Мальчишки, мои товарищи

но соврал Петька, потому что первый догадался, в чем дело.

– Хорошая картина, про летчиков-испытателей. Может, сходим? Это у нас в клубе.

Римка возмущенно дернула плечом:

– Вот еще…

– Мы не ради кино старались, – хмуро сказал Тимка. – Мы и сами сходим, если надо.

– Бросьте вы чудить! – рассердился Виктор. – Вас бригада приглашает. Верно, ребята?

Бригада ответила одобрительным гвалтом.

Человека, который отказался бы от такого приглашения, пожалуй, не встретить на Земле.

– Эх, Антона нет! – пожалел Тимка. – Он про летчиков хоть сто раз кино может смотреть.

– Кто это? – заинтересовался Виктор. —Тот, который был с вами в прошлый раз?

– Ну да, – вмешался Петька. – Это он вам ракеты нарисовал.

– А что с ним?

– Да так. Неприятности, – сухо ответила Римка. Но Петька тут же выложил все, что знал.

У проходной Виктор окликнул Огурцова:

– Ты в кино не идешь? Тогда слушай…

Тоник лежал на кровати и третий раз читал «Приключения Тома Сойера». Было тихо. Только на кухне звякала посуда. Мама уже пришла с работы и готовила обед.

Вдруг резкий свист ворвался в комнату.

– Антон! – возмутилась мама. – Что еще такое?

– Опять я виноват, да? – обиделся Тоник.

Он выглянул в окно: интересно, кто так здорово свистит?

На тротуаре стоял тот самый парень, по которого Римка говорила, что пишет стихи. Рудик Огурцов.

– Привет, арестант! – воскликнул Рудик. – Как жизнь?

Тоник промолчал и хотел уйти от окна. Слушать стихи ни от кого, даже от поэта, он не собирался.

– Постой! – крикнул Рудик. – Лови! От Виктора!

У щеки Тоника пролетел бумажный комок. Тоник поднял его с пола и развернул.

В косом луче солнца свернул значок. Уходя к далеким звездам, огибал синюю капельку земного шара серебряный космолет.

6. НА БЕРЕГУ

– Полосатый парус… – уныло сказал Тимка. – Разве так бывает? Да еще с заплатой.

Римка сузила желтые глаза: она сшила этот парус из старого матрасного чехла, который с трудом выпросила дома.

– Заплата не нравится? Может, новый матрас надо было распороть?

Тоник потрогал языком разбитую недавно губу и рассудительно заметил:

– Новый тоже, наверно, полосатый.

– Можно покрасить, – предложил Петька. Все промолчали. Петька перешел только во второй класс, и глупость его была простительна.

Тимка поднялся с бревна, на котором все они сидели, и с досады швырнул в воду ком сухой глины.

– С всех буксиров будут на нас свистеть…

– Только и работы на буксирах, что свистеть, – фыркнула Римка.

– Мы тоже можем свистеть, – сказал Тоник. – Только я пока не могу. У меня губа распухла.

– Покажи, – попросил пятилетний Петькин брат Клякса и даже встал от любопытства. Тоник хотел показать, но Петька дернул Кляксу за штаны, и тот снова шлепнулся на бревно.

– Попробуй зареви, – пригрозил Петька.

– Тимофе-ей! Сейчас же домой! – донеслось до мальчишек. Они подняли головы: на обрыве стояла Тимкина сестра.

– Зинаида голосит. Аж за квартал слыхать. –