Юлька в стране Витасофии (сборник)

— Ты опять воруешь у меня прошлое! — кричала девушка. — Мало мне забот с этой тварью — нашей сводной сестрой Неизвестностью, хапающей будущее, — еще ты мне проблемы создаешь! У Времени должно быть три состояния — прошлое, настоящее и будущее, — иначе какое оно Время? Тебе что: своего не хватает?!

— Бывает и так, — согласилась женщина, признавая разумность доводов сестры, но, не собираясь их принимать. — Поскольку зачастую непонятно, где мое, а где его.

Женщина кивнула головой в сторону мужчины, тут же вмешавшегося в разговор:

— Не забывайте, что я — старший, и от меня зависит, кому что предоставить.

— Понимаю, почему отец дал мне Медальон Времени, — сняв висевший у нее на шее медальон, сделанный в форме песочных часов, девушка показала его присутствующим. — Он от вас единственная защита.

— Покажи, — женщина выхватила у девушки медальон и неожиданно изо всех сил швырнула его вверх. Со свистом прорезав горизонт, медальон нырнул в плывшую на севере тучу и исчез.

— Ах! — шесть рук взметнулись, творя заклятья — и бессильно опустились.

Мужчина, девушка и женщина недоуменно посмотрели друг на друга.

— Его нет на Земле, — растеряно сказала женщина.

— Его нет и в Космосе, — произнес застывший на секунду, словно куда-то всматривавшийся мужчина.

— Тогда где он?! — воскликнула девушка и в ярости прыгнула на женщину, стремясь расцарапать ей лицо. — Это ты во всем виновата!

— Нечего было хвастаться! — оттолкнув девушку, женщина провела рукой по лицу, стирая следы ногтей. — Не цепляйся, я тебе не по зубам.

— Хватит ссориться! — властно велел мужчина. — Медальон Времени — слишком серьезный амулет, чтобы находится в чужих руках. Займемся его поиском.

И троица, одарив друг друга злыми взглядами, растаяла в воздухе.

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ

— Я совершенно не разбираюсь в жизни, — с отчаянием твердила Юлька. — Скоро шестнадцать лет исполнится, — а ощущение, словно вчера родилась.

Всегда считала себя умной: оказалось — наоборот. Даже понимание любви у меня и сверстников разное.

— Поругались? — понимающе спросил Юлькин наставник Славик.

— Хуже, — поморщилась Юлька. — Мы отвернулись и пошли по перпендикулярным направлениям. Настолько чужие, что не помним вчерашних разговоров.

— Совсем не помните?! — не поверил наставник.

— Чуточку. Меня назвали принцессой на горошине и объяснили, что я привезена не из роддома, а из сборника сказок. И посоветовали отправиться на родину.

— Интересное предложение! — воскликнул Славик.

— Что вы имеете в виду? — посерьезнела Юлька.

— Как повествуют легенды, человек с определенной настроенностью психики и культуры может попасть в волшебную страну: ту, которая его примет.

— Меня не примет ни одна, — отмахнулась Юлька. — Из Муми-троллей^[5] и Вини-пухов^[6] я выросла, а до гоголевского Вия^[7] и гриновской Фрези Грант^[8] не доросла.

— Ты слышала о Витасофии?

— «Вита» — в переводе с латинского «жизнь», «софия» — мудрость, а вместе: «жизнь мудрости»… Страна философских теорий, каждая из которых считает себя единственно верной? Вы когда-то рассказывали.

— Да, в самом деле, — вспомнив, согласился Славик, — и повернулся к домоправительнице Галине Ивановне, усердно двигавшей огромной тряпкой по книжным полкам. — Вы не могли бы вытереть пыль в кабинете чуточку позже: когда я закончу разговор?!

— Намусорят тут, — недовольно проворчала Галина Ивановна. — Раньше или позже — все равно убирать надо. Лишь бы нашлось кому.

И вышла из кабинета.

— Ви-та-со-фия — повторила Юлька, словно пробуя это слово на вкус. — И как туда попадают?

— Выкрикнув фразу, указанную в «Центуриях» Нострадамуса^[9], — Славик медленно ее произнес, — и попросившись в Витасофию.

— Мне и здесь хорошо, — пожала плечами Юлька. — Что я в Витасофии буду делать?

— Действительно, — согласился наставник. — Тем более что в сказку попасть трудно, а выйти из нее — еще труднее.

И они распрощались.

ВЕЧЕРОМ

— Это страна, созданная человеческой мыслью, поэтому попасть туда может только человек — причем не каждый, — объяснил Владыка Пространства, продолжая начатый разговор. — Насколько я знаю, сестры тоже ищут туда дорогу. Шанс есть: осталось найти человека.

— Уже нашла, — задумчиво произнесла фигура в маске. — Лишь бы эта девочка смогла перенести Медальон Времени от красно-коричневого камня к Комнате перекрестков: только там я смогу его забрать.

— Почти через всю страну, наполненную ненавистью и раздорами… Не самое приятное место для путешествия.

Помолчав, Владыка Пространства спросил:

— А что будет с девочкой потом?

— Витасофию населяют люди: на одну особь окажется больше, — пожала плечами фигура в маске.

И собеседники расстались.

НОЧЬЮ

Юлька со стоном металась по кровати. Огромные псы гнали ее по нескончаемой улице, замкнутой с двух сторон глухими стенами каменных домов. Несколько раз Юлька падала, разбив в кровь коленки, и вновь бежала, спасаясь от настигающих ее оскаленных морд. И вдруг, когда сил бежать не осталось, в одном из домов раскрылась дверь и фигура в маске ласково воскликнула:

— Девочка, тебя здесь ждут. Выкрикни слова из Центурий и попросись в Витасофию — и ты спасена.

На секунду остановившись, Юлька шагнула мимо двери.

Провал в памяти, и вот она стоит, привязанная к кресту, на помосте, обложенном дровами.

— Зажигай! — раздался возглас.

Вспыхнуло пламя.

— Спасите! — крикнула Юлька, пытаясь порвать впившиеся в тело веревки.

— Ведьма! Ведьма! — скандировала толпа. — Гори! Гори!

— Я не ведьма! — заплакала Юлька, с ужасом глядя на подступающее пламя. — Отпустите меня!

— Слова из Центурий и обращение к Витасофии, — мягко сказала очутившаяся рядом фигура в маске. — Ну же, девочка!

Закрыв глаза и сжав губы, Юлька приготовилась к смерти.

Провал в памяти и она видит того, кого недавно любила, лежащего под готовым опуститься лезвием гильотины. Разметавшиеся волосы, искаженное страхом лицо, стянутое ремнем тело.

— Ты знаешь, как его спасти, — подняв руку к рычагу гильотины, напомнила фигура в маске.

Торопливо кивнув головой, Юлька выкрикнула слова, найденные когда-то Нострадамусом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Белые кирпичи дороги, покрытая травой равнина — с выпуклостями гор на горизонте, — и разноцветное небо, приплывшее сюда из картин Чюрлёниса^[10]… Первые минуты отчаяния прошли: перестав плакать, Юлька поднялась на ноги, огляделась по сторонам… Чья бы злая воля не забросила ее сюда, нужно идти: только так можно найти выход.

Шаг, еще шаг… Дорога успокаивала; дышалось легко и приятно. Юлька порадовалась тому, что одета в джинсовый костюм, удобный для путешествий. Расчерчивали горизонт птицы, мелькали прятавшиеся в траве насекомые, жужжали, собирая нектар, пчелы. Привыкшая к тротуарам Юлька шла, чувствуя себя инородным телом. «Словно в картине художника оказалась, — думала она. — Или соскочила, как кошка-Хромоножка, со стенки».

Справа из-за бугра вынырнула и влилась в Юлькину еще одна дорога, сделанная из таких же белых кирпичей. Юлька задержалась, раздумывая, не свернуть ли на эту дорогу, но, поняв, что она вернет ее назад, осталась на прежнем маршруте.

Впереди показалось непонятное сооружение, оказавшееся вблизи перегородившими дорогу воротами, по бокам которых, упершись алебардами в землю, дремали на стульях два стражника. На верхней перекладине ворот сверкала надпись «Витасофия».

Приветствовав стражников, Юлька окинула взглядом пустынные окрестности и недоуменно спросила:

— Вы что: здесь и живете?

— Почему бы и нет?! — потянувшись, ответил Старший стражник. — Работа не пыльная, зарплату платят исправно, пенсия обеспечена.