Светлячки

Ян Карафиат

Светлячки

Для маленьких и больших детей

ЧЕШСКИЙ АНДЕРСЕН

В 1876 году в частной пражской типографии была напечатана небольшая книжка карманного формата. За тираж автор заплатил из собственных средств, но при этом не пожелал обнародовать своего имени. Подобных изданий всегда выходило немало, и большинство из них так и оставалось незамеченными, однако «Светлячков» или повесть «для маленьких и больших детей» — такой подзаголовок дал своему произведению анонимный автор — ждала иная судьба. Вскоре новоявленного детского писателя критики с восторгом нарекли «чешским Андерсеном» и на обложке одного из следующих изданий появилось имя сказочника. Им оказался священник-евангелист Ян Карафиат.

4 января 1846 года в городке Йимрамов, укрывшемся в живописной долине речек Свратки и Фришавки на самой границе между Чехией и Моравией, в крестьянской семье родился девятый ребёнок. В известном своей протестантской традицией Йимрамове род Карафиатов был весьма уважаем. Один из предков писателя занимал высокий пост местного головы, а его прапрадед прославился тем, что воспитал

12 детей и имел свой собственный герб с изображением трех гвоздик — фамильного символа Карафиатов. Дед и отец Яна играли на органе в местной церкви и были очень религиозны. В пятитомнике «Воспоминаний автора „Светлячков“» (1919) писатель рассказывает о своей матери и о том, как она, прочитав книгу, сразу догадалась, кто скрывается за её героями. «Было у нас 10 детей, 7 дочерей и 3 мальчика. Мария была хроменькая на одну ножку, но всё равно несмотря на это много бегала», — передаёт слова матери писатель. Мария — младшая сестра Яна, ещё в юности выбрала церковную стезю и стала диакониссой. Она сильно повлияла на то, что и её брат впоследствии стал священником. Хотя Карафиату не всё нравилось в Йимрамове с точки зрения благочестия, но в искренности веры своей семьи, и особенно матери и сестры, он не сомневался.

Если говорить об особенном, трудно переводимом языке, которым написаны «Светлячки», то и тут немалую роль сыграла мать писателя. «Не один словесный оборот или выражение в „Светлячках“ принадлежат собственно маме», — признавался в «Воспоминаниях» Карафиат. Он долгое время изучал богословие в Германии и Австрии, а потом работал воспитателем в Германии и проповедовал на немецком языке в Чехии. Работая над «Светлячками», Карафиат всякий раз прибегал к помощи матери, и та часто советовала: «Сынок, хорошо по-чешски надо сказать вот так!» Вероятно оттого в сказке так много словесных форм, выражений и синтаксических конструкций, позаимствованных из живого разговорного языка. Немало здесь и специфических региональных словечек, употреблявшихся только в Моравии.

Став в 1874 году приходским священником в городке Груба Лгота Валашской области на востоке Моравии, Карафиат пытался возродить в своей пастве духовные идеалы. Но в 1895 году он в разочаровании оставил приходскую должность и посвятил себя свободной пастырской и проповеднической деятельности, в основном в Праге, и литературному творчеству. Среди его произведений, относящихся ещё к валашскому периоду, — «Разбор Кралицкой Библии» — чешского текста Священного Писания. Знаток латыни, греческого и иврита, он пытался исправить недостатки перевода, сделанного ещё в конце XVI века в общине Чешских братьев. [1] Исправленный текст был опубликован при поддержке Британского библейского общества в 1915 году. «Реформатский журнал», издававшийся в течение 10 лет, — ещё один плод литературной деятельности священника. В нём Карафиат публиковал собственные богословские, культурно-исторические исследования и проповеди. Журнал выходил при поддержке шотландской аристократки мисс Буханан из Охенторли в Ренфрушире. [2] Она стала прототипом Яночки — одной из главных героинь сказки.

Необходимо сказать о религиозных воззрениях писателя, ведь именно они лежали в основе его творчества. Официально Карафиат считался реформатским священником, но, хотя и принимал все основные идеи вероучения Кальвина, [3] правоверным кальвинистом не был. В проповедях он предпочитал говорить не о наказании за оскорбление Божественного величия, а о «стремлении к чистоте людской, омытой в крови Агнца». Самым важным было «духовное пробуждение», он считал его внеконфессиональной и внедогматической основой веры и полагал, что когда люди смогут его достичь, конфессии исчезнут. Высшим авторитетом для него была Библия, важнейшими добродетелями — послушание и следование во всём воле Божьей. Превозносилась Карафиатом и женская девственная чистота. Священник-писатель даровал красный ободок маргариткам, выросшим на месте смерти непорочных дев-личинок.

Когда в 1918 году чешские лютеранская и реформатская церкви объединились в Церковь чешских братьев-евангеликов, Карафиат объявил, что останется реформатом. «Я бы хотел сотрудничать с лютеранами, но таким образом, чтобы каждый оставался самим собой», — писал он. Карафиат опасался «революционности», сопровождавшей объединение, боялся, что формальное единство уничтожит единство духовное. В этой позиции чувствовалось определённое влияние его старой приятельницы и меценатки мисс Буханан — она также не приняла слияния протестантских церквей в Шотландии. Тем не менее отказ вступить в объединённую церковь не помешал Карафиату поддерживать добрые отношения со своими братьями по вере. После вскрытия его завещания в 1929 году стало ясно, что консервативный реформатский священник и благоговейный последователь идей средневековой общины Чешских братьев не только смирился с существованием новой церкви, чьи успехи оценивал весьма высоко, но и принял её как свою. Всё своё имущество он завещал синодальному совету Церкви чешских братьев-евангеликов на распространение Библии и помощь больным священникам и их семьям. Наибольшую долю в наследстве составляли доходы от нескольких переизданий «Светлячков» и авторские права на их последующую публикацию.

Первые несколько лет после выхода в свет книги критики её не замечали. В то время внимание чешской литературной общественности было приковано к творчеству таких мастеров, как Ярослав Врхлицкий, [4] Ян Неруда, [5] Алоис Ирасек. [6] Тем не менее детская сказка анонимного автора о жизни насекомых, несмотря на всю свою нарочитую простоту и некоторый схематизм повествования, стала весьма популярной. Читатели оценили её воспитательное значение. Сравнивая художественные образы папы и крёстного, мамы, крёстной и Голубки, нетрудно заметить, что они не многим отличаются друг от друга. Более объёмно изображены два главных героя повести. Юный светлячок Малыш и его взрослая соседка Яночка представляют психологическую пару «ученик — наставник». Тема наставничества, воспитания в вере и послушании прослеживается в повести как в самой фабуле, так и во вставках, например, в сказке о трёх котятах или в проповеди молодого священника Павлика.

Важны для Карафиата и пейзажные зарисовки, создающие особую умиротворяющую атмосферу повествования. Путь вдоль леса, по склону и долине с виноградниками, который светлячки проделывали каждый вечер, чтобы добраться до городского сада, воспроизводит описание природы в окрестностях родного Йимрамова. Картинки провинциального быта: заготовка дров и продуктов на зиму, утепление жилища, сельская свадьба и многие другие подробности основаны на тех же детских впечатлениях писателя. Описание богатого дома, рядом с которым светил Малыш, скорее всего навеяно воспоминаниями от посещений Шотландии, где Карафиат часто гостил у мисс Буханан. Церковь, куда летали светлячки, исследователи творчества писателя связывают со зданием во Франкфурте-на-Майне, где также нередко бывал Карафиат. Церковь эту по принятому вскоре после Тридцатилетней войны [7] закону построили за городскими стенами.