Невыученные уроки (Рассказы)

Женька зажмурился, но даже с закрытыми глазами у него не оставалось сомнений в том, что Семен Михайлович сел. В тишине звук был на редкость пронзительным. Приоткрыв глаз, Женька увидел, как директор приподнялся, посмотрел на стул и поднял злосчастную подушечку. В зале раздались смешки, но под суровым взглядом Семена Михайловича они тотчас смолкли. В воздухе запахло грозой.

Директор, брезгливо держа подушечку за уголок, обвел зал пристальным взглядом, точно ожидал, что у злоумышленника на лбу высветится надпись: «Это сделал я». Все притихли, но, к счастью, директор решил не омрачать концерт мелкими разборками. Он бросил подушечку под стул и снова кивнул учительнице пения.

Женька вздохнул с облегчением. Он встретился взглядом с Петуховым. Тот стоял чуть поодаль, в последнем ряду. У заговорщиков оставалась одна надежда — на паука, но тут они с ужасом поняли, что и эта часть плана находится под угрозой. Само собой разумелось: поскольку паук Женькин, он его и подбросит, и только теперь стало ясно, что они просчитались. Женьке до Синицыной было ни за что не дотянуться, как говорится, руки коротки, зато Петухов чуть ли не дышал ей в затылок.

Учительница пения взмахнула руками. Раздались вступительные аккорды, и хор ухнул про качели. Мстители обменялись многозначительными взглядами. Нужно было что-то срочно предпринимать. Женька прикинул расстояние между ним и Петуховым и решил, что дело вовсе не безнадежно. Между ними стояло всего пять человек. Если постараться, то паука можно передать. И Женька решился на отчаянный шаг. Он осторожно опустился на корточки и пополз в сторону Петухова.

В задних рядах возникло заметное оживление. Вылазка Москвичева вызвала у хористов неподдельный интерес. В основном народ был настроен благожелательно. С любопытством ожидая, чем закончатся эти маневры, и предвкушая небывалое развлечение, все, кто стоял у Женьки на пути, старались ужаться, чтобы дать ему возможность проползти. При этом хористы продолжали с каменными лицами горланить навязший в зубах шлягер с таким видом, что было ясно: за друга они пойдут не только в огонь и в воду, но и с радостью лягут на амбразуру.

И только Шмыгунову изменило чувство товарищества. Он до сих пор не мог простить бывшему экстрасенсу сеансов кодирования, поэтому, когда Женька проползал мимо, Шмыгунов тихонько лягнул его в бок. От неожиданности Женька выронил паука, и тот — шлеп, шлеп! — перепрыгнул через ступеньку и плюхнулся к ногам Майки.

Как ни старайся, до него было не дотянуться. Женька с тоской посмотрел на последнюю надежду отомстить Синицыной и восстановить справедливость, и тут его охватила злость на вредного Шмыгу.

Женька со всей силы двинул Шмыгунова по коленке и тотчас понял, что лучше бы он этого не делал. Оказалось, что мебельный ветеран, которого мстители так любовно подготовили для Груздева, никуда не делся. Задний ряд хористов стоял не на помосте, а на приставных стульях, и злосчастный калека был в их ряду. Мало того, на нем стоял Шмыга. В тот момент, когда Шмыгунов дернулся для ответного пинка, ножка стула подломилась.

То, что произошло потом, надолго осталось в памяти школьников. Подобные легенды живут и передаются из поколения в поколение. Шмыгунов полетел на впереди стоящих, лихорадочно хватаясь за соседей. Те в свою очередь навалились на передний ряд. Боясь быть раздавленным, Женька отчаянно полез из кучи малы, при этом повалив тех, кто до сих пор умудрился устоять. После этого уже было не разобрать, кто встает, кто падает, кто лягается, кто получает локтем в глаз. В общем, на правом фланге хора пошла нехилая колотиловка, к которой не преминула присоединиться часть левого фланга.

Пока жертвы искусства награждали друг друга тумаками, героический Петухов изловчился достать паука. Опасаясь, что лучшего момента не представится, он кинул пауком в Синицыну, но тот срикошетил и, отлетев в сторону, плюхнулся на голову Майке. И тут раздался такой визг, что Витас обзавидовался бы. Это было лучшим номером концерта.

В общем, выступление хора прошло на ура. Народ аплодировал в исступлении. Даже если бы выступали все звезды эстрады, они не получили бы более жарких оваций.

На следующий день в школе было только и разговоров, что о концерте. Правда, Москвичеву с Петуховым крепко досталось за то, что они сорвали выступление, но во всей этой истории были и приятные стороны. Во-первых, что ни говори, а к ним пришла всенародная слава. О них узнали даже старшеклассники. А во-вторых, ходить на хор их больше не заставляли.

Обидно, конечно, что Синицына вышла сухой из воды. Даже уж, которого Петухов собственноручно подбросил ей в портфель, куда-то уполз. Мстители головы сломали: куда он мог деться?

Впрочем, на следующий день эта загадка была раскрыта. По школе разнесся леденящий душу рассказ о том, как математичка обнаружила в ящике письменного стола спящую змею. Потом было долгое выяснение, но руководство школы так и не дозналось, откуда она взялась.

К счастью, Женькиного класса разбирательство не коснулось. Никому и в голову не пришло, что во всей школе было лишь два человека, которые могли пролить свет на эту тайну, но они поскромничали и предпочли промолчать.

«Чудное мгновенье»

Хорошо было Пушкину! Ему в любви везло. Может, на его месте, меня бы тоже вдохновение прошибло и я бы еще не то написал. А тут, пока мы корпим над романами классиков, дни пробегают бесполезно и жизнь проходит мимо. Если так пойдет и дальше, то, когда наступит старость и мою голову убелят седины, вспомнить будет нечего. Пора бы как-то определиться.

Литераторша прочно села на своего конька и вещала про великого поэта. Весь класс внимал ее рассказу, а я огляделся в поисках достойной кандидатуры.

За первой партой сидит Ленка. Внешне она соответствует: и лицо, и фигура. Но с ней не о чем поговорить. Ей бы только книжки читать и по театрам ходить. Никакого кругозора.

Нинка выглядит неплохо, но она — скала. К ней и Лешка, и Толян, и Мишка подкатывали. Мишка ее даже в кино водил и шоколадками кормил, а она ноль внимания.

Светка — тоже не вариант. У нее плеер не выключается. Наушники, наверное, уже к ушам приросли. А главное, она такую попсу слушает, что уши вянут и зубы сводит от негодования.

Полинка — в каждой бочке затычка. Она и поет, и танцует, и стихи пишет. Ее подружка Ирка под стать Полинке. Два сапога пара. Та тоже на музыку ходит, и на танцы, и на английский. Когда они вдвоем стремительной походкой направляются из кабинета в кабинет, то от их мощной энергии по коридору аж сквозняк проносится и людей к стенкам прижимает.

У Маринки ноги от ушей, зато такое лицо, как будто она в детстве сильно удивилась, и с тех пор у нее глаза никак в орбиты не вернутся.

Когда урок подошел к концу и прозвенел звонок, я понял, что в нашем классе мои шансы стать современным Пушкиным равны нулю. Вот такие вот «и божество, и вдохновенье, и жизнь, и слезы, и любовь»!