Невыученные уроки (Рассказы)

— Гуляешь, что ли? — крикнул он ей вдогонку.

— А что, нельзя?

— Гуляй, гуляй, только учти: сюда подходить запрещено.

Майка остановилась:

— Почему это?

— По кочану, — объяснил Женька и, чтобы Майке было еще понятнее, добавил: — Нельзя — и все тут!

После таких объяснений случилось именно то, что предсказывал Женька. Майка решительно повернула в их сторону и потащила за собой упирающегося карапуза, который всей душой стремился строить из песка куличи.

— Подумаешь, раскомандовался! А может, мне тут нравится, — заявила она.

— Кому говорят, не подходи! — без особой угрозы предупредил Женька.

— Ага, разбежалась. Сейчас шнурки поглажу. Вы этот двор закупили, что ли? — съехидничала Майка, подходя ближе.

— Не закупили, а объект охраняем, — важно произнес Женька и как бы ненароком сдвинулся в сторону, чтобы был виден планер.

— Чего-чего? — с вызовом спросила Майка и осеклась.

Она увидела «объект», и ее глаза округлились от удивления.

— Ой, какой клёвый! Ванечка, смотри, самолетик! — воскликнула она и прибавила шагу, тем более что карапуза тоже заинтересовал яркий планер и теперь его не надо было тащить насильно.

— Да уж, нехилая модель. Только руками не трогать! — грозно предостерег Женька и добавил: — И вообще вали отсюда. Ходят тут всякие, а нам, между прочим, Жорик сказал никого близко не подпускать. Он только нам доверяет. Так что двигай попом, чеши хип-хопом.

— Грубиян! — обиделась Майка.

— Ой, Леха, держи меня, а то я упаду. Белье меня воспитывает. Как там тебя, майка или трусы?

— А ты… А ты… — Майка пыталась найти обзывалку пообиднее. — А ты Женька-шимпанзенька!

— Не в склад, не в лад! Поцелуй корову в зад. И вообще такого зверя не бывает, — заплясал Женька на одной ножке.

— Зато уроды бывают вроде тебя! — не осталась в долгу Майка.

В общем, охрана получалась что надо! Крутая охрана! Пока Женька и Майка обменивались мнениями, карапуз почувствовал себя на свободе. Несмотря на то что он был еще очень мал, он уже крепко уяснил, что свободой, когда ее дают, надо пользоваться. Что он и не замедлил сделать. Малыш подошел к планеру и схватил его за хвост.

— Эй, он его взял.

Леха толкнул в бок Женьку, который был так занят перепалкой, что не замечал, что творится вокруг.

— Кого? — буркнул Женька, недовольный, что его отвлекают.

— Планер, — сказал Леха.

К этому времени Женька тоже увидел, как малыш с довольным видом держит новую игрушку.

— Что же ты молчишь?! — накинулся он на Леху.

— А я и не молчу, — пожал плечами Леха.

Поняв, что лучше вести переговоры напрямую, Женька как можно внушительнее обратился к карапузу:

— Положи самолет на место. Его брать нельзя.

Малыш, видимо, был иного мнения. Поняв, что игрушку у него собираются отнять, он еще сильнее прижал планер к себе.

— Что же ты, раззява, за своим ребенком не смотришь! — набросился Женька на Майку.

— Вы бы сами лучше за своим планером смотрели, спецназ сушеный! — взъерепенилась Майка и засюсюкала с малышом: — Ванечка, ты же хороший мальчик! Положи самолетик.

Ванечка ухватился за планер, всем своим видом показывая, что лестью его не купишь.

Нужно было принимать решительные меры. Женька скомандовал:

— Леха, давай я ему руки разожму, а ты вытаскивай планер.

Сказано — сделано. Женька вцепился в карапуза, Леха — в планер. Карапуз заревел. Майка с криком: «Сейчас же отпусти его!» — бросилась на спасение брата. Образовалась куча мала. Скоро было не разобрать, кто в кого за что вцепился и куда тащит. И тут раздался треск…

Когда прибежал Жорик, охранять было уже нечего. Вернее, то, что осталось от планера, можно было не охранять. Жорик увидел обломки, и по выражению его лица Женька с Лехой поняли, что двор — это не то место, где бы им сейчас хотелось находиться.

Не разобравшись, что к чему, Жорик пообещал накостылять виновному и тут же выполнил свое обещание. Причем виновным оказался Леха, потому что бегал он гораздо медленнее Женьки.

Позже друзья сидели в укромном месте за домом. Леха прикладывал ко лбу монету.

— Теперь еще шишка вскочит, — угрюмо сказал он.

— Шишка — это пустяки! Это пройдет. Мне от несправедливости больно, — рассуждал Женька, отчаянно жестикулируя.

— Угу, — кивнул Леха.

А Женька продолжал:

— Ведь все из-за этой Майки. Я же ей человеческим языком говорил: «Не подходи». А она еще этого Ваньку-встаньку с собой приволокла. И ей как с гуся вода. Вот что обидно и больно!

Леха потрогал набухающую на лбу шишку и подумал, что лучше бы ему было больно от несправедливости. Он бы потерпел.

Борец за права

 

Лехины родители принимались за воспитание сына. Обычно это случалось после родительского собрания или когда Леха приносил двойку. Но на этот раз гром раздался среди ясного неба. До окончания четверти оставалось еще целых две недели. Казалось бы, радуйся жизни и дай радоваться другим. Ан нет. Папа ни с того ни с сего воспылал желанием посмотреть дневник сына. Нельзя сказать, чтобы положение у Лехи было катастрофическим, но и похвастаться было нечем.

Дневник выглядел настоящим ветераном. Он был потрепанным, как бестселлер с библиотечной полки, который пользовался повышенным спросом.

Листая страницы, папа заметно мрачнел.

— Так-так. Сплошные трояки, а по русскому — двойка!

Его тон не предвещал ничего хорошего.

— Я двойку исправил, — вставил Леха.

— Все равно. Хватит балбеса гонять. Скоро контрольные. Пора браться за ум. Вот тебе упражнения. Пока не сделаешь, на улицу не пойдешь.

Щедрой рукой папа галочками отметил нужные задания.

— Ты что? Это же за неделю не переписать! — ужаснулся Леха.

— Ничего. У тебя два дня впереди. За выходные управишься. Не грех иногда и напрячься, — сказал безжалостный папа.

Мама подхватила:

— И так целый год гулял. Конец года на носу, а он не чешется.

Леха глянул в окно. В такую погоду запереть его дома было бесчеловечно. Весна набирала силу, и все живое стремилось к солнцу. Леха трепыхнулся, чтобы донести до папы эту мысль, но хмурый родитель даже слушать не стал. Помилования ждать не приходилось.

После завтрака родители отправились по магазинам, а Леха остался корпеть над ненавистными упражнениями. Когда за ним, по обыкновению, забежал Женька, Леха тяжко вздохнул:

— Меня не пускают… Говорят, контрольные на носу. Ну ты же их знаешь.

Он с досадой махнул рукой.

— Что же, ты так и просидишь все выходные без окон, без дверей, как последний дуралей? — спросил Женька.

— Можно подумать, у меня есть выбор! — угрюмо огрызнулся Леха.

— Выбор есть у каждого, — философски заметил Женька и добавил: — Ты своих предков совсем распустил. Их воспитывать надо.

— Ну и сказанул! Как же, воспитаешь их! — фыркнул Леха.

— Воспитать можно кого угодно, только для этого сначала надо самому стать личностью, — заявил Женька.

— Ха! Да мои родители какую угодно личность в бараний рог свернут и не поперхнутся, — возразил Леха.

— Это потому что ты бесхарактерный.

Подобное заявление задело Леху не на шутку. Легко Женьке говорить, когда ему еще ни разу не запретили выходить во двор.

— Никакой я не бесхарактерный, — насупился он.

— Это мы сейчас проверим. Вот скажи: кто ты такой?

— В каком смысле?

— В самом прямом.

— Ну пацан.

— А еще?

— Ученик.

— А еще?

— Ну Потапов Леха. Чего ты пристал?

— А то, что это без характера ты — Леха. А с характером ты уже не Леха.