Скала Дельфин

А Вася, робко поглядывая на эпроновца, рассказывал Борису Петровичу все свои приключения за этот день. Эпроновец тоже внимательно слушал и только иногда морщил лоб, словно пытаясь что–то вспомнить.

Они подъехали к скале Дельфин, и пионеры веселой, шумной группой ввалились в моторку. Они приветствовали Васю и ругали Глобу.

Борис Петрович озабоченно осматривал рану на Васином бедре и вытаскивал бинты. Вася посмотрел на товарищей, на эпроновца, на военного, на позеленевшего Глобу, и ему стало так хорошо, что захотелось смеяться.

Через минуту он лежал в полузабытьи на мягкой подушке в кабине моторки и с сожалением думал о том, что скрипки у него все же нет.

Увлекая за собой шлюпку, моторка быстро возвращалась в город.

Глава семнадцатая

Одинокий профессор, тоскуя, сидел на веранде. Первая большая белая хризантема распустилась сегодня. Вазон стоял перед профессором, и он любовался мелкими, закрученными лепестками, создающими прекрасный белый цветок.

Рядом с хризантемами лежала скрипка. Она была в футляре, но время от времени профессор поднимал крышку и тихо касался ее.

Вася не приходил. Профессор жадно всматривался в каждую невысокую фигуру, но Васи не было.

Страшные мысли приходили в голову старому профессору. Он думал о том, что Глоба украл у него Васю и завез куда–нибудь далеко, чтобы Вася мог, как вчера в кафе, зарабатывать музыкой деньги.

Эта мысль была ужасной, она возмущала и лишала покоя профессора.

Профессор даже хотел пойти искать Васю, но не знал, где живет его ученик, и отказался от своего намерения. Терпеливо ждал, и скрипка лежала перед ним, рядом с хризантемами.

И уже под вечер, когда профессор потерял почти всякую надежду увидеть Васю, послышались легкие, но совсем незнакомые шаги, и чья–то маленькая фигура, тяжело опираясь на палочку и хромая, подошла к калитке.

Профессор даже приподнялся с кресла, когда скрипнули петли калитки и в сад вошел Вася. Парень шел медленно, опираясь на палочку. На его лице заиграла приветливая улыбка, когда он увидел профессора.

Вася зашел на веранду, поздоровался с профессором и увидел скрипку.

Это была не та скрипка, на которой он всегда играл, но расспрашивать ему было неудобно. Вася сел в кресло. Профессор несколько минут смотрел на парня, словно любуясь им и радуясь.

Вася начал рассказывать, и профессор вместе с ним пережил все события этого необычного дня.

Профессор узнал о высокой скале Дельфин и яхте «Галатея», которая лежит глубоко под водой, о белом офицере Глобе и крабах с мертвыми глазами. О белой моторке с красными ватерлиниями…

Вася честно рассказал ему, что погружался на затонувшую яхту, чтобы получить скрипку, и профессор, услышав это, тихо улыбнулся. Он подумал также и о том, что могло бы быть, если бы моторка опоздала на пять минут, и вздрогнул.

И когда Вася замолчал, жадно поглядывая на новую скрипку, профессор улыбнулся и сказал:

— Эту скрипку для тебя прислали из Москвы. Жаль, что вечером мне не удалось тебя увидеть.

— Из Москвы? — тихо и удивленно переспросил Вася.

— Из Москвы, — подтвердил профессор. — Там не забывают даже о таких ребятах, как ты.

Профессор сделал строгое лицо, но улыбка проступила на нем, и Вася, еще не веря своему счастью, тоже неловко улыбнулся.

Осторожно, словно боясь, что скрипка исчезнет, ​​как только ее коснуться, он протянул руку к футляру. Осмелев, он вынул скрипку и, все еще не веря, провел по струнам смычком.

Профессор сидел молча, наблюдая восторг парня, и лицо его сияло молодой лучезарной радостью.

Вася осторожно поднял скрипку к подбородку, и уже тогда, забыв обо всем на свете, о страшном дне, о скале Дельфин и зеленой темноте на затонувшей яхте, о Глобе и острой боли в ноге, заиграл.

Он играл уверенно и вдохновенно, как большой мастер. Мощные, сильные звуки взлетали от белых упругих струн.

В этой музыке, которая широким потоком заливала веранду и сад, была молодая, непобедимая радость жизни, и старому профессору показалось, что на несколько минут молодость вернулась к нему.

Вася играл, и музыка его была широкой, как необъятное море, что волнуется под порывами южного ветра.