Как Никита Кожемяка и Змей Горыныч Русь делили (СИ)

Медофф Светлана

Как Никита Кожемяка и Змей Горыныч Русь делили

Как Никита Кожемяка и Змей Горыныч Русь делили

Расскажу тебе, дружочек,

Историческую сказку:

Отчего на Приднепровье

Столько Змиевых валов,

Как смышленая дворняжка

Помогла спастись хозяйке,

Как обычный русский парень

Чудо-юдо поборол.

Жил да был на белом свете

Трехголовый Змей Горыныч.

Так прозвали его люди,

Потому что был он с гор.

Ну а, может, потому что

Был он, как гора, огромный:

Солнце закрывал собою,

Как траву, топтал сыр-бор.

Или потому что пламя

Изрыгал - и все горело.

А еще красавиц русских

На съеденье умыкал.

Слово есть гарын, что значит

В тюркских языках "желудок".

Ненасытную утробу -

Вот Горыныч что являл!

Как звала его мамаша,

Достоверно неизвестно.

Только знали, что на запад

Улетал он в свой погост.

Там драконье поселенье...

А погиб Горыныч в море:

Тендра - так зовется остров,

Говорят, драконий хвост.

Но давай все по порядку.

Есть истории начало,

Как повадился Горыныч

Русь святую разорять.

Мужики пытались драться,

Но лишь поломали вилы.

Даже топоры и копья

Не могли его пронять.

Ведь покрыта была шкура

Чешуей, будто чугунной,

Веки, как стальные ставни,

Надвигались на глаза.

Для него стрела - комарик,

Факел для него как спичка,

А копье иль меч буланый

Как пчела или оса!

С теми, кто отпор давали,

Змей жестоко расправлялся:

Разносил деревни в щепки,

Поедал людей и скот,

Ну а если выходили

На него дружиной ратной,

Жег огнем, давил ногами,

В общем, зверь был еще тот!

А иначе он не может -

В их семействе все такие.

В генах хищная природа -

Догонять и убивать.

Но не так все примитивно...

Как-то утром Змей подумал:

"Когда все тебя боятся,

Начинаешь уставать.

Постоянные погони,

Крики, слезы и проклятья

Как мне это надоело!

Может, старым становлюсь?

Или я заболеваю?

Хочется уже почета

Или даже поклоненья.

Будет скучно - ну и пусть!"

Так все чаще Змей Горыныч

Думал, глядя с гор на землю,

Где он ненависть посеял,

Вырастил ужасный страх.

И какой-то хитрый дядька -

Таковой всегда найдется -

Эту струночку нащупал

В его крошечных мозгах.

Выступил он с дерзкой речью

На собрании народном.

Молвил: "Рано или поздно

Вор проклятый к нам придет.

Надо с ним договориться,

Лучше сразу откупиться -

Хай берет, что пожелает,

Он же все не унесет!

Пусть он русского не знает,

Ему жестами покажем,

Чай, сообразит, тварюка...

Ну а чем не шутит черт?

Люди дядьку поддержали

И, хоть каждый сомневался,

Большинством постановили:

Попытаемся, а чё!

Так и сделали. Как только

Змей над лесом показался,

Приготовили припасы,

Расстарались ублажить:

С каждого двора собрали

Коз, овец и уток жирных,

Поросят, бычков молочных

И мед-пиво, чтобы пить.

Змей глядит - глазам не верит:

Где мечи, где копья, сети?

Где рогатины хотя бы?

С кем вести неравный бой?

Вместо мужиков отважных

И богатырей ретивых

Вышли к нему делегаты -

Старцы с белой бородой.

Красны девицы в монистах

Поднесли на блюде чарку

И на вышитой ширинке

С солью белый каравай.

Сделав круг, Горыныч мягко

Приземлился на лужайке,

Из-за спин, видать, пинками

Выскочил тот краснобай,

Пал пред Змеем на колени,

Раз пятнадцать поклонился

И давай махать руками,

Помогая головой:

Мы от чистого, мол, сердца,

Ты с дороги, мол, голодный,

Кушай наши подношенья,

Что не съешь, дадим с собой.

Эти жесты доброй воли

Змей Горыныч сразу понял,

Но от новых ощущений

Растерялся, ей же ей.

Может, люди тянут время?

На подмогу князь шлет войско

Или отозвал с дозора

Трех своих богатырей?

Но решив, пока все тихо,

Перед битвой подкрепиться,

Принялся за угощенье,

Кости, словно лед, дробя.

Слопал все единым махом,

Долго ли тремя-то ртами!

Чарку осушил и бочки,

Будто кинул за себя.

Даже каравай на коготь

Наколол и съел с солонкой,

А потом на чистом русском

Рот центральный говорит:

"Ну и где ж это дружина?

После сытного обеда

Можно и покуролесить.

Ваш медок зело бодрит!"

Да как пукнет, словно пушка!

Девки с визгом убежали,

Старики носы зажали,

Аспид, как табун, заржал.

Дядька же переговорщик,

Кланяться не прекращая,

Потом хладным истекая,

Змею план свой проорал.

Елкой в зубе ковыряясь,

Пораскинул тот мозгами,

Головы переглянулись,

Молвит средняя опять:

"На мир-дружбу я согласен,

Но условие такое:

Не хочу я по подвалам

Красных девушек искать.

Сами вы определите

Лучшую из всех красивых -

И тогда село не трону,

Заберу и улечу.

Думайте до завтра. Ужин

Здесь я подожду. И кстати,

Хай блинов нажарят бабы -

Страшно сладкого хочу!

Всё, пока, спокойной ночи

Не желаю, до свиданья", -

И бесстыжий рептилоид

В унисон захохотал.

Когда люди всё узнали,

Дядьку сгоряча побили.

Сколько он зубов, волосьев,

Родственников потерял!

Эт потом уже признали

Его скромные заслуги.

И хотя он после бойни

Шепелявил и оглох,

Выбрали жрецом почетным.

Он потом учил убогих -

Для глухих язык по ходу

Этот дядька изобрел.

В тот же судьбоносный вечер

Долго люди на майдане

Спорили, ругались, дрались

И катались по земле.

Всё ж решили малой кровью

Обойтись и жить спокойно,

Потому что девок страшных

Было больше на селе.

Весть об этом договоре

С трехголовым душегубом

Облетела всю округу

И приверженцев нашла.

Лишь завидят Змея с вежи,

Соберут ему гостинцы,

Красну девицу поставят -

И деревня спасена.

Постепенно все привыкли,

Даже слух прошел, что девок

Вовсе он не поедает,

А совсем наоборот.

Дескать, у драконов этих

Многоженство - это норма,

Чтобы не было им скучно,

Нужен женооборот.

И вдобавок проходимцы,

То есть странники, калики -

Им народ обычно верит,

Хоть они обычно врут -

Говорили, что Горыныч

Знатен и богат, как кесарь,

У него огромный замок,

И все девки в нем живут.