Васек Трубачев и его товарищи

гей Николаевич с интересом смотрел на крепкую, коренастую фигуру Мазина, на живые, острые щелочки его глаз и спокойное упорство в лице.

- Из-за чего вышла ссора в классе? Из-за мела. Вот он! - Мазин вытащил из кармана кусок мела и положил его на стол.

Девочки ахнули и зашептались. Ребята заглядывали через головы друг другу - каждому хотелось посмотреть на тоненький, длинный кусочек мела.

- Вот он, проклятый мел! Трубачев тут ни при чем. В тот день Русакова должны были вызвать, а он не знал... как это... глаголов, что ли... И я стащил мел, чтобы Русакова не успели спросить... Это раз. - Он обернулся, поглядел на испуганное лицо Пети и усмехнулся: - Ладно, я все на себя беру... А насчет ссоры... Это тоже надо разобраться. И Булгакову нечего обиженного из себя строить. Если ко всему придираться, так мы друг другу много насчитать можем. А по мне так: взял да ответил хорошенько, а то и другим способом расквитался за обиду, а цацкаться с этим... - Мазин презрительно скривил губы и пожал плечами. Разбираться так разбираться. Вот Одинцов статью написал и все на Трубачева свалил, а Булгаков тоже не молчал. Он сам Трубачева обозлил! Ты, говорит, весь класс подвел, а тому, может, это хуже всего на свете! И мел он клал? Клал. А я стащил... И дело с концом...

- Ты все сказал? - спросил Митя.

- Нет, не все. - Мазин заспешил: - Одинцов тоже... не разберется, а пишет. А потом кто-то фамилию зачеркнул, и опять все на Трубачева... Мазин кашлянул в кулак, говорить ему было больше нечего. - Проклятый мел! - пробормотал он, не выдержав пристального взгляда учителя.

- Мазин, сядь! Мы с тобой еще поговорим. Просто стыдно перед Сергеем Николаевичем, какие возмутительные вещи тут открываются!

- Прошу слова! - крикнул кто-то из ребят.

Митя поднял руку.

- Я еще не кончил. Когда кончу, кто хочет - возьмет слово... Так вот, Трубачев, я хочу, чтобы ты ответил мне сам: почему ты ушел с урока? Если даже тебя заподозрили в том, что ты зачеркнул свою фамилию, а ты, скажем, этого не делал, так неужели ты не мог найти способ выяснить это? Почему ты не пришел ко мне, к Сергею Николаевичу?

Трубачев молчал.

- Я не думаю, Трубачев, что ты трус, но я боюсь, что ты и в этом виноват. Я думаю, что если ты не сам зачеркнул свою фамилию, то ты хорошо знаешь, кто это сделал.

- Я не знаю, - твердо сказал Трубачев, сжимая зубы. "Пусть Мазин сам сознается, если хочет", - подумал он.

- Трубачев, ты знаешь, - тихо и настойчиво сказал Митя.

Трубачев опустил голову.

Ребята заволновались:

- Трубачев, сознавайся!

- Трубачев, говори!

Малютин протиснулся через толпу и вытянул вперед худенькую руку.

- Я прошу слова, Митя! Митя, слова! - прорываясь к столу, кричал он.

- Дайте ему слово, - шепнул Мите учитель.

- Сергей Николаевич, это не он! Митя правильно сказал. Я Трубачева знаю - про себя он бы сразу сказал. Это кто-то другой... Ребята! - Сева повернулся к молчаливым, взволнованным ребятам. - Если сейчас здесь сидит человек,