Кострецкие истории (СИ)

Автор: Елена Матузова/Полина

РАССКАЗЫ

- Холодновато-то уже,…да! Осень видать воцарилась на престоле тутошнем!- смотря на изморозь на пожухлой траве, размышлял вслух дед Архип. Подле него, съёжившись от утренней прохлады, сидела собака Пронька, которая уже десять годков служила верой и правдой своему хозяину. Солнце медленно поднималось из-за густого леса, неся скорее свет, нежели тепло, раздвигая лучами темно-серые сумерки ночи. Перед глазами рисуется сказочная картина, пузатый Ярило*(славянский бог солнца), лучистым гребнем расчесывает макушки леса, рассыпая золотые зернышки красочной жизни по ещё дремавшим землям.

- Кхе - кхе, с добрым утречком Архип, чего, помогаешь солнцу на небо влезть? Али думками плутаешь?- укутавшись в полукафтаний, подначивает сосед Филипп.

- Да, что ты… лучше глянь ввысь, природа сама себе госпожа, и вмешаться, мы не имеем права! Сколь велика сила, мощь Творца нашего, столь велика, должна быть вера в деяния его и духовность!- не отрывая взора от восхода, дед Архип умиротворенно произнес.

Филипп Никифорович, призадумался и покорно умолк, подняв глаза к небу.

Столь приятную тишину утренней прохлады, разбудил яркатым голосом петушок тетки Настасьи, взлетев на высокий тын, он громко запел.

-О, глянь, Настасьин петух заливается,- вздрогнув от петушиного крика «Ку-ка-ре-ку!», Филипп Никифорович, мгновенно спустился с небесных дум на землю.

- Осень, славная осень будет в этом году,- как будто ничего не слыша, с некоей горечью в голосе, произнес Архип Янович.

Вот так и начиналась жизнь на хуторе КОстрицы. Хутор насчитывал всего пять домов, но в каждом из них была неповторимая, ремесленная нить, которая не дошла до нашего времени, потеряв корни свои в гуще растущей самобытности.

Название КОстрицы, хутор взял, по одной версии – от протекающей подле реки КОстрица, либо по другой, народной версии - из-за празднования праздников с песнями, сказаниями, плясками и обязательно большими кострами, освещающими всю округу, яко фонарь, неся радость и тепло, светло и дух традиционной старинности. Существует хутор с 1752 года, ещё, когда земля Русская дышала Петровскими указами и Ломоносовскими веяниями. Когда расправляла крылья русская словесность, ловя потоки воли и свободы. Калужский округ также зацепило краем пера, но, увы, а может и к счастью, входящий хутор обошло стороной реформационное вмешательство закона. Так как здесь сохранились обычаи, вера и своя, неповторимая истина духа, о которой я и хочу вам рассказать.

Этот эпизод о хуторской жизни, поведала мне баб Груня, (Аграфена Митрофановна Тарская - жена бондаря Архипа Яновича). Славная женщина, невероятно добрая и улыбчивая. Я обожаю слушать истории, вместе с её детьми, (Агафон, Павлуша, Деми - дущка и Маруся с маленькой Дуняшей). Каждый вечер, мы собирались в круг подле баб Груни, и под треск дров в печи, да жужжание прялки с наслаждением слушали рассказы о той жизни, какая нам не ведома. А в сенях, словно муравей, трудился дед Архип, подготавливая высушенные доски для бочонка. Одновременно беседуя о суете мирской с Никодимом Кирилычем Горенским (это наш местный пасечник). Они, бывало, соберутся на завалинке, и давай каждый свою философию просвещать, яко мужи научные. Выявляя истину жизни, на расстоянии крестьянской веры и силы. Кстати, жена Никодима Кирилыча, Мария Николавна (попросту – тёть Маня), вышивала такие вещи, ммм…, душа радовалась пейзажам красоты и сказочности, которая росла и расцветала на льняной, белёной ткани. Макар – сын теть Мани, уже взрослый, живет в городском центре Падога (25км от хутора), правда сказать, он совсем забыл родителей. А вот Тарас, двенадцати лет, младший сын, рос подле них и был заводным рыжеволосым мальчуганом, шепелявым немного, ну ничего. Простите, я совсем забыл представиться, зовут меня Евгений Дмитриевич Чалов (Женька для друзей), приезжаю в Кострицы к бабушке с дедом (Петр Иваныч и Ефрасинья Осиповна Сорины), на каникулы. Здесь всё другое, не такое как в городе Павловске (580км от Калуги). Моя мамочка, дочка деда и бабули, Марина Петровна Чалова (Сорина), работает врачом окулистом в центральной Павловской поликлинике № 2. Папа – Дмитрий Константинович Чалов, работает токарем на машиностроительном заводе Павловска. В общем, у нас замечательная, дружная семья, только вот родители ни за что не хотят купить мне сестренку или братишку. Поэтому я приезжая на хутор, радуюсь друзьям, которых почти год не видел.

Великим сказочником (сочинителем) на хуторе был, нет, есть, Филипп Никифорович Торь, ремесленник каких я ещё не видел, гончар. Все в округе пользовались его жбанами, скрынями, кувшинами, молочниками. А в доме у деда Филиппа, словно в музее глины, красота неописуемая, над окнами полочки, где красуются различные диковинные свистульки, ажурные тарелки, и смешные фигурки славянской мифологии (банники, кикиморы, водяные и тому подобное). Жена деда Фили, Акулина Павловна разрисовывала его изделия красками, которые ей привез из станицы сын Михаил. Михаил Филиппович работал главным инженером в Падоге, имел почет да уважение, родители очень гордились им. А совсем недавно Михась(так звали его отец с матушкой), подарил им внученьку Софьюшку. Долго праздновал хутор рождение Торь Софьи Михалны. На празднике были все - семья Тарских, Горенских, мои бабушка с дедом, тетка Настасья с мужем Владимиром (Владимир Иванович Сорин – печник, Настасья Казимировна Сорина – учительница младших классов в СШ№3 г. Падога). Это одних взрослых было десятина, а детворы – целый взвод.

С самого утра до позднего вечера радовались милой новорожденной под треск дров в знаменитом Кострицком костре, по реке разносились песни и нового лада и старого, дед Филипп играл на гармони, дед Архип на ложках, а мой дедуля на пиле – во как!!! Первой зачинала петь тетка Настасья, потом все наши Кострянушки подхватывали яркий мотив душевным и прекрасным вокалом, который разливался по волнам речки Кострицы, дотрагиваясь голосом до края неба.

(Запевала Настасья Казимировна)

Ты гори, гори огонь,

Пламя – разгорайся,

Сердце красное затронь,

С ним не расставайся.

/

( Все хором)

Ой, велИка силой Русь!

Господом едина!

Прогоняет боль и грусть,

Злом непобедима!

Невероятная нежность присутствовала в каждом вздохе и слове, передавая дивные напевы величия времени. Как говаривали хуторяне: « Коли голос для Бога, то и душа нараспашку». По правде сказать, значение этих слов мне не совсем ясно, а вернее, совсем неясно. Да, ну и шут с ними, со словами, прошу прощения, я немного отвлекся от интересной истории Аграфены Митрофановны, которая называется «Смак Хлеба»

СМАК ХЛЕБА.

Итак. Происходило диво дивное, прямо на ладони у Господа, в аккурат дня шестого по сотворению жизни Земной. Скатерть тканая расстелилась по черноземным землям, и одним дыханием тепла, заколосились поля златом хлебным. На высоких, тонких стеблях, умещалась добрая краюха солнцем обласканного хлеба. Замысловатый злаковый алмаз так никому и поныне не удалось сотворить, уж больно хитростная перебранка златников* (зерновых звеньев). Ветры летники колышут в ярких лучах батюшки Ярило живую плоть совершенства, наливая колосья Божественным смаком. Неподалеку от поля, у кромки лесного государства, из маленькой норы поглядывал на шедевр мира, маленький мышонок.

- Интересно! Пи, очень интересно, что это там так ароматно пахнет? Надо бы глянуть, но боязно, – пригнувшись к земле, пропищал мышонок. Но любопытство и невероятный голод, словно выталкивали трусишку из норки. Он короткими перебежками, еле слышно, при этом вздрагивая от малейшего хруста, приближался к пшеничному полю.