Огненный щит Москвы

[3] От автора

Рассказать о делах минувших, свидетелем и участником которых ты был, поделиться мыслями о событиях прошлого — законное желание человека, много видевшего и пережившего.

Почти вся моя сознательная жизнь была связана с воинской службой. Начал я ее рядовым бойцом Красной Армии, а закончил генерал-полковником. Во время гражданской войны сражался против частей Колчака и Дутова, позже — против басмачей в горах Памира. На моих глазах проходило становление и совершенствование Советских Вооруженных Сил. Довелось мне участвовать и в Великой Отечественной войне. Сначала я командовал 1-м корпусом ПВО, с 1942 года — Московским фронтом ПВО, а с конца 1944 года — Западным фронтом ПВО.

В этой книге я решил рассказать о наиболее памятных для меня событиях — о противовоздушной обороне Москвы, являющейся одной из славных страниц летописи Великой Отечественной войны.

Безопасность столицы нашего государства всегда была и сейчас является предметом повседневной заботы Центрального Комитета партии, Советского правительства, всего нашего народа. Высокое понимание своего долга, личной ответственности было присуще каждому солдату, сержанту, офицеру войск ПВО. Это помогло им успешно выполнить свою сложную и ответственную задачу.

Невозможно назвать имена всех воинов, чьи героические дела заслуживают доброй памяти. Всенародным при-

[4]

знанием заслуг каждого из нас является присвоение Москве высокого звания «город-герой», которого она удостоена за беспримерное мужество и стойкость всех ее защитников.

В заключение хотелось бы выразить сердечную признательность товарищам, оказавшим мне большую помощь советами и документами, использованными при написании этой книги.

^{Генерал-полковник артиллерии Д. А. Журавлев}

[5] Глава 1. Дни горячие, предгрозовые

СОсенью 1939 года мне вручили телефонограмму: «Комбригу Журавлеву Д. А. явиться в Главное управление кадров Красной Армии. Распоряжение начальника ГУК комдива Щаденко Е. А.».

Людям военным известно, что означает подобный вызов: выходит, снова собирай чемоданы и отправляйся к новому месту службы. Мне было не привыкать к переездам, но, пожалуй, в этот раз особенно не хотелось оставлять налаженную работу, дружный коллектив.

Рязанское артиллерийское училище, которое я тогда возглавлял, готовило командиров для артиллерии большой мощности. Судя по отзывам из частей, наши воспитанники зарекомендовали себя знающими специалистами. Высокую оценку работе преподавательского состава дал и Маршал Советского Союза С. М. Буденный, побывавший в училище. На одном из совещаний он даже призвал начальников других военно-учебных заведений перенимать опыт рязанцев.

Жаль было уезжать из Рязани и по другой причине. Я активно участвовал в работе областной и городской партийных организаций. Коммунисты города доверили мне вместе с другими товарищами представлять их на XVIII съезде партии. Здесь, в Рязани, я баллотировался в депутаты Верховного Совета Российской Федерации. Но приказ есть приказ, и я выехал в Mоскву.

В приемной начальника Главного управления кадров Красной Армии было людно. Одновременно со мной на

[6]

прием было вызвано тринадцать человек. Все командиры дивизий, бригад, и только я — начальник училища.

Вскоре комдив Щаденко стал приглашать прибывших в кабинет. Беседовал с каждым подолгу, и до меня очередь дошла лишь на второй день. Ефим Афанасьевич Щаденко предложил мне занять должность военного коменданта Москвы. Конечно, назначение это было весьма почетным, но мне не хотелось оставлять артиллерию, уходить из училища, с коллективом которого успел сродниться. Я долго отказывался и, исчерпав, казалось, все доводы, сказал:

— Товарищ комдив, ведь я же артиллерист. Мне думается, целесообразнее военным комендантом такого большого и важного гарнизона назначить общевойскового командира...

Но Щаденко продолжал настаивать на своем предложении.

«Защиту» я нашел у маршала Буденного. Он поддержал меня, и на должность коменданта Москвы был назначен полковник В. А. Ревякин. Мог ли я тогда предположить, что комендантом мне стать все же придется, но только — московского неба.

В марте 1941 года, когда мы готовили очередной выпуск курсантов училища, на мое имя вновь пришел вызов. На этот раз приглашал к себе командующий войсками Московского военного округа генерал армии И. В. Тюленев. И опять разговор пошел о назначении на новую должность, теперь уже на должность командира 1-го корпуса противовоздушной обороны, который по положению являлся и начальником ПВО города Москвы.

Пришлось снова отказываться. Ведь корпус ПВО включал помимо зенитных артиллерийских еще и зенитно-пулеметные, прожекторные части, подразделения воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), аэростатов заграждения. Кроме того, начальнику пункта ПВО в оперативном отношении были подчинены части истребительной авиации. Боевую технику, тактику этих родов войск я знал недостаточно. С организацией же противовоздушной обороны пункта был знаком лишь в общих чертах. А ведь здесь речь шла не о каком-нибудь небольшом городе — о столице государства!

Так и не дав согласия на новое назначение, я уехал в Рязань. Вопрос остался открытым, и было ясно, что

[7]

вернуться к нему придется. Действительно, вскоре меня вызвал Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Семен Константинович принял тепло, подробно рассказал о значении противовоздушной обороны Москвы, предупредил, что это дело ответственное, не скрыл возможных трудностей, напомнил, что международная обстановка обязывает нас всерьез заниматься повышением обороноспособности государства. Я это прекрасно понимал. Из оперативных сводок Генштаба, с которыми мне периодически приходилось знакомиться в училище, было ясно, что обстановка на наших западных границах становится все тревожнее.

Когда в конце беседы нарком спросил, не изменил ли я своего решения, — ответил согласием. Однако возвращался в Рязань с тяжелым сердцем. Хватит ли знаний, опыта для руководства столь большим и весьма специфичным соединением, как корпус ПВО? Впрочем, я полностью и не представлял тогда, какие своеобразные, богато оснащенные техникой войска вверялись мне.

Принимать корпус предстояло от генерал-майора артиллерии Г. Н. Тихонова. Я был хорошо знаком с этим опытным артиллеристом, отличным организатором. В свое время от него же мне пришлось принимать 2-е Ленинградское артиллерийское училище. А вот теперь — корпус ПВО. Г. Н. Тихонова переводили на другой участок работы по его настоятельной просьбе, вызванной состоянием здоровья.

15 мая 1941 года я получил предписание немедленно прибыть в Москву в распоряжение командующего Московской зоной ПВО генерал-майора М. С. Громадина. Приказ о моем назначении на должность командира 1-го корпуса ПВО состоялся.

Сдать дела заместителю полковнику Б. А. Юсупову не представляло труда. Он находился в курсе всех наших начинаний. Вскоре был подписан акт о приеме и передаче дел, мы пожали друг другу руки, и я уехал в Москву.

С Михаилом Степановичем Громадиным мы были знакомы давно. В 1926 году вместе учились в Киевской высшей артиллерийской школе имени С. С. Каменева. Он — на пулеметном отделении, я — на артиллерийском. Обоим пришлось пройти трудными дорогами гражданской войны. Видимо, воспоминания о тех днях и сближали нас