Скала Дельфин

Ребята быстро побежали по тротуару, вьюнами пробираясь в густой толпе, и догнали Глобу. Они провели Васю и его спутника до самой двери кафе «Спартак», прячась за двумя веселыми компаниями молодежи. Но в самом конце слишком увлеченный Андрюша сделал, безусловно, ошибку, выткнувшись немного вперед. В тот же миг Витя больно схватил его за руку и потащил назад, но Кравченко показалось, что Вася его заметил.

Ребята бросились бежать и остановились, пробежав полквартала. Только убедившись, что никакой погони за ними нет и Вася, видимо, ничего не заметил, они осмелились снова приблизиться к увитой густыми виноградными листьями веранде кафе.

Глоба и Вася уже сидели за столом, и девушка в белом переднике несла мороженое в хрустальных вазочках.

Затаив дыхание, каждую минуту останавливая друг друга, ребята залезли в глубь виноградных листьев. Там, между перилами веранды и зеленой стеной, был маленький проход.

Осторожно двигаясь, пытаясь, даже не дышать, ребята полезли по этому проходу к тому месту, где стоял столик, за которым сидели Глоба и Вася.

От них столик отделяла только тонкая дощатая перегородочка с прорезанными на ней всякими несложными узорами. Каждое слово Глобы и Васи доносилось сюда абсолютно четко. Ребята застыли, стараясь не пропустить ни слова.

Глоба посмотрел сквозь прозрачную воду на свет и начал говорить. Он говорил так, словно рассказывал давно всем известную историю, — медленно и лениво, но в то же время его внимательные, настороженные глаза напряженно следили за Васей, за тем, как он слушает. От этого зависело, удастся ли Глобе выполнить намеченный им план. Он имел все основания быть довольным. С начала и до конца Вася слушал внимательно, не пропуская ни единого слова.

— В одном городе, — рассказывал Глоба, — жил знаменитый скрипач. Когда он играл, люди замолкали и ничто не могло заставить их говорить, пока звучала скрипка. Скрипач жил в большом городе, он играл в концертах, но также часто играл у себя дома, и у открытых окон его дома собиралась толпа. У него была скрипка, которых немного на свете. Такие скрипки когда–то делали старинные итальянские мастера. Они делали их так, как художники пишут картины, с любовью, постепенно, точно и аккуратно прилаживая каждую деталь. И каждая скрипка, сделанная старыми мастерами, была настоящим произведением искусства. Знаменитый скрипач был очень богатым человеком. У него были прекрасные парки, замки, автомобили. Прекрасная белая яхта всегда ждала его, когда ему хотелось приехать к морю. Она медленно, плавно покачивалась в порту на якоре и напоминала огромную чайку…

Глоба остановился и помолчал, наблюдая, как слушает его Вася.

Глоба хорошо выбрал тему своего рассказа. Он касался того, чем жил Вася, к чему стремился. Затаив дыхание, парень слушал Глобу.

В кафе играл небольшой оркестр. Скрипка, пианино, виолончель и барабан создавали изрядный шум. Даже за соседними столиками не было слышно ни слова Глобы. Вася слушал, как фальшиво и путано выводила скрипка четкую ритмичную мелодию фокстрота, слушал и немного презрительно улыбался. Воспитанный на строгой и высокой классической музыке, он считал фокстроты чем–то недостойным музыки, но все же иногда с удовольствием слушал их по радио.

— Скрипач жил, — помолчав, продолжал Глоба, — играл на скрипке, и слава его разносилась широко по всей стране и по всему миру. И вот, когда произошла революция, скрипач не захотел играть на своей замечательной скрипке под аккомпанемент выстрелов. Он сел на свою яхту, когда выстрелы уже совсем приблизились к городу, и приказал капитану выйти в море

— Попросту сбежал за границу! Читал я о таких, — немного грубовато перебил Вася романтический рассказ, но на его слова Глоба не обратил никакого внимания.

— И они вышли в море. Был дикий шторм, и волны перекатывались через палубу яхты. Скрипач опасался за свою скрипку. Ее могла намочить вода, и тогда старинная скрипка погибла бы навеки. Он завязал ее в резиновый мешок и положил на полку в рулевой рубке, куда не могла добраться никакая волна. Волны несли яхту неизвестно куда. Шторм был такой сильный, что легкое, хотя и быстроходное суденышко почти потеряло управление. Капитан пытался держать яхту дальше от берега, чтобы волны не выбросили ее на прибрежные скалы. Скоро началась страшная гроза, ливень, и большой прожектор, установленный на яхте, не мог осветить ничего, кроме густой серой пелены падающей воды. И произошло то, чего боялся капитан. В полной темноте яхта налетела на подводную скалу и невидимые камни разорвали ее дно своими острыми краями. Яхта затонула недалеко от берега. Кончик ее мачты в ясную погоду можно видеть на волнах. Но тогда, в шторм, ни скрипач, ни капитан не смогли добраться до близкого берега и погибли в разъяренной штормом пучине моря. Теперь лежит в глубине моря на затонувшей яхте чудесная скрипка работы старого мастера, лежит и ждет того времени, когда ей снова будет дано очаровывать людей хрустально чистимы звуками…

Глоба замолчал и долил себе воды в стакан. Затем придвинул к себе вазочку с мороженым и начал есть, внимательно разминая кусочки ложечкой.

Эта история, рассказанная им так, между прочим, глубоко заинтересовала маленького скрипача.

Перед Васиными глазами предстала чудесная скрипка, лучше профессорской во много раз. Она светилась, как отражение солнца на морском дне, и рыбы касались ее своими плавниками, словно пытаясь вызвать мелодичные звуки.

Глоба хитро молчал, давая Васе время хорошо обдумать и прочувствовать эту историю. У Глобы был четкий, определенный план.

После рассказа Глобы за столиком начался обычный малоинтересный разговор. Глоба расспрашивал Васю, где он учится, интересно ли учиться, есть ли у него товарищи. Вася отвечал, но чудесная скрипка не выходила из его головы.

Что бы он ни начал говорить, его мысли сразу же возвращались к этой привлекательной истории.

И когда Глоба так, между прочим, спросил Васю, кем парень мечтает быть, Вася, ни секунды не задумываясь, но немного смутившись, ответил:

— Скрипачом. Вот мне бы ту скрипку со дна моря!

— Скрипачом? — притворно удивился Глоба. — А ты умеешь играть на скрипке?

— Умею, — кивнул Вася. Сейчас он уже жалел, что признался Глобе, — тот еще посмеется над ним.

Но Глоба совсем не думал смеяться. Минуту помолчал, потом посмотрел на Васю, и совершенно неожиданно встал из–за столика. Вася поднялся тоже, но Глобина рука легла ему на плечо. И он снова сел на свое место.

Глоба подошел к оркестру, минуту поговорил со скрипачом, что–то сунул ему в руку и взял его скрипку. Неся ее, как палку, он подошел к столику, ткнул скрипку и смычок в руки Васе и сказал:

— Играй!

Вася покраснел, но не смог удержаться от соблазна и взял скрипку в руки.

Это была плохонькая скрипка. Она нисколько не напоминала замечательного инструмента профессора, но Вася не обращал на это внимания. Он уже взял скрипку под подбородок, но вдруг оглянулся и опустил ее на колени.

От всех столиков к нему тянулись заинтересованные насмешливые глаза. Все посетители кафе, а их было достаточно много, сейчас смотрели на маленького мальчика со скрипкой в ​​руках.

— Играй, не обращайте на них внимания! — подбодрил Глоба, и в голосе его слышалось нетерпение.

И тогда Вася заиграл. Он не привык к этой скрипке, играл плохо, во много раз хуже, чем там, на уютной веранде у профессора, но остановиться уже не мог.

В кафе сразу же стало тихо. Матросы и грузчики задумчиво слушали Васину игру, и даже сам папа Мустамьяки вышел из–за своего буфета и, словно белый монумент, появился в дверях веранды.

Вася играл все, что приходило ему в голову.

Когда музыка закончилась, в кафе раздались единодушные и громкие аплодисменты, а Вася покраснел еще больше. Отдав Глобе скрипку, он сел на свое место.

— Прекрасно играешь! — вздохнул Глоба, который ничего не понимал в музыке.

Скрипач из оркестра подошел к Васе, ни слова не говоря, взял скрипку со стола, сердито вернулся, и через минуту отрывистый фокстрот уже наполнял собой все кафе.