Спеши, пока горит свеча

Молчаливая Соседка протянула руку. Ворожея кинула на ладонь мелкую монету, буркнув: "По товару и цена!", после чего торопливо выпроводила свою помощницу и покинула кухню, чтобы подготовиться к встрече с Маргаритой.

Комната, где Ворожея принимала своих посетителей, была обставлена с таким расчетом, чтобы нагнать страху на самых храбрых. Огромный ворон распростер крылья над дверной притолокой, филин таращил на вошедшего свои невидящие глаза, черный кот то и дело выгибал спину, и шерсть его, поднимаясь по хребту дыбом, источала снопы искр. Углы комнаты были погружены в полумрак, где кривлялись причудливые тени. Посреди комнаты стол на гнутых толстых ножках, казалось, присел на корточки и вот-вот подпрыгнет. На столе лежала книга в кожаном потертом переплете на медных, позеленевших от времени застежках. По бокам ее горели две свечи: одна черная, другая красная. Рядом скалил зубы человеческий череп.

Набросив на плечи черный с бахромой платок, Ворожея уселась в кресло у стола и, открыв книгу, сделала вид, что погрузилась в чтение.

Робкий стук в дверь оповестил Ворожею о приходе Маргариты.

- Войди, - сказала старуха, не поворачивая головы, а следовательно, и не видя вошедшей. - Ну, что же ты медлишь на пороге, Маргарита?

- Откуда бы вам знать, что это я, госпожа? - спросила оробевшая девушка.

- В моей волшебной книге все сказано, - ответствовала Ворожея. - Ты не успела еще выйти из дома, а я уже слышала твои шаги. Всю ночь я размышляла о судьбе девушки, той, что нынче после полудня переступит мой порог.

С этими словами Ворожея стала перелистывать страницы, бормоча себе под нос:

- Сегодня ты варила похлебку, которой вы не пробовали уже целый месяц... Ты испекла две лепешки вместо одной... Ты собиралась купить... Тут Ворожея сделала вид, что с трудом разбирает написанное... бук-варь... муки... соли, дров и... нет, нет, не подсказывай! Пару стеклянных сережек.

- Точь-в-точь, госпожа! - подтвердила Маргарита.

- Собиралась, но не пришлось... - с притворным сочувствием вздохнула Ворожея.

- Хозяин обманул нас, - всхлипнула Маргарита. - Не отдал денег.

- И ты пришла ко мне за помощью. В уголке твоего платка спрятана монетка.

- Вот она! - торопливо развязывая узелок, подтвердила Маргарита.

Ворожея, не удостоив девушку взглядом, протянула руку, бормоча:

Подойди ко мне поближе, Дашь монетку - не обижу.

И недорого продам Счастье с горем пополам.

В пустых глазницах черепа вспыхнули багровые огни. Ворон каркнул и взмахнул крыльями. Ухнул филин. Кот выгнул спину дугой и мяукнул дурным голосом.

Откуда было знать Маргарите, что все это не более чем нехитрые фокусы!

Устрашенная, она вручила Ворожее свою единственную монетку.

- Теперь слушай! - сказала Ворожея. - Слушай обоими ушами. В твоей жизни есть две беды. Первая - бедность.

- Ваша правда, госпожа, - согласилась Маргарита. - Но судьба, говорят, изменчива, если самому не плошать, конечно. Ни я, ни брат ни от какой работы не откажемся, лишь бы...

- На перемену судьбы не надейся, - перебила девушку Ворожея. - В моей волшебной книге сказано: "Рожденный в бедности умирает бедняком".

- Не ошиблись ли вы, госпожа?! Если оно так, как вы говорите, то выходит - бедняку и родиться не стоит?

- Придержи язык, болтунья! - повысила голос Ворожея. - Слушай дальше.

- Говорите, госпожа!

- Вторая беда - молодость!

- Молодость беда? - ахнула Маргарита.

- Да. Для бедняков. Им следовало бы рождаться стариками. Старости присуще смирение, молодости - дерзость. Девушки, подобные тебе, мечтают о сережках, а юноши норовят дотянуться до звезд или сорвать с неба радугу. Но этому не бывать!

- Тут она повернулась к Маргарите, сверля ее взглядом. - Все в жизни идет своим чередом! Волк пожирает овцу, ястреб уносит цыпленка, кошка душит мышь! Побеждает тот, у кого острые зубы, крепкий клюв, цепкие когти. Ступай на болото и ни на что не надейся! Смирение - вот удел бедняков.

Снова в пустых глазницах черепа вспыхнули зловещие огни, каркнул ворон, зашипел кот. Не помня себя от страха, Маргарита бросилась вон из этого страшного места.

Глава третья

Пока происходили все эти события, Хозяин гостиницы не терял времени даром. Не разгибая спины, он изучал начертанный Выдумщиком на земле план, стараясь запомнить каждую линию, поворот, не упустить ни единой подробности. Алчность подсказывала Хозяину, что нельзя пренебрегать такого рода сведениями и рассказ о сокровищах, спрятанных в пещере, не пустая выдумка.

Изучив план вдоль и поперек, Хозяин кряхтя разогнул спину и, вооружившись помелом, наподобие бабы-яги, заметающей свои следы, смахнул метлой чертеж, подняв пыль столбом. Когда пыль осела, Хозяин кликнул служанку.

Пока она спешит на его зов, вытирая о фартук грязные руки, мы скажем о ней несколько слов.

Это девушка неопределенного возраста, терпеливая, кроткая, трудолюбивая и выносливая. С тех пор как маленькие тогда еще руки смогли поднять охапку дров, принести из колодца ведро воды, подмести улицу, Роза, так звали девушку, оказалась замкнутой в безрадостном мирке. Он был битком набит нетопленными печами, нечищеными кастрюлями, грязной обувью, тычками, окриками, приказаниями, упреками. Розе надлежало мыть, чистить, топить, подметать, подчиняться и терпеть, терпеть, терпеть. Смиренная и простодушная, она работала за троих, а то и за четверых, считая еще при этом, что Хозяин благодетельствует ей, ибо смотрит сквозь пальцы на единственную ее слабость: Роза выпивала.

Что правда, то правда. Но случалось это редко, причем только по глазам девушки можно было догадаться, что она под хмельком.

Покончив с домашними делами и осушив стаканчик, Роза усаживалась на краешек табуретки перед кухонным столом. Положив на него огромные, загрубевшие от черной работы руки, девушка смотрела перед собой пристально, не отрываясь, точно надеялась просмотреть насквозь стену своей тюрьмы. Так Роза просиживала часами и под конец, отчаявшись увидеть что-либо, кроме полки с кухонной утварью, тяжело вздыхала, решив, как видно, терпеть свою жизнь до конца. Пошатываясь, служанка добиралась до тощего тюфячка под лестницей и, уткнувшись в него лицом, засыпала тяжелым сном, чтобы поутру снова вернуться в привычный мир, за пределами которого ей так и не удалось ничего ни увидеть, ни угадать.

Сейчас Роза, не мешкая, предстала перед Хозяином, опасаясь, не совершила ли она ненароком какой-либо оплошности, за которую придется держать ответ. Глаза у нее были настороженные, готовые ко всякой беде. Но этого не случилось. Хозяин вызвал служанку, чтобы дать распоряжения. Он запретил ей отлучаться из дому и строго-настрого приказал выполнять все поручения и прихоти жильцов, угождать им, причем зорко следить за тем, кто что съел, выпил, разбил или сломал.

Затем Хозяин кликнул Якова и, не говоря ни слова, ухватил сына за шиворот, втолкнул в комнату и, дважды повернув в замке ключ, спрятал его в карман. Это означало, что Яков должен твердить уроки вплоть до возвращения отца.

Когда с домашними распоряжениями было покончено, Хозяин отправился в сарай, где выбрал лопату понадежней, прихватил лом, кирку и, взвалив на спину эту тяжелую ношу, отправился в горы.

Выждав достаточно времени, чтобы дать отцу уйти подальше, Яков зашвырнул книжки под кровать и достал из-под подушки второй ключ. Дважды повернув его в замке, пленник обрел утраченную свободу. Сунув в рот два грязных пальца, Яков свистнул.

Свист, по-видимому, был условным, так как вскоре перед Яковом предстали парни, те самые, с которыми нам уже довелось мельком повстречаться.

Все они были на одно лицо, косматые, нескладные, хмурые, взгляды исподлобья, кулаки наготове. Словом, те двуногие существа, при виде которых невольно возникает опасение, не бродит ли поблизости мамонт. Запас слов, каким они располагали, был не более чем у пещерных людей. Не пользуясь, как и они, ни мылом, ни расческой, потомки отличались от пращуров, пожалуй, только тем, что те добывали себе пропитание в единоборстве с суровой природой, а эти жили припеваючи на всем готовом у своих родителей. Вот с такими ребятами водил компанию Яков. Неистощимые по части злых каверз, всевозможных плутней и зловредных проделок, дружки Якова тем не менее во многом уступали ему, за что он и был единогласно признан их главарем и вдохновителем. Однако, побаиваясь отца, Яков никогда не зазывал их к себе домой. Сегодня же, судя по распоряжениям Хозяина, он отлучился надолго, и Яков отважился устроить сборище возле гостиницы.