Мальчишки, мои товарищи

Владик? – спросила Римка.

Клякса мотнул головой.

– Маленько… – И отвернулся к забору. Плечи его вздрогнули, но этого, наверное, никто не заметил. Ведь все привыкли, что если он ревёт, то ревёт открыто, во весь голос.

Римка потянула Кляксу за рукав.

– Айда, я завяжу. А то засоришь.

Клякса коротко вздохнул и пошёл впереди. Он шагал к калитке, у которой топтались гуси. Контуженный гусь что-то сказал здоровому, и оба направились к сараю. По дороге они презрительно загоготали, но в их гусячьих глазах был страх.

– Ну, что? – сказал Петька. – Перешёл он этот самый рубикон?

– Факт, – сказал Тимка. Тогда Клякса остановился. И все тоже остановились. Клякса повернулся и нерешительно поднял лицо.

– А это?

– Что? – удивились все.

– Ну… Это, – он неловко ткнул пальцем в щёку, где оставила дорожку слезинка.

– Это не считается, – решил Тоник. – Правда, ребята? Это же не от страха. Это так…

И Клякса облегчённо улыбнулся, потому что все сказали, что эта случайная слезинка не считается. Теперь его беспокоила только одна мысль. Он покосился на Тимку. Тимка ничего не говорил про рогатку, и Клякса сунул её под рубашку.

5. СТЕНГАЗЕТА

1

– За что мне на старости лет такое наказанье? – плачущим голосом спрашивал дед. «Наказанье» сидело на шкафу и, подымая клубы пыли, ворошило старые журналы. С досады оно отмахивалось от деда ногой.

– Ты ногами не дрыгай! – вдруг закипятился дед. – Слезь! Слышишь, Римка, лучше слезь, говорю!

– Я ищу краски, – объяснила Римка. – Понимаешь, краски нужны до зарезу!. Я их весной сюда закинула. Ого, вот они…

– Вот возьму удилище да как вытяну тебя! – пообещал дед.

Римка с грохотом прыгнула на пол.

– Какое удилище? – поинтересовалась она, отряхивая пыль с сарафана.

– Тебе не все равно? Березовое.

Римка пожала плечами.

– Ты же его на той неделе сломал.

– Сломал! Я могу и сломанным.

– Ну-у… Сломанным не то, – вздохнула Римка, будто очень жалела, что дед лишен удовольствия вытянуть ее целым удилищем длиной в три метра.

– Вот приедет отец, приедет мать, – пообещал дед, – все как есть будет рассказано. Вон какой разгром от тебя!

Римка не слышала угроз. Она умчалась в другую комнату. Краски весело брякали в плоской железной коробке.

Серый кот Аркашка ходил по двору и думал, что бы такое слопать. Его не кормили с самого утра, и поэтому свою кошачью жизнь Аркашка считал совсем пропащей.

– Киса… киса… и ласково сказал Тика. Аркашка повернул голову и прищурился. Конечно, Тимке доверять нельзя. Вчера он швырнул в Аркашку старым валенком, когда тот хотел сожрать червей, накопанных для рыбалки. Но сейчас в руке у Тимки была колбасная кожура. А кожура – не валенок, ее не швыряют, а едят.

– Киса… – снова позвал Тимка, И Аркашка решился. Он приблизился прыгнул на скамейку и сел рядом с Тимкой.

– Жри, – сказал тот. Внутри у Аркашки загудело от удовольствия. А Тимка незаметно вытащил из кармана сверкающие ножницы. Аркашка давился кожурой. Ее