Пощечина

Щеглова. Алеша, его не очень громко?

Алексей. Конечно, очень! Это же встречный!

Щеглова. Ты помнишь, что отцу разрешили вставать сегодня первый раз? Всего на пятнадцать минут. Сделай так, чтобы ему было приятно, а не тебе!

Алексей. Вам понравится, мама!

Щеглова. Сегодня Соня обещала приехать.

Алексей. Да? Очень мило с ее стороны.

Щеглова. Она что-то давно к нам не наведывалась.

Алексей. Занята.

Щеглова. А вы не поссорились?

Алексей. Нет.

Щеглова. Ты ее ничем не обидел?

Алексей. Допрос?

Щеглова. Нет, вопрос!

Алексей. Мама, давай сейчас не будем углублять эту тему.

Щеглова. Алеша, я же вижу, с тобой что-то происходит. Скажи, в чем дело.

Алексей. Ничего.

Щеглова. Мне это небезразлично. В чем дело? Скажи.

Алексей. Трудновато, мама! Трудновато, знаешь, привыкнуть к наличию взрослой сестры, которую никогда до этого не видел. И вообще - лучше бы этот "тайный плод любви несчастной" развивался где-то на стороне и не объявлял о своем существовании.

Щеглова. Как ты зло говоришь!

Алексей. Мама! Я достаточно взрослый человек, чтобы иметь о некоторых вещах свое собственное суждение. Ты думаешь, я не понимаю, что тебе самой было не так просто примириться со всем этим... и думаю, что, если бы не болезнь отца, ты поступила бы иначе.

Щеглова. Алексей Иванович, сколько вам лет?

Алексей. Очень много.

Щеглова. Очень много и еще больше я горжусь твоим отцом, и я счастлива, что я его жена.

Алексей. Незачем было вводить ее в наш дом, в нашу семью. Объявилась и объявилась. А могла бы и не объявляться.

Щеглова. Почему такой тон? Алеша, ты Соню напрасно осуждаешь. В том, что она открылась отцу, нет ничего удивительного. Она это сделала ради любимого человека...

Алексей. Ради любимого подлеца...

Щеглова. Что она тебе сделала плохого? Чем она тебе мешает? Я не понимаю.

Алексей. И не поймешь.

Щеглова. Глупый... (Слышит шаги.) Давай!

Алексей включает проигрыватель. Марш. Обстановка

торжественности. Алексей готовится сделать снимок.

Входит Чельцов, за ним - Щеглов.

Алексей (делает знак: "Внимание"). Ап! Хорошо! Ап! (Фотографирует.)

Щеглова пытается поддерживать мужа.

Щеглов. Оля, не поддерживай, я еще не разучился ходить. (С цветком в руке, "в танце" подходит к креслу, садится.)

Звонок.

Сонечка приехала!

Входит Соня. Алексей выходит из комнаты, как бы

демонстрируя свою неприязнь к Соне.

Соня. О, что я вижу? Начало уже положено!

Щеглов. Не положено, а поставлено на ноги!

Чельцов. Ну, что можно сказать? Молодцом! Впереди еще трудный путь, но победный.

Щеглов. Слышишь, Олечка? Победный! Запомни все, что он скажет.

Чельцов. А теперь что? Режим сна, режим движения, режим питания и даже режим развлечений. Телевизор смотришь?

Щеглова. Нет. Я пока не разрешила.

Чельцов. Телевизор не исключаю. Однако что смотреть? Всякие там детективы, военные фильмы, футбол и хоккей с шайбой противопоказаны. Рекомендую: "Клуб кинопутешествий", "В мире животных" и "Спокойной ночи, малыши"...

Щеглов. Особенно полезно "Спокойной ночи, малыши"...

Алексей (входя). Да вот! Вы читали? В Америке в обезьяннике установили телевизор, и за неделю обезьяны втянулись, и выяснилось, что у них появились свои любимые передачи.

Щеглов. Какие же?

Алексей. Не знаю. Там точно не написано, но думаю, как и у всех, какие-нибудь американские "Семнадцать мгновений".

Чельцов. И если говорить серьезно, то подальше от сильных эмоций.

Щеглов. Леня! Где их взять?

Чельцов. Возраст человека - это не его паспорт, а состояние его сосудов. Человек не бережет, а угнетает свою нервно-сосудистую систему.

Щеглов. Леня, я теперь решил жить по формуле "все до лампочки". И если уж без сильных эмоций - спокойной ночи, малыши!

Щеглова и Чельцов выходят, Щеглов задерживает Соню.

Соня, посиди со мной. Не уходи. Соня, от меня все всё скрывают. Где Скуратов?

Соня. Отец, не надо об этом.

Щеглов (настойчиво). Надо!

Соня. Не надо.

Щеглов. Очень надо!

Соня. Он уволился по собственному желанию и уехал на Украину.

Щеглов. Один, без тебя?!

Соня. Он женился...

Щеглов. Женился?.. А мое заявление? Разбирали его на партийном бюро?

Соня. Да. Ему поставили на вид!

Щеглов. Я вижу, моя болезнь ему помогла...

Соня. И тот человек, на дочери которого он женился... Куда-то звонили, и все уладилось... И хватит об этом.

Щеглов. Всех... всех устраивает моя болезнь. Ну что ж... А мы еще поживем, и главное, без сильных эмоций. Включи проигрыватель.

Соня включает проигрыватель. Входят Щеглова и Чельцов.

Чельцов (Щеглову). Дай пульс. Хорошо. Наполненный. Главное, контролируй сам себя - и проживешь еще сто лет. Не до ста, а еще сто! Я не оговорился. Говорят, кит живет пятьсот лет, щука - триста, сокол - почти двести, а человек должен жить до ста шестидесяти! И некоторые живут!

Алексей. Хорошо живут?!

Чельцов. Хорошо!

Щеглов. Хорошо, да больно долго!

Чельцов. Заговорился я с вами, а меня ждут. А тебе для первого раза достаточно. До свидания!

Щеглов. Спасибо тебе, друг. Оля, я, пожалуй, тоже пойду.

Щеглова. Я тебе только перестелю постель. (Уходит.)

Щеглов (неожиданно). Ребята, как зовут эту знаменитую киноактрису?

Алексей. Нонна Мордюкова?

Щеглов. Нет, не нашу.

Алексой. София Лорен?..

Щеглов. Нет. Секс-бомбу...

Алексей. Джина Лоллобриджида...

Щеглов. Как?

Алексей. Лоллобриджида.

Щеглов. Вот-вот. Брижитт. Брижитт Петрищева. Совершенно верно. (Уходит.)

Алексей. Хочешь, я тебя сфотографирую и напечатаю твой портрет в журнале "Здоровье", на обложке?

Соня. Зачем, Алеша?

Алексей. Ну, так просто... Тебе на память, мне на память, и людям интересно: молодой специалист, кандидат наук. Какая у тебя тема?

Соня. "Иммунологические реакции у детей при заболевании ревмокардитом".

Алексей. Тем более. У тебя скоро защита?

Соня. Скоро, а что?

Алексей. И ты потом сразу уедешь?

Соня. Вероятно. Знаешь, Алеша, мне очень хочется сказать тебе, что у меня на душе. Меня это мучает. Ты ведь мне веришь, что, если бы не эта история, я бы ни за что не решилась на такой шаг. Правда, когда мне попало в руки мамино письмо и я узнала, что у меня есть отец, у меня появилось желание встретиться с ним, поговорить, рассказать, что мама умерла... Но потом я подумала - зачем? У него есть ты, твоя мама... Но тут произошло все это. Скуратов был в панике... упрашивал меня чуть ли не на коленях, уверял, что ради меня Иван Иванович может еще что-то предпринять, что сможет ослабить "удар судьбы", как он выразился... И я пошла. А теперь понимаю... не надо было. Не надо!