Мэри Поппинс возвращается

— Буду очень обязана, — заметила Мэри Поппинс, высвобождаясь из детских объятий, — если вы вспомните, что это общественное место, а не медвежья берлога! Что за поведение! Где, позвольте спросить, ваши перчатки?

Ребята стали лихорадочно шарить в карманах.

— Гм! Наденьте их, будьте добры!

Дрожа от волнения и радости, Джейн с Майклом послушно натянули перчатки и надели шапки.

Мэри Поппинс подошла к коляске. Близнецы радостно залопотали, когда она устроила их поудобнее и поправила плед.

— Кто пустил эту утку в пруд? — спросила она знакомым строгим тоном.

— Я, — отозвалась Джейн. — Это для Близнецов. Она плывет в Нью-Йорк.

— Что ж, будь любезна, вытащи ее! — сказала Мэри Поппинс. — Она уже не плывет в Нью-Йорк, где бы он ни находился, а отправляется домой пить чай.

И, повесив ковровый саквояж на ручку коляски, она покатила ее к воротам Парка. Но Смотритель, к которому вернулся дар речи, преградил ей путь.

— Послушайте, — начал он, тараща глаза на Мэри Поппинс, — я буду вынужден доложить об этом! Это совершенно против правил! Сваливаться вот так, прямо с неба! Откуда, хотел бы я знать, вы появились? А?

Он запнулся: Мэри Поппинс смерила его таким взглядом, что Смотрителю сразу же захотелось очутиться где угодно, только подальше от этого места.

— Если бы я была Смотрителем Парка, — чопорно заметила она, — я бы, во-первых, надела фуражку, а во-вторых, застегнулась на все пуговицы! Позвольте!

И, надменно отстранив его, она покатила коляску дальше. Покраснев, Смотритель нагнулся, чтобы подобрать фуражку. Когда он снова поднял глаза, Мэри Поппинс с детьми уже скрылась за воротами дома № 17 по Вишневой улице.

Смотритель взглянул на дорожку. Потом, задрав голову, уставился на небо. Затем снова стал исследовать дорожку. Сняв с головы фуражку, он задумчиво поскреб затылок.

— Никогда не видел ничего подобного! — пробормотал он, запинаясь. — Даже когда был маленьким мальчиком!

И нетвердой походкой он побрел прочь.

— Да это же Мэри Поппинс! — воскликнула миссис Бэнкс, едва ребята переступили порог дома. — Откуда вы? Из синей дали?

— Да! Она опустилась… — начал радостно Майкл, но тут же осекся, так как Мэри Поппинс наградила его одним из своих самых свирепых взглядов.

— Я обнаружила их в Парке, мэм! — сказала она, поворачиваясь к миссис Бэнкс, — и привела домой!

— Вы собираетесь остаться?

— В настоящее время да, мэм.

— Но, Мэри Поппинс, в прошлый раз вы покинули нас, ни слова не сказав… не предупредив! Могу ли я надеяться, что вы этого не сделаете вновь?

— Нет, не можете, мэм, — спокойно ответила Мэри Поппинс.

Миссис Бэнкс совершенно растерялась.

— Но… но вы больше не исчезните столь внезапно? — спросила она неуверенно.

— Не могу сказать этого наверняка, мэм.

— О! — издала непонятное восклицание миссис Бэнкс, так как ничего другого ей просто не пришло в голову.

И не успела она опомниться, как Мэри Поппинс, подхватив саквояж, повела детей наверх. Миссис Бэнкс молча смотрела им вслед, пока дверь Детской не захлопнулась. Тогда, облегченно вздохнув, она поспешила к телефону:

— Мэри Поппинс вернулась! — радостно сообщила она, набрав нужный номер.

— Правда? — удивился мистер Бэнкс на другом конце провода. — Что ж, возможно, я поступлю точно так же.

И он повесил трубку.

Поднявшись наверх, Мэри Поппинс сняла пальто и повесила его на крючок около двери в Детскую Спальню. Затем она сняла шляпку и аккуратно пристроила ее на спинку одной из кроватей. Джейн с Майклом наблюдали за знакомой процедурой. Все было как всегда. Им даже с трудом верилось, что еще совсем недавно Мэри Поппинс не было с ними.

Нагнувшись, Мэри Поппинс открыла ковровый саквояж. Он был совершенно пуст, если не считать большого Градусника.

— Для чего это? — с любопытством спросила Джейн.

— Для тебя! — ответила Мэри Поппинс.

— Но я не больна! — возмутилась Джейн. — Уже прошло два месяца, как я выздоровела!

— Открой рот! — скомандовала Мэри Поппинс таким голосом, что Джейн сразу закрыла глаза и послушно открыла рот. Градусник тут же скользнул туда.

— Я хочу выяснить, как вы вели себя в мое отсутствие! — строго сказала Мэри Поппинс.

Вынув градусник изо рта Джейн, она поднесла его к свету.

— Легкомысленная, неаккуратная и невнимательная, — прочитала она.

Глаза Джейн расширились от изумления.

— Гм! — хмыкнула Мэри Поппинс и сунула градусник в рот Майклу. Тот сжал губы и стал терпеливо ждать. Наконец Мэри Поппинс вынула градусник и прочла:

— Очень шумный, непослушный и беспокойный мальчишка.

— Вовсе нет! — сердито возразил Майкл.

Вместо ответа она сунула Градусник ему под нос, и Майкл с удивлением прочел надпись, сделанную большими красными буквами: «О-Ч-Е-Н-Ь-Ш-У-М…»

— Ну что? — торжествующе спросила Мэри Поппинс.

Открыв рот Джону, она поставила градусник и ему.

— Капризный и непоседливый, — такой оказалась его температура.

А когда очередь дошла до Барбары, выяснилось, что она «Невероятно избалована».

— Гм! — фыркнула Мэри Поппинс. — Кажется, я вернулась вовремя!

После этого она быстро сунула градусник себе в рот и мгновение спустя уже читала:

— Замечательная, прекрасная, полное совершенство во всех отношениях.

— Так я и думала, — гордо сказала она и самодовольно улыбнулась. — А теперь чай — и в кровать!

Ребятам показалось, что не прошло и минуты, а они уже успели выпить молоко, съесть по куску кокосового торта и даже выкупаться. Как обычно, все, что делала Мэри Поппинс, совершалось с невообразимой быстротой. Крючки с петлями расходились сами, пуговицы мгновенно выскакивали из петель, мыло и мочалки мелькали, как молнии, а полотенце вытирало за один взмах.

Мэри Поппинс прошлась между кроватями, укрывая детей одеялами. Ее белый накрахмаленный передник тихо похрустывал, распространяя вокруг себя слабый аромат свежих тостов. Подойдя к кровати Майкла, Мэри Поппинс нагнулась и пошарила под ней. Через минуту она осторожно вытащила оттуда свою раскладушку. Поверх чистого, белья лежали ее вещи — кусок туалетного мыла, зубная щетка, пакетик шпилек, флакон одеколона, маленькое складное кресло и коробочка пилюль от кашля. Кроме этого там было одиннадцать ночных рубашек (семь фланелевых и четыре хлопчатобумажные) ботинки, домино, две купальные шапочки и альбом с открытками.

Джейн с Майклом приподнялись в кроватях.

— Откуда все это? — изумленно спросил Майкл. — Я сто раз лазил под кровать. Там ничего не было!

Мэри Поппинс не ответила, она начала готовиться ко сну.

Джейн с Майклом переглянулись. Они знали, что спрашивать бесполезно, потому что Мэри Поппинс все равно ничего не скажет.

Тем временем Мэри Поппинс расстегнула белый крахмальный воротничок и сняла с шеи цепочку.

— А что там внутри? — поинтересовался Майкл, глядя на маленький золотой медальон.

— Портрет.

— Чей?

— Узнаешь, когда придет время. Не раньше, — фыркнула Мэри Поппинс.

— А когда оно придет?

— Когда я уйду.

Дети уставились на нее испуганными глазами.

— Мэри Поппинс! — вскричала Джейн. — Вы ведь не уйдете снова, правда? Скажите. Скажите, что нет!

Мэри Поппинс пристально посмотрела на нее.

— Да, хорошая у меня будет жизнь, — заметила она, — если я ее всю проведу с вами!

— Но вы останетесь? — умоляющим голосом проговорила Джейн.

Мэри Поппинс подбросила медальон на ладони.

— Останусь, пока цепь не порвется, — кратко ответила она. И, натянув через голову одну из своих ночных рубашек, стала раздеваться.

— Тогда ладно, — шепнул Майкл Джейн. — Я успел рассмотреть цепь. По-моему, она очень крепкая.

Он ободряюще кивнул сестре. Лежа в кроватях, дети смотрели на Мэри Поппинс и вспоминали, как она впервые появилась на Вишневой улице. Вспоминали они и о том, как она улетела на своем зонтике, когда ветер переменился, и о долгих днях разлуки с ней, и о ее сегодняшнем чудесном появлении. Внезапно Майкл о чем-то вспомнил.