Не голова, а компьютер

А ночью с огорода украли помидоры. Самые лучшие, которые уже начали краснеть. Мальчики крепко спали, а дедушка слышал лай Бобика, но не встал: Бобик лаял обыкновенно на каждого прохожего. Марцин почувствовал себя виноватым.

Но в последнее время они так увлеклись футболом, что забыли обо всем на свете. Футбол поглотил их целиком. Немек оказался прав: «зеленые» с каждым днем играли лучше и лучше.

Наверное, вор забрался в огород под утро, когда сон особенно крепок. И потом, как бы он орудовал в темноте? Не фонариком же себе светил? Или рвал помидоры при лунном свете?

Нет, случись это ночью, они бы услышали, потому что как раз проснулись и некоторое время не спали.

Марцина разбудили стоны, доносившиеся с дивана, где спал Костик.

Он вскочил. «Может, крыжовника объелся и живот заболел», — мелькнуло у него в уме.

— Костик! Что с тобой? — зашептал он, нагнувшись к его голове, которая при свете луны четко вырисовывалась на белой подушке.

Костик открыл глаза и перестал стонать.

— Что? Что случилось? — спросил он спросонья.

— Ничего. Ты стонал, и я подумал: не заболел ли?.. Мне стало страшно…

— Ой, Марцин, — вздохнул Костик с облегчением, — мне снилось… Хорошо, что это сон…

— Что тебе приснилось?

Марцин присел рядом на диван.

— Скочелёва!.. Она гналась за мной и кричала: «Ты сбежал из лагеря, но я все равно тебя поймаю!» Я мчусь на всех парах, но она догоняет меня, и все из-за проклятого чемодана…

— А ты бросил бы его!

— Скажешь тоже! Мама мне показала бы, где раки зимуют! Мало того, что из лагеря удрал, еще чемодан потерял…

— Тсс! Дедушка проснется!.. — с беспокойством покосился Марцин на приоткрытую дверь в другую комнату.

Скоро они заснули и не просыпались до самого утра.

К счастью, огород не сильно пострадал от ночного налета. Дедушка надел свои самые темные очки и вышел посмотреть, как обстоит дело.

— Хорошо, хоть кусты целы, значит, без помидоров не останемся. Посмотрите, нет ли следов у забора.

Следы они обнаружили у ворот: над ними не было колючей проволоки, протянутой поверху забора. На влажной земле четко отпечатались большие подошвы с рисунком в клетку.

Дедушка послал их к соседке попросить, чтобы вечером ее сын натянул проволоку и над воротами.

Завтракали они молча и без аппетита.

Ничего непоправимого как будто не произошло, но настроение было препоганое.

— А этот четвертый кто такой? — неожиданно спросил дедушка.

— Четвертый? Дедушка, ты Альбу подозреваешь? — растерялся Марцин.

— Вас двое. Третий — Немек. Его я знаю, он всегда заходит поздороваться, а когда пани Виктория едет в Варшаву, спрашивает, не нужно ли чего привезти. А вот про четвертого — он несколько раз к нам приходил — вы мне ничего не говорили, — с упреком сказал старик.

Мальчикам стало стыдно.

— Это Альба. Его полное имя — Альбин, — объяснял Костик. — Он немного чудной…

— Живет на Лесной, там, где начинаются незастроенные участки, — подмигнул Костику Марцин.

— Ты сказал «чудной», что это значит? — обратился дедушка к Костику.

— Он нас обо всем выспрашивает, да, Марцин? О родителях, о братьях, о сестре…

— Да, — подтвердил Марцин. — Стоит нам пойти куда-нибудь вместе или присесть отдохнуть, сразу же начинает допытываться: «У меня сегодня на обед грибной суп. А твоя мама что готовит на обед? А по воскресеньям? А твои любимые блюда готовит?» Или: «Ты любишь в кино ходить? С кем? С отцом? Он с тобой разговаривает о картине? А деньги на кино дает? Часто?»

— Или вдруг спрашивает, — вмешался Костик, — «У тебя мама высокая? А глаза у нее какие? А петь она любит?»

— Да, да! Один раз даже попросил показать мамину карточку. Ей-ей… А когда я сказал, нету, не поверил. Правда, дедушка!

— А о себе ни гугу! Марцин спросил как-то про его маму, а он быстро перевел разговор на другое: «Смотрите, говорит, сизоворонка!» — и давай зубы заговаривать. Ой, елки-палки! — вскричал Костик, взглянув на часы. — Я на работу опоздаю.

Все предвещало, что день опять будет знойный и душный. Жара стояла давно, и все с нетерпением ждали дождя. Но едва наползут свинцовые тучи — предвестницы дождя, как ветер их разгонит. Может, хоть сегодня дождь натянет?

Как выброшенная на берег рыба, Марцин открытым ртом хватал раскаленный воздух. Он задыхался. Или, может, ночная кража плохо влияла на самочувствие.

В калитку вошел почтальон, прислонил к дереву велосипед и снял фуражку, отирая мокрое от пота лицо носовым платком. Дедушка, догадавшись по звуку, кто приехал, забыл от нетерпения об осторожности и вышел на террасу: он ждал писем от Стефана и Елены.

— Добрый день! Как здоровье? — любезно осведомился почтальон. — Сейчас сразу почувствуете себя лучше: три письма вам. То ни одного, а то вдруг три, — повторил он, протягивая два белых конверта и один голубой.

Дедушка обрадовался, как ребенок.

— Давай прочту, — предложил Марцин.

Дедушке нельзя было напрягать зрение, хотя в последний раз доктор нашел значительное улучшение.

— Прочти. Но сначала скажи, откуда письма. На штемпель посмотри.

— Ополе, — с трудом разобрал Марцин.

— От Елены!

— Вроцлав…

— Это от Стефана!

— Оленья Горка…

— Оленья Горка? Кто же мне может оттуда писать? — недоумевал дедушка, а Марцин между тем рассматривал конверт.

— Это Костику! Вот написано: Костику Пшегоню, Зеленая Седловина, Центральная улица, 31. Внизу адрес отправителя. От Янека Собирайского! Это одноклассник наш!

— Ладно! Читай письма, адресованные мне.

Вести были хорошие. Скарлатина у мальчиков в легкой форме, они в больнице и надеются, что скоро их выпишут, хотя к дедушке в этом году не приедут: каникулы уже кончаются.

Письмо от Стефана дедушку тоже порадовало.

Марцин читал чисто механически, как робот, не вникая в смысл; у него от страха поджилки тряслись: а вдруг дедушка захочет прочесть письмо от Собирая? Тогда они пропали.

— Письмо Костику положи на подоконник. Придет обедать — прочтет, — сказал дедушка, и у Марцина гора с плеч свалилась.

— А если там важное что-нибудь? Дедушка, можно отнести ему, это недалеко…

— Важное? От товарища из лагеря? Не думаю! Странно, каким образом он свой адрес сообщил, если на поезд опоздал…

— А может… ну, конечно, он ему отсюда написал! — вывернулся Марцин.

— А, да! Мне это как-то в голову не пришло, — сказал повеселевший дедушка.

Наверное, его привели в хорошее настроение письма от детей. И он ушел к себе в темную комнату слушать радио.

Письмо от Собирая было краткое:

«Две трубочки с кремом — за тобой! Открытку твоей маме послал. Вчера тебе пришло письмо. Оно у Скочелёвой. Бирюк видел его. Здесь здорово, только пирожных нет. А как у вас?»

— От кого же письмо? От мамы?.. — гадал Костик. Это предположение его встревожило, но он тотчас успокоился: — Хорошо, что мама письмо написала, а не открытку. Не то Скочелёва прочла бы и — скандал!

— Здесь тоже все на волоске. Дедушка спрашивал, откуда у Собирая твой адрес.

— Осел этот Собирай, каких свет не создавал! Кажется, ясно было сказано: пиши на имя Марцина. Не мозги у него в голове, а заварной крем! — разозлился Костик. — Ну авось обойдется!

Но день не сулил ничего хорошего. Атмосфера была наэлектризована.

Футбол не состоялся, потому что Немек уехал в Варшаву с пани Викторией и вернется восемнадцатичасовым автобусом или даже позже (Марцин с Костиком обещались его встретить). С Альбой они условились, что зайдут к нему после обеда: он оставит им печеной картошки, а потом сводит в лес показать, где он собирает грибы.

Но Альба понуро сидел на бревне у погасшего костра, не отвечая на приветствия и шутки.

— Альба! Что с тобой? — дотронулся до его плеча обеспокоенный Марцин. Его охватило недоброе предчувствие. — Альба! Что случилось?