Динка прощается с детством

дракой на меня полез, машет руками, как граблями, и последними словами клянет! Чтоб, каже, була проклята эта хата, да чтоб она сгорела до черного угля, да чтоб все дети в ней погорели и очи бы у всех полопались! Ну? Вот какой злодий ваш жених!

- Та с чего же он як собака с цепи сорвался? Человек як человек... Казалы бабы, ще с подарунком приехал... - недоумевает Татьяна.

- Эге! С подарунком! Мешок жвачки привез, да и тот обратно забрал! Я ему кажу: "Занедужала ваша невеста, прогуляйтеся до коровника, там ее маты". А вин мини зараз таки слова: "Хай вона, каже, сгорыть, та маты!"

- Ах ты ж варнак! Каторжна твоя душа! - хватаясь за сердце, кричит Татьяна.

Динка мгновенно оживляется.

- Ну, вин на мене, а я на его! "Геть, кажу, видселя, як ты саму матку не повожаешь!" А вин - в драку... Ну, ухватила я горшок с квашеным молоком да в него! Да в него!..

- Эге! Эге! Люды ж так и казалы: вылез он с нашего двора, як мыша в сметане... От, значить, якэ дило... пострадала ты за нас, Диночка...

- А что я? Мне подругу жалко. Росли мы с ней, как дне былинки в поле... снова жалостно затянула Динка. - Только несчастна ее доля, ридна маты пожалела ей кусочек хлеба, повыдергала ее долги косы, выгнала с хаты на все четыре стороны... Ни, тетю Татьяна, нема у вас больше дочки, не пойдет до дому Федорка, преклонит вона свою бидну голову у чужих людей...

- Ой боже мий!.. Яки слова у тебя... Та хиба ж я своей дитыне добра не желала? Мы ж от роду, вот как есть, босы и голы. А я ж ей богатого человека нашла. Но як такой шкандал получился, я и слова больше не скажу... Федорка! Донечка моя! Выйди до матки, дитына моя! Бог с ним, с тым женихом! Выйди, доню! Не трону я тебя, даже пальцем не трону! - заливаясь слезами, умоляет Татьяна.

- Кхе! Кхе! - нетерпеливо кашляет Леня, но Динка не спеша поднимается со ступенек.

"Ничего, ничего... пусть поплачет, пусть прочувствует", - думает она, заглядывая в комнату.

"Как бы Федорка не подвела. Может, хихикает тут..." Но Федорка не хихикает. Жалостливые слова Динки проникли в ее сердце и возбудили в ней такую обиду за свою несчастную судьбу, что, притулившись к двери, она давно уже обревелась самыми искренними слезами и. выглядывая оттуда распухшими щелочками глаз, даже сказала:

- Не пиду я...

Но Динка вывела ее на террасу и, словно передав в верные руки свою роль, спокойно уселась на перила.

- Не пиду я, мамо, до дому... Вы ж мени вси косы выдрали, кусочек хлеба для меня пожалели, за старого да поганого замуж гнали... - жалуется словами Динки Федорка.

- А то что за комедия? - раздается неожиданно под террасой голос Дмитро. Никуда она не пойдет, тетка Татьяна, бо я вам заявляю: як вы таку панику делаете, то я вашу Федорку зараз возьму за себя! Вот и бумаги я схлопотал; потому как ей еще шестнадцати нету, так поп велел сотню яиц принести або поросенка, и он нас обвенчает. А вы как хочете, тетка Татьяна. Хочете считайте меня зятем; не хочете - ваше дело! А нам от вас ничего не нужно.