Сказки

Вынул Яни из торбы золотое яблоко, отнесла его Марика своей матери. И только понюхала яблоко, так с постели и встала совсем здоровая. Не знает Марика, на кого ей прежде глядеть: на Яни, который вернулся живой и здоровый, или на матушку свою. Только глаза ее на Яни больше глядели. А когда люди увидели сорок змеиных языков, так стали и Яни «паликаром» звать. Никто его с тех пор иначе и не называл как «Яни-паликар». Так его и по сей час кличут.

А потом сыграли свадьбу Яни с Марикой. И на той свадьбе все пили допьяна и ели досыта. А как кончилась свадьба, забрал Яни молодую жену и переехал к себе, в дом арапа.

Там они и жили скромно да счастливо. Но в один прекрасный день вспомнил Яни, что всем своим счастьем он обязан арапу, товарищу своего отца. Вышел он в поле и вздохнул, как полагалось, хотя и не с чего ему вздыхать было.

— Я горю от нетерпения выполнить твое веление! — весело воскликнул откуда-то появившийся арап.

— Дорогой мой арап, — сказал ему Яни, — я позвал тебя сегодня не затем, чтобы опять просить, жаловаться. Поблагодарить тебя хочу за все, что ты сделал для меня.

Обрадовался арап, услышав его слова, обнял его и сказал:

— Сын мой, последний раз мы с тобой видимся! Одряхлел я, и сердце мое ослабело. Трудно мне на твой зов являться. Каждый раз, как прихожу к тебе, устаю свыше сил! Дам я тебе еще один последний дар. Будешь жить расчетливо, ни в чем нуждаться не будешь, сколько ни проживешь на земле. Вот придешь домой, увидишь мой дар!

Поблагодарил Яни старика. Обнялись они в последний раз, и исчез арап, так же быстро, как он всегда на зов являлся.

— Яни, где ты купил этот глиняный сосуд? — спросила его Марика, когда он вернулся домой.

— Сосуд? Какой сосуд?

— Вот тот, что стоит за дверью.

Смотрит Яни, и вправду стоит за дверью большой глиняный сосуд из тех, в которых оливковое масло держат. И хотя он догадался, что это, должно быть, и есть последний дар доброго арапа, никак не мог понять, как этот глиняный сосуд может его от забот до конца дней избавить.

«Видно, и в самом деле, одряхлел арап, — решил Яни. — Сам не знает, что говорит…» И, не думая больше о чудном подарке, занялся Яни своим домом.

Прошло много времени. Глиняный сосуд покрылся паутиной. Но вот в один прекрасный день уложила Марика на полку румяные, только что вынутые из печи хлебы. А сама вышла из горницы. Почуяла кошка запах теплого хлеба, вскочила на полку и уронила один хлеб прямо в глиняный сосуд, — он под полкой стоял.

На шум вошла Марика. Нагнулась она над глиняным сосудом, вынула оттуда хлеб. Только показалось ей, будто там еще что-то есть. Нагнулась она снова и, к своему удивлению, вынула еще один хлеб, такой же горячий и румяный, как тот, что она испекла.

«Это что же такое?» — думает Марика.

Заглянула Марика в глиняный сосуд еще раз, да так и застыла на месте: там лежал еще один, третий хлеб.

Как начала Марика из сосуда хлеб за хлебом вынимать, даже испугалась. На что ей столько хлеба?! А набралось у нее хлебов двадцать. Двадцать первый она и трогать не стала, — сидит и Яни ждет. Только он в дом, Марика и рассказала ему историю с хлебами.

«Эге! Знал старый арап, что делает», — подумал Яни про себя. Только теперь он понял, что сосуд, подаренный ему стариком арапом, — волшебный.

Заглянул Яни в него, видит — на дне хлеб лежит.

«Что он, только хлеба умножать умеет?» — Бросил Яни в горшок серебряный динар, нагнулся его взять, а там еще один!

— Ну, теперь мы знаем, что с ним делать, — обрадовалась Марика.

Вычистила она хорошенько сосуд и поставила его на почетное место посредине комнаты. И зажили Яни с Марикой лучше прежнего. Но не жадничали они, — ровно столько у кувшина просили, сколько им надо было. И ни на что им жаловаться не приходилось. Так прожили они безбедно в домике арапа много-много лет.

А теперь, уж и не знаю, помните ли вы о ненасытном Йоргу?

Так вот, слушайте! Как увидел он себя хозяином всего имущества, оставшегося после отца, вроде как рехнулся.

Был он и прежде лют и до наживы жаден, а теперь и того хуже стал. Шкуру с человека спускал, батраков своих мучил, впроголодь их держал, давал деньги в рост… И много еще других грехов за ним водилось. А все из-за жадности. Как пришло ему время жениться, стал самого что ни есть скаредного человека во всем крае искать. К его дочери и посватался.

Тесть его был маленький, щупленький старичок, но на диво неугомонный, жадный и придирчивый. И дочку он себе под стать вырастил, злую, ворчливую и скупую. Как увидел ее Йоргу, понял, что именно такую жену ему и надо. После свадьбы перебралась молодая к нему и старика отца с собой привела.

С тех пор не знал Йоргу покоя! Не дает ему старик жить да и только. И придирчивый, и ворчливый, и ничем-то он с утра до вечера не доволен, и все-то ему чего-то хочется. А принесут, что просит, — нет, подай другое! С утра голодным просыпается и до поздней ночи только и делает, что ест, а все такой же худой и слабый. И везде-то он свой нос сует, приказ за приказом отдает. Вся прислуга с ног сбилась. Да что прислуга! Он и Йоргу до того доводил, что тот совсем голову терял. Вот так они и жили! Ссоры у них в доме не переводились!

И вот что пришло Йоргу в голову в один прекрасный день. Зовет он жену, да и говорит ей:

— Вот что, жена! Был когда-то у меня брат, никчемный такой. Я о нем уже много лет ничего не знаю. Не хочется мне с ним видеться, того и гляди что-нибудь попросит. Поди ты к нему, — он тебя не знает… Разузнай, что с ним. Коли он и в самом деле в большой нужде, может смилуюсь, возьму его к себе в батраки в память покойного отца…

— В батраки! — крикнула жена. — Зачем его тебе в батраки брать? Коли он тебе брат, так его и золотом осыпать?.. Ну и батрак же будет!

Успокоил ее Йоргу, как умел. Мол, он это только так, к слову сказал. Да и неудобно родного брата в батраки брать. Как бы еще люди чего не сказали! Пускай он сам распутывается, как умеет. Утихомирилась жена, расспросила, где и как найти Яни, и пустилась в путь к Арапову Вражку.

Каково же было ее удивление, когда она увидела хозяйство Яни. Хорошенький, чистый домик стоит, двор полон птицы. Правда поле-то небольшое, но зато колосья крупные, полные, а кругом маслины насажены.

Подошла она к окошку и заглянула в дом. А Марика как раз и говорит мужу:

— Знаешь, милый Яни, у меня дров только одно полено осталось…

— Ничего, — отвечает Яни. — Сунь его в арапов сосуд и вынимай, сколько хочешь!

Видит жена Йоргу, как хозяйка из того сосуда целую охапку дров для печки набрала.

— Кончила? — спрашивает Яни. — Мне бы тоже надо табаком кисет наполнить…

Встал Яни, высыпал в сосуд остатки табаку, а вынул столько… еле в кисет умещается.

Позеленела от досады жена Йоргу. Вернулась она домой, и ну мужа отчитывать!

— Дурень, ты дурень! Это ты никчемный человек! Говоришь, братец твой с голоду помирает? Поди посмотри, какое у него хозяйство!.. У меня с досады чуть желтуха не сделалась, когда я увидела, как у него все налажено! Тебе, небось, и невдомек, что все его довольство от волшебного сосуда, из которого можно все, что пожелаешь, вынуть…

И давай ему рассказывать, что видела. Разгорелась в Йоргу жадность непомерная.

— Вот оно что! — говорит. — Так, значит, если в тот сосуд мешок с золотом опустить, можно целую гору золота набрать! Сколько другим и не снилось! Вот когда мы их всех прикрутим!

И охватила Йоргу такая ненависть к Яни, что он тотчас в путь собрался. Нарядился он в самую старую одежду и, прикинувшись бедняком, пошел. Стучится он в дверь брата.

— Кто там?

— Я, Йоргу, горькая моя судьбинушка!

Вскочил Яни с места, открыл брату дверь. Увидел Йоргу, не знает, что и думать:

— А я-то, — говорит, — считал, что ты хорошо живешь.

— Ох-ох-ох! — стонет Йоргу. — Молния ударила в мой дом. Ничего у меня больше не осталось!

— Ну, а земля?

— Саранча опустошила.

— А скот?