В джунглях Индии

Однако я не мог долго оставаться среди купающихся и поспешил вернуться к своим животным. Что увидел я? Копи сидела на затылке у слона, а Кари, не привыкший к подобному положению, беспокойно бегал кругом. Хобот его был поднят и загнут назад. Он, видимо, хотел схватить обезьяну и при этом делал отчаянные усилия, чтобы стряхнуть ее с себя. Но затылок — единственное место у слона, которым он не может потрясти. Поэтому Копи спокойно продолжала сидеть на своем безопасном месте и весело поглядывала кругом.

Я закричал Кари:

— Остановись!

Весь дрожа, он бросился ко мне. Я выбранил Копи и приказал ей спуститься вниз.

Бенарес. Индусы на реке Ганге

Она удивленно посматривала на меня сверху, как будто ничего не произошло. Но я сам был взволнован, так как до сих пор не видал ни одной обезьяны, которая осмелилась бы сидеть на затылке у слона. Это было совсем неприлично. Я бросил камнем в Копи. Она спрыгнула с Кари, вскарабкалась тотчас же на дерево и осталась там сидеть. Я похлопал Кари по спине и постарался его успокоить. Затем я взял его за ухо, и мы пошли в город.

Кари любил людей. Чем больше он видел людей, тем счастливее себя чувствовал. Среди людей он двигался, как равный им. Я очень гордился своим Кари и был доволен его поведением.

Когда мы таким образом совершали свой путь, из щели одного дома выскочила мышь. Кари повернулся, скатал свой хобот, засунул его в рот и бросился бежать. Видите ли, слон никого не боится, кроме мышей. Он думает, что мышь может забраться ему в хобот, а затем и в голову. Мне было стыдно за такой поступок Кари. Он остановился только в поле, где мы были полчаса назад. Тут я увидел Копи. Она сидела на Кари, заметив меня, стала размахивать каким-то кошельком.

"Опять напроказила, — подумал я. — У кого бы она могла стащить этот кошелек?"

Обезьяны имеют большое сходство с грабителями. Я вспомнил, как однажды павиан стащил мою маленькую сестренку, которой было всего два месяца. Она лежала в корзинке, стоявшей на веранде. Вдруг мы услыхали ее крик. Когда моя мама выбежала на веранду, то обнаружила, что ребенка там нет. Корзина и девочка исчезли. Она взглянула вверх на дерево и замерла от ужаса… Там сидел огромный павиан и презрительно посматривал на нее вниз. В одной руке он держал корзину, упиравшуюся на сук. Мой отец знал, что нужно делать. Он тотчас же послал меня на базар, приказав купить как можно больше бананов. Между тем он, не медля ни минуты, принес все фрукты, которые оказались в доме, и разложил их на земле перед верандой. Обезьяна отрицательно покачала головой, как бы давая понять, что это недостаточный для нее выкуп. Когда я принес бананы и мы их разложили на земле, павиан тотчас же спустился с дерева, и было удивительно, как он спустился с корзиной, не опрокинув ее.

Мама стояла у двери и горько плакала. Но теперь ее горе превратилось в радость. И что же увидела она? Девочка лежала в корзине и спала, а павиан сидел на куче бананов и особым криком созывал других обезьян.

Едва мы успели перенести девочку в дом и закрыть стеклянные двери на веранду, как услышали, что со всех сторон к нашему дому бегут обезьяны. Они громко кричали и призывали друг друга. Перепрыгивая с дерева на дерево, они потом, как бомба, падали на крышу дома. В течение десяти минут веранда превратилась в шумное сборище обезьян. С тех пор мои родители, когда выносили детей на двор, всегда стояли рядом с палкой.

Теперь я вспомнил, как несколько лет назад мой отец поступил с павианом, который украл мою сестренку.

Я крикнул людям, которые были при караване, что Копи украла кошелек. Я сделал это как раз во — время. Один человек обвинял своего товарища в том, что тот украл у него кошелек. Неизвестно, чем кончился бы их спор, но в это время я подошел к ним и посоветовал им купить бананов и разложить их под деревом, на котором, сидела обезьянка. И действительно, Копи спустилась с дерева, получила бананы и отдала кошелек.

После того, как осрамился Кари и как меня раздосадовала Копи, мы опять пошли в город. На этот раз я взял с собой анкус — палку с острием для уколов. Я решил, что если Кари вздумает опять повернуть, я уколю его в затылок и этим заставлю подчиниться моим требованиям.

Мы шли совершенно спокойно через город, как вдруг выскочила стая собак. Я не знаю, откуда они взялись. Кари двигался с достоинством, огромный, как гора, и не обращал внимания на их лай. Однако, чем меньше Кари обращал на них внимания, тем смелее становились псы. Они преследовали нас. Я ничего не мог сделать, так как со мной не было ни одного камня, чтобы бросить в них. В несколько мгновений я и Кари были окружены со всех сторон целой сворой. Кари завертелся, как волчок, отбиваясь от собак со всех сторон. Вдруг он поднял хобот, и высоко в воздухе завертелась одна из собак.

…Собака издала страшный вопль. Кари медленно опустил ее на землю, но она была уже мертва. Хобот так сдавил ее, что она задохлась. Остальные собаки, увидав участь своей товарки, разбежались в разные стороны.

Кари поспешно бежал из города, а у меня было тяжело на сердце. Он бежал прямо на берег реки и тотчас же всем телом погрузился в воду, выставив один хобот.

После полудня мы вернулись назад и нашли Копи. Она попрежнему сидела на дереве. Я позвал обезьяну, чтобы она следовала за нами, а слону приказал итти в ближайший лес. Когда я уселся на спину Кари, обезьянка спрыгнула из своего убежища прямо мне на шею.

Нищий со вздутием на лице.

Так окончилось путешествие Кари в город.

По дороге мы увидели "святого". Он "одет воздухом", изнуряет свое тело, не думает ни о чем земном, питается подаяниями и часто голодом доводит себя до смерти, чтобы "переселиться на небо".

Для животных лучше жить в джунглях, так как джунгли более приветливы, чем каменные пустыни города.

Мы возвращались домой довольно долго. Почти двадцать четыре часа мы провели в джунглях.

Был полдень, когда мы достигли берега реки. Стояла такая жара, что Кари не хотел итти дальше. Как только он почуял сырую землю берега реки, он буквально бросился в воду и надолго остался в ней лежать. Копи и я старались удержаться на его спине, в то время как волны играли кругом нас. Кари держал свой хобот над водой и, когда он двигался, мы почти падали с его спины. Копи карабкалась на меня, потому что обезьяны, как вы знаете, не плавают.

Я понял, что Кари начал упрямиться, и приказал Копи забраться мне на голову. С ней я поплыл к берегу. Там я стал ждать, пока Кари выйдет из воды. Теперь, когда мы слезли с его спины, он немного приподнялся над водой и начал опрыскивать Копи, как из пожарной кишки. Обезьянка бегала по берегу и громко вопила.

Но слоны не знают, что обезьяны не плавают, и я опасался, как бы Кари ради шутки ис бросил Копи в воду. Это было бы для обезьянки смертью.

Вскоре, однако, я забыл про Кари, про Копи — и заснул. Не знаю, сколько времени я спал, как вдруг раздался страшный крик Копи и мощный зов Кари. В один миг я проснулся. Копи, дрожа от страха, сидела на земле, а против нее стоял слон, размахивая в воздухе хоботом, и трубил во всю силу. Я приподнялся на локти. Через ноги слона я увидал прямо под ним большую змею. Она извивалась между передними ногами Кари. От ужаса кровь застыла в моих жилах.

Кари было уже пять лет, и его кожа была настолько толста, что ядовитые зубы кобры не могли прокусить ее так, чтобы ранить кровеносный сосуд. Страх приковал обезьянку к месту, и она не могла сделать ни одного движения.