Васек Трубачев и его товарищи

.

Васек молчал. Ему вдруг захотелось внезапно вырасти и вместе со своими товарищами свершать какие-то большие, героические дела.

Он потянулся и глубоко вздохнул:

- А нам еще расти да расти!

* * *

И в другом окне горел огонек.

Бабушка, подперев рукой морщинистую щеку, слушала внука. Коля Одинцов рассказывав о выставке, о героях, о елке.

- Раздевайся, раздевайся, Коленька, - торопила старушка.

- Сейчас, бабушка!.. А Малютин Сева какую картину нарисовал! Про войну! Командир там раненый, со знаменем! У него кровь на щеке и вот тут кровь...

- Что ты, что ты! Сохрани бог, Коленька, что это он какие картины рисует! - испугалась старушка. - Можно ли эдакое воображение ребенку иметь! Срисовал бы курочек, а то бабочек каких-нибудь - и все. Самое подходящее дело для ребят.

- Ну, бабочек! - усмехнулся Коля. - Что мы, дошкольники, что ли? Посмотрела бы, какие серьезные вещи у нас на выставке были, разные виды оружия были - Р. М. 3. С.! - Коля поднял указательный палец. Понимаешь?

- Да понимаю я, понимаю! - рассердилась старушка. - Только не детское это дело - такие страсти изображать.

- А у нас зато больше всех вещей было... Все нас хвалили...

- "Хвалили, хвалили"!.. Вот от наших полярников поздравление тебе, неожиданно сказала бабушка, присаживаясь на кровать внука и разворачивая пакетик из папиросной бумаги.

- Дай, дай, я сам!

Коля осторожно вынул фотографическую карточку. На него смотрели улыбающиеся лица его родителей. На обороте карточки было написано:

"С Новым годом, дорогой сынок! Работа наша идет к концу. 1942 год мы встретим уже вместе!"

Коля счастливо улыбнулся.

- Я тогда уже пятиклассником буду, - сказал он, завертываясь в теплое, пушистое одеяло.

* * *

И еще в одном доме горел огонек в этот поздний праздничный вечер. Саша Булгаков, осторожно пробираясь между кроватками сестер и братьев, спросил:

- Нюта с Вовкой давно пришли?

- Давно, - шепотом ответила мать.

- А мал мала спят? - тихо спросил Саша.

У Саши было шестеро братьев и сестер. Все они были младше его, и всех, кроме восьмилетней Нютки, он называл одним общим именем: мал мала.

- Спят давно. Набегались, наплясались сегодня...

- А я вот гостинцев им принес, - сказал Саша и полез в карман. Измялись чего-то, - огорчился он, вытаскивая сбитый в комок цветной пакетик. - Это, верно, когда мы в снегу фигуры делали с ребятами.

- То-то, я смотрю, у тебя пальто все снегом извожено, - спокойно сказала мать.

- Я сейчас почищу.

- Я уже почистила... Садись вот.

Мать поставила на стол компот и холодную телятину.

- Отец выпил нынче, - шепотом сказала она, - тихий пришел... Все сидел, объяснял мне: я, говорит, токарь... потомственный и почетный... никогда своему делу не изменял, а жена у меня - женщина уважаемая, и детей семеро, как птенцов в гнезде... Смех с ним! - Она покачала головой и засмеялась.

- Он уж всегда так, когда выпьет, - снисходительно сказал Саша, выцарапывая из кружки