Как Никита Кожемяка и Змей Горыныч Русь делили (СИ)

Стал готовиться Никита:

Закупил пеньки три пуда

И смолы бочонков восемь

Для доспеха - так верней.

И просмоленной веревкой

Обмотался, сделав панцирь,

Руки притрусил песочком,

Чтоб не выскользнул злодей.

Когда князь это увидел,

У него упало сердце:

Что за недоразуменье!

"Эй, найдите ему щит,

Шлем, броню и меч буланый", -

Закричал, но парень твердо

Молвил: "Голыми руками

Мне сподручней победить,

А доспехи по размеру

Все равно ведь не отыщем".

Так Никита безоружный

И пошел на ратный пир.

Провожатой была Жучка.

Прибыли к пещере ночью -

Плавала луна в тумане,

Словно в сыворотке сыр.

Богатырь полез на кручу,

Над норой, как царь, уселся

И позвал: "Вставай, вражина,

"Выходи на смертный бой!"

Змей, себя не утруждая,

Полыхнул огнем из пасти -

Все обуглилось у входа,

Запекся песок слюдой,

Закипел родник в ложбине -

И опять уснул беспечно,

Думая, что гость незваный

В кучку пепла обращен.

Но опять кричит Никита:

"Вылезай, урод трусливый,

Или ты меня боишься?

Так я не вооружен!"

Чудище вконец проснулось,

Высунулось из пещеры -

Никого. И осторожно

Двинулось еще вперед.

Не успело оглянуться -

Кожемяка прыг на спину

И связал узлом скорняжным

Две башки его из трех.

Тяжело дышать змеищу,

Хочет сбить врага быстрее:

По спиняке хвост лупасит,

Щелкает зубами пасть,

По земле кататься начал,

Чтобы раздавить Никиту,

Ну а тот вцепился в шею,

Как заразная напасть,

Как болотная пиявка,

И сидит неуязвимый,

Рассудив, что безопасней

Ему места не найти:

Змей себя палить не будет,

Не укусит - не достанет.

Наконец устал Горыныч

И взмолился: "Отпусти!

Развяжи меня, Никита! -

Он, конечно, догадался,

Кто таков его обидчик, -

А не то как разозлюсь,

Полечу сейчас на Киев,

Не смогу - пойду ногами,

Буду рушить все на свете,

Уничтожу вашу Русь".

Богатырь ему: "Навеки

Уберешься восвояси.

Чтобы только на картинках

Личность видели твою.

Чтоб забыли люди горе,

От которого страдали,

Чтобы дети удивлялись,

Подбирая чешую".

Змей на это рассмеялся:

"Остроумно, но нечестно!

С русичами я сроднился,

И к тому ж у нас ничья!

Давай так: поделим землю

На две части вот отсюда.

Слева, на востоке - ваша,

А на западе - моя".

Призадумался Никита:

"Как делить, что невозможно,

Что принадлежит народу,

А не мне или тебе.

Как у этих людоедов,

У захватчиков все просто!

Ладно, способы любые

Хороши с ними в борьбе".

И ответил: "Я согласен!

Кончим дело полюбовно,

Только надобно границу

Четко, жирно начертать.

Я пошлю гонца с запиской,

Чтоб соху сюда прислали,

Запрягу тебя, как лошадь,

Ну а сам буду пахать".

Вот на этом и срядились.

Жучка отнесла посланье,

И по порученью князя

Киевские кузнецы

Начали ковать орало.

А пока они ковали,

В думе все переругались:

Князь, бояре и жрецы.

Воеводы глотку драли,

Мол, добить врага - и все тут!

А старейшины ворчали:

"Кем он себя возомнил,

Этот вор с большой дороги?

Два вора, вернее, - смерду

Полномочий не вверяли,

Чтоб он Русь с врагом делил"!

А жрецы бубнили: "Надо,

Надо верить в предсказанье,

Если Змею быть убитым

Кожемякой суждено,

Доля все сама управит,

А мешать нельзя - опасно,

Прогневим богиню Мокошь -

Будет засуха и мор".

Князь, промолвив: "Будь что будет",

Объявил совет закрытым.

Ну а что на самом деле

Он придумал - утаил.

Кузнецы соху сковали,

И изрядную махину

С дюжиной волов слюнявых

Кожемяка получил...

И записочку от князя.

В ней было всего три слова.

Прочитав, кивнул Никита,

После грамотку спалил.

А чешуйчатая несыть

Стала есть волов, как вишни,

Вмиг погонщики в испуге

Разбежались что есть сил.

А смеялись поначалу,

Чудище в узлах увидев,

Хлопали свои коленки

И Никиту по спине,

Дескать, молодец, красава,

И на ушко всё пытали:

"Князь ведь обещал, что хочешь...

Будешь свататься к княжне?"

Головой качал Никита

И краснел свекольным цветом,

Улыбался, отрекался,

Мол, где я, а где она.

Каждый, кто потом встречался,

Лез к нему с этим вопросом,

Ведь традиция жениться

У героев всех была.

Уезжая, поклонилась

Свет княжна: не обессудьте,

И сказал: "До встречи, крошка", -

Голосом осипшим Змей.

Из просмоленных веревок

Кнут Никита сплел тяжелый -

Чтобы было ощутимо,

Навязал на нем камней.

Взял четыре он коряжки -

Сделал для ярма занозы.

Подобрал две деревяшки,

Гибкий вяз согнул дугой,

Перешил воловью упряжь

Под Горыныча размеры,

В раму головы просунув,

Закрепил ярмо пенькой.

"Но!", - вскричал Никита лихо

И кнутом хватил по шкуре,

Гром раздался, и с деревьев

Вся обсыпалась листва,

Звери в ужасе присели.

Змей рванул, налег Никита,

И на юг, как сговорились,

Потянулась борозда

Глубиной с овраг хороший,

Шириной с Сетомль-речушку,

И отвал размером с избу

От реки рос до реки.

Иногда искали броду,

Иногда не нужно было,

Кое-где к ним выходили

И просили мужики

Обойти деревню сбоку,

Или бор мешал высокий -

В общем, линия кривая

Получалась, хоть убей.

Да к тому же Змей Горыныч

Норовил скосить к востоку,

Хотел больше земли русской

Отхватить себе, злодей.

Богатырь, заметив это,

Заставлял его вертаться,

Но упрямо хитрый аспид

Забирал всегда левей.

Тут же с жалобами в Киев,

Мол, Горыныч с Кожемякой

Покромсали Русь изрядно,

Ринулись кому не лень.

Князю уши прожужжали,

Он кивал, но без эмоций.

Даже на вопрос княгини

Резко крикнул: "Помолчи!",

Когда та его спросила:

"Что ты будешь делать, если

Кожемяка за свой подвиг

Дочь потребует в награду

Иль от Киева ключи?"

Поостыв, он ей признался,

Что, послав письмо Никите,

А написано там было:

"Змея надо порешить",

Вызвал старую ведунью

И велел по завершении

Тайно - зельем или порчей -

Кожемяку погубить.

Сколько дней, недель минуло,

Долго ль, коротко ль пахали -

Неизвестно, только сказка