Васек Трубачев и его товарищи

зин медленно повернул голову и выразительно посмотрел на окна Петиной квартиры.

- Отца, думаешь, да? - заволновался Петя.

- А то нет? Ты только за себя трясешься. Тебе и товарища не жалко. Трубачева в газете протащили. С первой строки до последней все его фамилия только! Эту фамилию теперь по всей школе трепать будут, а ты... эх, испугался! Как бы отец не узнал! - с презрением сказал Мазин и, отстранив Петю с дороги, пошел к дому. - И чего я только дружу с тобой? с горечью спросил он, оглянувшись на Русакова.

Петя молчал, яростно обгрызая свои ногти.

- Вынь пальцы изо рта! И подумай о себе... - сказал Мазин, осторожно поднимаясь на цыпочки и заглядывая в окошко первого этажа. - Мама, открой!

Когда Мазин ушел, Русаков глубоко вздохнул и поплелся домой. Он был уже у крыльца, когда свет в его окнах мигнул и погас. Вместо него на занавеске зажелтел тоненький огонек.

"Потушили. Спать легли! - с ужасом подумал Петя. - Ну, теперь будет мне. Сколько раз отец говорил, чтобы я нигде не шатался..."

Дверь оказалась незапертой. Стараясь не шуметь, Петя прикрыл ее за собой, осторожно повернул ключ и на цыпочках прошел через кухню в первую комнату. За ширмами белела его кровать. Он тихонько разделся и накрылся с головой одеялом.

"Притворюсь, что сплю, - тоскливо думал он. - Может, отец до завтра отложит".

Из второй комнаты дверь была приоткрыта. Там горела ночная лампочка и слышались голоса. Сердитый бас отца заглушался тихим, спокойным голосом мачехи - Екатерины Алексеевны. Петя приподнялся на локте и прислушался. Но слов не было слышно. Потом скрипнула дверь. Петя упал на подушку и, стараясь ровно дышать, крепко зажмурил веки. Екатерина Алексеевна, в мягких туфлях, со свечкой в руке, заглянула за щирму.

- Он спит, - шепотом сказала она, прикрывая рукой свечу и возвращаясь к отцу. - Видишь, он спит!

- Знаю я его штучки! Спит! Нашел кого обманывать! - загремел отец.

Кровать затрещала под его грузным телом. Петя съежился в комочек.

- Григорий, я тебе последний раз говорю... я тебе серьезно говорю! раздался взволнованный голос. - Если ты когда-нибудь тронешь его хоть пальцем, ноги моей не будет в твоем доме. Я знать тебя не хочу! Я тебя возненавижу, понимаешь?

- Да что ты волнуешься, на самом деле? Что, я его хоть раз пальцем тронул? Все только обещаю... А следовало бы разок проучить!

- Гриша, никогда я не позволю...

- Ну-ну, не волнуйся, Катюша! - снисходительно усмехнулся отец.

- Я не волнуюсь, а просто сейчас же уйду. И я не шучу, ты знаешь.

- Да замолчи ты! Сказал - не буду! - рассердился отец. - Но уж если он пакости какие-нибудь будет делать, справляйся с ним сама.

- И справлюсь! У тебя помощи не попрошу.

Петя с широко открытыми глазами сидел на постели и слушал.

"Не выдержит он - побьет меня когда-нибудь... И она уйдет... уйдет... уйдет... - с отчаянием думал он, зарываясь в подушку и обливая ее горячими слезами. - Не буду я один здесь жить! Не буду без нее..."

* * *

Утром