Последний парад

"А войну часто вспоминаете?"

"А что ее вспоминать, вся в прошлом..."

"Вот как, - зло сказал солдат и встал. - Вот этого я от вас не ожидал... - Торопливо сложил вещи обратно в мешок. - Выходит, мертвым гнить, а живым жить".

Солдат вскинул мешок на плечо, подцепил скатку и пошел к выходу, стараясь не задеть его рукой...

"Приходько, постой! - виновато попросил он и сказал ему слова, которые должны были как-то оправдать его: - Просто мне не с кем вспоминать... Один остался..."

Солдат решительно вышел из комнаты. Он увязался за ним и тут услыхал Витькин голос, который звал его: "Папа! Пап!" - стремительно оглянулся и увидел его.

Витька приснился ему совсем мальчонкой: худеньким, с редкими веснушками и лохматыми бровками, одетый в матросский костюмчик, а не парнишкой, каким он его так хорошо помнил.

Он бросился ему навстречу, хотелось поскорее добежать до него, дотронуться, поднять на руки, но Витька обежал его и стал нагонять солдата. Он поспешил за ними, и они оказались на той самой поляне, где погиб Витька, и снова - в какой раз! - увидел эту колокольню, на которой стоял немец с автоматом. Он хотел крикнуть, чтобы предупредить об опасности, но крика у него не получилось; попытался догнать их, чтобы схватить за руки и повалить на землю, но не догнал... А они тем временем уже бежали по полю, на котором паслось стадо коров, и им наперерез неслись немцы на танках и мотоциклах, и коровы в страхе гулко мычали и разбегались в разные стороны...

Сергей Алексеевич услыхал чьи-то торопливые шаги и без всякого любопытства высунулся в окно: мимо прошел белоголовый парнишка лет двенадцати. Одет он был явно не по сезону и слишком торжественно для столь раннего часа: в форменном школьном костюме, в начищенных ботинках и в белой нарядной рубахе. В руке парнишка нес небольшой букетик цветов.

"Видно, идет кого-то встречать на пристань", - подумал Сергей Алексеевич. На секунду их взгляды встретились - в такую рань это было не удивительно, - и ему показалось, что он где-то видел этого парнишку.

КОЛЯ

Коля вышел из дому так рано, потому что шел встречать своих родителей, отца и мать, которые должны были приехать за ним. Он не видел их целый год. Подумать только - с прошлого лета, когда они приезжали в очередной отпуск с Дальнего Севера!

Коля знал, что родители его сегодня не приедут. Он только недавно получил от них письмо, что они собираются в дорогу. Но он проснулся непривычно рано, его разбудил призывный жалобный гудок парохода, и он подумал: а вдруг... Быстро оделся и выбежал на улицу.

Теперь, когда он был на улице, он понял, почему так монотонно трубил пароход: на море стоял густой туман и полз по улицам низкой, легкой дымкой. Туман был как живой, двигался, двигался, обволакивая дома, и Коля шел в этом тумане. Один в пустынном городе. Он почему-то вспоминал старика, которого только что видел в окне, как вспоминают какую-нибудь картину или фотографию, чем-то удивившую, и тут же снова забыл. Прошел не оглядываясь мимо непривычно молчаливого кино, мимо полуразрушенной церкви и новенькой, с иголочки, школы, мимо шатра передвижного цирка, обклеенного афишами, и остановился около рыбного магазина, чтобы посмотреть на его аквариум. Большая шарообразная камбала тыкалась в стекло и устало шевелила ртом.

Это было второе живое существо, которое бодрствовало на его пути. Старик и теперь эта рыба.

Где-то отрывисто и коротко рявкнул гудок, и Коля, сорвавшись с места, побежал к причалу.

В глаза ему ударило солнце. Оно пробило плотный туман и ослепило, озарило его, и настроение у него улучшилось, потому что прямо перед глазами маячил двухтрубный лайнер "Адмирал Нахимов".

На причал вышли первые пассажиры. Они обнимались, громко хохотали и возбужденно разговаривали. И Коле интересно было на них смотреть: он любил, когда люди радовались. Какой-то приехавший папаша в восторге посадил сына на плечо, и Коля вспомнил, что так же когда-то и его носил на плече отец.

...И ВИТЬКА

Сергей Алексеевич вышел из дому. С утра у него было такое настроение, что в пору бы уехать. Он бы и уехал сегодня дальше, может быть, прямо к Витьке, если бы не пообещал выступить перед ребятами в местном пионерском лагере. Привык по-военному выполнять свои обещания. А выступит - и сразу уедет. Непременно.

Между тем городок просыпался. Все больше появлялось людей на набережной. Они прогуливались, разговаривали, дремали под солнцем на скамейках.

Сергей Алексеевич возвышался на голову над всеми: и ходил он так значительно и так опирался на палку, что казалось, будто он шел куда-то по очень важному, почти трагическому делу. Может быть, поэтому ему все уступали дорогу, хотя он даже этого не замечал, занятый своими мыслями.

Сергей Алексеевич дошел до порта и опустился на скамейку. Было уже жарко, и он снял маленькую кепочку, которую носил, сдвинув низко на лоб, и подставил солнцу седую голову.

Хозяйка предлагала ему зонтик. Просто смешно. Увидел бы его под зонтиком Витька, вот бы похохотал! Он - под зонтиком! Он, который сжигался на солнце месяцами, пропекался, можно сказать, насквозь, до костей, - и вдруг зонтик.

Он расправил плечи. Спина у него была прямая, как доска. Спина человека, который привык часами стоять в строю, маршировать на парадах, держать "на караул".

- Коль-ка-а! - раздался чей-то крик.

Около него стояли двое: широкоплечий молодой человек и мальчишка с чемоданчиком. Молодой человек нетерпеливо поглядел на часы и сказал:

- Давай, - и протянул руку за чемоданом. - Мне пора.

- Что вы, дядя Гена! - быстро ответил мальчик и спрятал чемодан за спину. - Мы вас нагоним.

А снизу, откликнувшись на их крик, спешил тот самый белоголовый парнишка, которого он утром видел из окна. На ходу, прыгая через две ступеньки, бросил в урну букетик цветов и подбежал к своему приятелю.

- А где дядя Гена? - не отдышавшись, спросил белоголовый.

- В цирк пошел, - сказал второй.

И вдруг Сергей Алексеевич понял, почему парнишка показался ему еще раньше, утром, знакомым. Ну конечно, он похож на Витьку. Сергею Алексеевичу сразу стало нестерпимо жарко, и кровь бросилась в голову. Он медленно отвернулся, заставил себя отвернуться...

- А нарядился как! - донеслось до него. - Зря ты летаешь к пароходу. Не маленькие, сами найдут дорогу.

Сергей Алексеевич хотел повернуться и еще раз проверить себя: не обманулся ли, но сдержался. Ни к чему это. Сколько раз он уже встречал мальчишек, которые были будто бы похожи на Витьку. Он гнался за ними, заглядывая в лица только для того, чтобы еще раз увидеть его глаза, его губы, его лицо. Но разве это принесло бы ему облегчение, даже если бы он нашел такого мальчишку?

Сергей Алексеевич закрыл глаза и увидел сына: его короткие бровки, упрямый подбородок и челку, спадающую на лоб. Все-таки глаза и волосы у этого прохожего мальчишки были такие же, как у Витьки.

Сергей Алексеевич непривычно резко встал, почти вскочил, и поспешил следом за мальчишками. Пока он их догонял, этот один раз оглянулся. "Ну совсем как Витька", - подумал Сергей Алексеевич. Витька всегда оглядывался, когда они расставались. И тогда, в последний раз, он тоже оглянулся. Он был очень бледен тогда и синяки под глазами.

Сергей Алексеевич забыл про мальчишек и, может быть, даже не вспомнил бы про них никогда, если б не увидел их, покупающих у киоска пирожки. Подошел к ним, тоже взял пирожок и стал жевать.

Его белоголовый посмотрел и сказал:

- Повидло.

- Что? - не понял Сергей Алексеевич.

В это время повидло из пирожка у него вылезло и упало на асфальт. Мальчишки рассмеялись.

- Вот видите, - сказал белоголовый. - Его надо есть с подсосом. Надкусил, потом втянул воздух, и повидло само попадет в рот.

- Спасибо за науку, - сказал Сергей Алексеевич и, волнуясь, произнес: Меня зовут Сергеем Алексеевичем.