Бортжурнал КСП

Рассказчик протяжно вздохнул:

- Потом мы с Вадимом и Костькой в разведку ходили...

Танька придвинулась ближе:

- А страшно в разведку ходить, дядя Кузьма?

- Страшно, — ответил Захаба. — Очень страшно. Ночь. Тишина. Кругом немцы. Схватят — несдобровать... Нас схватили в Васильевке, возле церкви. Били, мучили, морили голодом, но мы молчали. Потом вывезли на эту поляну и заставили рыть яму. Страшно было, ребята. Очень страшно. Поставил нас офицер перед ямой и говорит: «Где партизан? Три минуты думать...» Потом скомандовал солдатам: «Ахтунг!» — и те вскинули автоматы. Вижу затрясся подбородок у Костьки, руки задрожали у Вадима. Всё внутри колотилось и у меня. «Ну! Десять секунд! Где есть партизан?» — спросил фашист, а сам руку поднял, готовясь подать знак солдатам... Тут Вадим не выдержал: «Не стреляйте... я...» «Мы всё расскажем», — добавил Костька, заикаясь от страха. Офицер сказал что-то солдатам — они опустили автоматы. Тогда я в два прыжка очутился у опушки и шмыгнул в кусты, кубарем скатился в овражек.

«Хальт!» — заорал офицер. Да где там! Я только сильнее наддал. Ну, они, понятно, из автоматов чесанули. Но в овраг, в заросли, не сунулись — то ли опасались, то ли решили плюнуть на одного мальчишку...

Захаба на минуту умолк. Пионеры сидели, затаив дыхание, боясь нарушить тишину.

- Вот так было дело, ребята, — снова заговорил проводник. — Предупредить партизан о предательстве я не успел: немецкие вездеходы меня опередили. Фашисты окружили лагерь, прежде чем я пробежал полпути. Ни один человек не вырвался из вражеского кольца. Никого не щадили и не брали в плен. Раненых добивали, давили гусеницами... Ну, а Вадима и Костьку в Германию увезли. И никто не видел их больше в наших краях.

В ветвях вяза оглушительно зазвенела цикада. Захаба вздрогнул. Он хорошо помнит тот жаркий день, поляну, свежевырытую яму, немецкие вездеходы. Он сидел в кабине одного из них и сквозь пуленепробиваемое стекло смотрел в сторону старого дуба, куда четверых увели на расстрел...

Так же светило яркое солнце, и на небе не было ни одного облачка; так же громко в ветвях стрекотали цикады, но ещё громче прострекотали внизу у дуба короткие автоматные очереди, и звонкое эхо выстрелов повторила долина.

ГЛАВА ВТОРАЯ. АНДРЕЙ ГРОЗОВОЙ

Солнце давно перевалило зенит и день пошёл на убыль, но зной не спадал. Даже в лесу ощущалась изнурительная духота. Листья висели не шелохнувшись, будто обваренные. Молчали птицы.

Отряд красных следопытов шёл к озеру, делая частые остановки. Всё так же впереди был Захаба-старший с двустволкой за плечами, за ним, обмахивая платочком лицо, шла утомлённая пионервожатая, затем — неунывающая Танька. Яшка Захаба перешёл в самый конец колонны.

Он и раньше замечал, что Танька Волкова всё норовит отстать от колонны: то подолгу разглядывает какие-то травы, то собирает цветы для гербария, то следит за полётом пёстрой бабочки. Мальчишка решил воспользоваться этим.

Возможность такая представилась скоро. Услышав трель соловья в кустарнике, девочка сделала вид, что нашла редкий цветок, сошла с тропы, присела на корточки и раскрыла альбом-гербарий.

Колонна пионеров прошла мимо и скрылась за поворотом. Прошёл и Яшка Захаба. Но не успела девочка откликнуться на условный сигнал, как он снова показался на тропе. Ехидно улыбаясь, шёл прямо на Таньку.

- Ну, Волчиха, держись! Тут тебя никто не выручит. Так кто дурак, скажи?!

- Ты! — бесстрашно бросила девочка, прижав к груди альбом и медленно отступая. — Яшка, не лезь! Предупреждаю. Слышишь? А то заработаешь!

Яшка неторопливо надвигался, загораживая дорогу к отступлению.

- Сейчас получишь!.. Сейча-ас!..

Танька дерзко схватила Яшкину палку и с силой рванула к себе. Оставшись без оружия, мальчишка злобно кинулся на неё с кулаками. Девочка зажмурила глаза, замахнулась палкой, но Яшка выбил её. Упал на землю гербарий, разлетелись цветы.

Танька яростно защищалась. Била по рукам, по лицу, по плечам. Уже заплыл глаз у Яшки, потекла струйка крови из носа, а она всё размахивала кулаками и, сцепив зубы, повторяла:

- Захабёнок, отпусти! Схватишь, Захабёнок чертов!

Зазвенела в чаще леса тетива, и в ту же секунду раздался негромкий окрик:

- Яшка, не смей драться!

Мальчишка почувствовал, как чья-то сильная рука схватила его за шиворот и сильно встряхнула.

«Пропал!» — подумал Яшка, холодея: он ясно слышал звон тетивы, считал, что снова попал в руки Бурого и приготовился к самому худшему.

Но это был Андрей Грозовой. В пылу драки Захаба-младший не узнал его голоса. Андрей ещё раз встряхнул Яшку и сердито сказал:

- Сколько раз говорил: не трожь девчонок! В следующий раз шею намылю. Понял?

- Понял, — ответил Яшка тоскливо.

- Хорошо она тебя отделала. Так тебе и нужно, — сказал Андрей насмешливо. — Молодец, Танька!

Девочка просияла, а Яшка насупился.

- Я б ей показал...

- Уже показал, — и Андрей строго прикрикнул: — А ну-ка, собирай гербарий!..

Собирая цветы, Яшка всё время оглядывался на дальние кусты боярышника, где, как показалось ему, зазвенел Вовкин лук.

Красные следопыты продолжали путь в прежнем порядке. Танька заняла место за пионервожатой, так и не встретившись с друзьями, а Яшка и Андрей пристроились в хвосте колонны.

К озеру вышли под вечер. Кустарник расступился почти у самой воды. По ту сторону водной глади возвышались над озером мрачные скалистые утёсы. Темнел над кручами буковый лес.

Палатки разбили на поляне, и на одной из них укрепили щит с надписью: «Штаб отряда красных следопытов». Затем вырубили длинный шест, установили его неподалёку от штаба и подняли флаг. Мальчишки разложили костёр и разбрелись по лесу, собирая сушняк на дрова. Девочки занялись приготовлением ужина.

Андрей Грозовой отозвал в сторону Таньку и тихо сказал:

- Передай Вовке, пусть с луком осторожнее...

- Ты разве слыхал? — спросила девочка и осеклась.

- Что я слыхал — не страшно. Яшка тоже засек. Еле убедил, что примерещилось...

- Конечно примерещилось, — нашлась девочка. — И тебе тоже...

- Не притворяйся, — сказал мальчик. — Я знаю, что они идут следом за отрядом. Ясно? Передай Бурому — мне нужно с ним поговорить. Передашь? Важное дело есть...

В кустах треснула ветка. Девочка насторожилась, улавливая едва различимые знакомые шаги.

- Так ты передашь Вовке? — снова спросил Андрей.

- Что передать, Гроза? — раздался совсем рядом глуховатый голос Буркуна.

Андрей от неожиданности вздрогнул.

- Ты дрожишь, как суслик, — продолжал Вовка насмешливо. — Подойди ближе. Не бойся. Мне нельзя из куста высовываться. А ты, Танька, сматывайся отсюда. У нас, видно, мужской разговор будет. Иди, иди, не мнись.

Девочка фыркнула и убежала к палаткам.

Андрей подошёл вплотную к зарослям. Скрытый со всех сторон, в глубине куста стоял Вовка, рука его лежала на колчане со стрелами. Андрей с трудом пробрался к нему и встал рядом.

- Знаешь, Бурый, предупреждаю, не вздумай Яшку бить. По­нял?

Вовка сложил руки на груди и усмехнулся:

- И это ты считаешь важным делом? Ну и дела у тебя, командир...

- Да, это важно, — ответил Андрей. — Я не позволю тебе обижать Яшку. На удар отвечу двойным ударом. Запомни.

- Грамотный ты, Гроза. И говоришь, как по писаному. А девчонок бить позволил бы, скажи?

Андрей улыбнулся, припоминая недавнюю потасовку.

- Эта девчонка сама двум Яшкам сдачи даст...

Невольно улыбнулся и Вовка, но тут же погасил улыбку.

- А если бы тебя предателем обозвали?

Андрей помолчал.

- И всё-таки не трогай Яшку, — сказал решительно. — Иначе дело со мной иметь будешь. Понял? Яшке и так несладко живётся...

Вовка несколько секунд разглядывал Андрея, будто увидел его первый раз в жизни.