Васек Трубачев и его товарищи

оварищ? Да лучше б он меня по шее стукнул, понимаешь? А он мне такое сделал, что я... я... - Саша задохнулся от злобы и, заикаясь, добавил: - Ни-когда не прощу!

- Саша, ведь ему самому теперь стыдно, он сам мучится! - горячо сказал Одинцов. Саша вдруг остановился.

- А, ты за него, значит? - тихо и угрожающе спросил он в упор.

- Я не за него, - взволновался Одинцов, - я за вашу дружбу, за всех нас троих! Мы всегда вместе были. И на пруду еще говорили...

- Ладно, дружите... А мне никакого пруда не надо. Мне и тебя, если так, не надо! - с горечью сказал Саша.

Голос у него дрогнул, он повернулся и, разбрызгивая мокрый снег, быстро зашагал к своему дому.

- Саша!

Одинцов догнал его уже у ворот:

- Саша! Я все понимаю. Я за тебя... Мне только очень жалко...

- А мне не жалко! Мне ничего не жалко теперь! И хватит! - Саша кивнул головой и пошел к дому.

Одинцов глубоко вздохнул, оглянулся и одиноко зашагал по улице.

"Пропала дружба... - грустно думал он, стараясь представить себе, как будут теперь держаться Трубачев и Саша. А с кем я буду? Один или с каждым по отдельности?"

Одинцов не стоял за Трубачева. Поступок Васька казался ему грубым и глупым.

"На весь класс товарища осрамил! "Староста с иголочкой! Тебе только сестричек нянчить!" - с возмущением вспоминал он слова Трубачева. - И как это ему в голову пришло? Ведь Саша не виноват, что у них детей много, ему и так трудно, размышлял он, шлепая по лужам. - И еще Малютина отшвырнул... Севка и так слабый..."

Коля Одинцов был растревожен. Дома он наскоро выучил уроки, весь вечер слонялся без дела и, ложась спать, вдруг вспомнил: "А ведь сегодня четверг. К субботе статью писать надо..."

Перед ним встал Васек Трубачев, с рыжим взъерошенным чубом на лбу, с красными пятнами на щеках.

"Я ведь о нем писать должен. Все... Честно... И вся школа узнает... Митя... Учитель... - Одинцов нырнул под одеяло и накрылся с головой: Не буду. На своего же товарища писать? Ни за что не буду!"

Он замотал головой и беспокойно заворочался. - Коленька, - окликнула его бабушка, - ты что вертишься, голубчик?

- У меня голова болит, - пожаловался ей мальчик.

- Голова? Уж не простудился ли?

Старушка порылась в деревянной шкатулке, подошла к кровати и пощупала Колин лоб:

- На-ко, аспиринчику глотни.

- Зачем? - отодвигая ее руку с порошком, рассердился Коля. - Вечно ты, бабушка, с этим аспиринчиком! У меня, может, не то совсем.

- Да раз голова болит. Ведь аспирин - первое средство при всяком случае.

- Ну и лечи себя при всяком случае, а ко мне не приставай... Тебе хорошо - ты дома сидишь, а я целый день мотаюсь. Иди, иди! Я и так засну!

Он повернулся к стене и закрыл глаза. Перед ним опять встал Васек Трубачев. Потом стенгазета, перед ней кучка ребят и учитель.

"Совершенно точно и честно", - глядя на статью, говорит Сергей Николаевич.

"Одинцов никогда не врет!" - кричат ребята.

"Не врет... Мало ли что... Можно и не врать, а просто промолчать.