Юлька в стране Витасофии (сборник)

ПУТЕШЕСТВИЕ ПОЛИ, МАМЫ И БАБУШКИ НАДИ В ДОМ ПИОНЕРОВ

Бабушка была недовольна: «Сколько можно этой девице, — имелась в виду шестилетняя Поля, — сидеть на моей шее? Давно пора отправить в какоенибудь приличное заведение!» — В какое? — горестно спросила мама. — Из садика ее выпустили, потому что большая, а в школу не пустили: сказали, что маленькая. А остальные заведения в Белогорске скорее публичные, чем приличные.

— Отведите меня в Дом пионеров, — предложила наряжавшая куклу Полина. — Мне подружка Люда говорила, что там лучше, чем в школе: веником по голове не бьют и лапшу на уши не вешают.

— Да?! — удивилась бабушка. — Кого же они там воспитывают: неженок и дебилов?! Еще Маркс доказал, что битие определяет сознание: чем больше бьют, тем больше сознания, чем больше сознания, тем больше ума.

Бабушка была воспитана 1937-м годом и считала, что стране не хватает твердой руки, папирос «Герцеговина Флор» и Нины Андреевой в Кремле.

Мама, наоборот, уверяла, что нужно все и всех распустить и ничего не собирать — кроме урожаев.

— Или я пойду в Дом пионеров, или буду плакать, — обострила ситуацию Полина.

— Придется вести, — вздохнула мама.

Где находится Дом пионеров, в городе знали не все, поскольку вывеску Дома пионеров сняли на память его бывшие воспитанники. Но бабушкин язык мог довести не только до Киева, но и до крейсера «Аврора», поэтому вскоре бабушка, мама и Полина поднимались по ступенькам симпатичного двухэтажного здания.

В вестибюле техничка Елена Ивановна мыла полы.

— Ноги вытирайте! — рявкнула она на вошедшую троицу. — Ходят тут всякие, век бы вас не видать!

— Как — ноги?! — удивилась мама. — Такой грязной тряпкой? Вы еще лицо предложите нам ею вытереть!

— Здесь, наверное, как в садике, — заступилась за Елену Ивановну Полина.

— Там всегда ноги моют и вытирают, прежде чем спать уложить. А грязная тряпка потому, что мы последние в очереди. Я в детском садике и не такой вытиралась!

— Перестаньте говорить чепуху! — рассердилась бабушка. — Вам русским языком предлагают вытереть подошву обуви.

— Деревня! — прокомментировала бабушку Елена Ивановна. — Ничего не умеют делать.

Пристыженные мама и Полина вслед за бабушкой вытерли обувь, зашли в вестибюль и остановились возле большого плаката с заголовком: «Сегодня — день открытых дверей». А ниже: «направо пойдешь — в театр попадешь, налево пойдешь — в аквариум упадешь, вниз побежишь — стихи сочинишь, наверх попадешь — игрушку сошьешь». В левом углу плаката чернело: «Утверждаю. Н. М. Самбурская». И маленькое примечание: «Случайных посетителей ждет во дворе злая собака».

— А кто такая Н. М. Самбурская? — спросила бабушка гардеробщицу.

— Это наш директор, — охотно пояснила гардеробщица. — Скажу вам: голова! Ей палец в рот не клади!

— А что: она разрешает пальцы в рот класть? — поинтересовалась мама. — Ведь это негигиенично!

— Неужели она их откусывает?! — широко раскрыла глаза Полина. — Какой ужас!

— Ну, зачем так… — смутилась гардеробщица. — Нельзя все понимать буквально. Хотя кое-кто, конечно, и плачет.

— Вообще-то советские люди, — сказала изучавшая плакат бабушка, — должны ходить непроторенными путями, по бездорожью. Поэтому предлагаю идти по кривой.

Кривая привела в комнату, где сидел красивый мужчина бальзаковского возраста.

— Талят Кадырович! — представился мужчина. — Чем могу быть полезным?

— Полезным? — переспросила бабушка. — У меня дров нарубить некому…

Или у вас другое направление полезности?

— Я готовлю корреспондентов, — сообщил Талят Кадырович. — Учу детей писать очерки, фельетоны, статьи.

— Да?! — хмыкнула бабушка, сразу вспомнившая о воспитавшем ее времени. — Полину — корреспондентом?! Знаю я, чем это кончается: вначале пишет она, потом пишут на нее, под информацию подбирается статья — и вот моя внучка греется в холодильнике где-нибудь на Чукотке.

— Какой опасный кружок! — вздрогнула мама. — Пойдемте скорее отсюда.

Пусть лучше неграмотной будет, чем такое…

Когда в комнате напротив симпатичный мужчина представился: «Эскандер Кадырович!», мама растерялась, «Я не знала, что Дом пионеров на семейной аренде».

— Нет, нет, — успокоил ее Эскандер Кадырович. — Нас здесь пока только трое. Когда дети подрастут, тогда уж… Вы девочку в какой кружок привели: натуралистов или фотографов?

— Мама! — восторженно взвизгнула Полина. — Посмотри, какие рыбки в аквариуме плавают!

— А они не кусаются? — спросила осторожная мама.

— Если не дразнить, то они спокойные, — пожал плечами Эскандер Кадырович.

— У вас здесь и бабочки, и тараканы разные, — брезгливо сказала бабушка. — Как можно ребенку с такой гадостью возиться?! Ей нужно что-нибудь интеллигентное.

— А при проявлении фотографий красный свет на зрение плохо действует, — добавила мама. — Нам нужно и научиться чему-то, и здоровым остаться.

Подхватив упирающуюся Полину под руки, бабушка и мама дружно вытащили ее в коридор.

Дверь с табличкой «Директор» оказалась закрытой — Надежда Михайловна была вызвана для дачи показаний к инспектору районо Марьиной, и маме так и не удалось посмотреть на женщину, расправлявшуюся с подчиненными такими крутыми методами. Зато она познакомилась с завхозом Галиной Николаевной и, оценив количество ключей, которые Галина Николаевна возила за собой на тележке, мама начала уговаривать Галину Николаевну взять Полю в ученики, шепотом объясняя бабушке, что Полине пора с детства быть поближе к материальным благам. Бабушка против такой программы не возражала, и Галине Николаевне удалось отбить их атаку только тогда, когда выяснилось, что затащить тележку на второй этаж Поле еще не по силам.

Из-за закрытой двери послышались звуки музыки.

— Там Исаак Абрамович руководит эстрадным оркестром, — пояснила Галина Николаевна.

— Замечательно! — обрадовалась мама. — Музыка и интеллигентность — близнецы-сестры.

— Чего надо? — сердито спросил Исаак Абрамович, когда тройка путешественников прервала его музицирование.

— Мы хотим свою девочку, — мама указала пальнем на притихшую Полину, — устроить к вам в оркестр.

— Не бесплатно, конечно, — добавила знающая жизнь бабушка.

— Гм… — задумался Исаак Абрамович. — Я, конечно, с удовольствием…

Но у меня все инструменты заняты, только барабан свободен. — Этот? — спросила Полипа и, подойдя к барабану, посмотрело А как я на нем играть буду, он ведь большой?

— Очень престо! — объяснила бабушка. — Сядешь на него сверху и будешь стучать ножками.

— А если я упаду? — продолжала сомневаться Полина.

— Ничего! — успокоила ее бабушка. — У нас «Скорая помощь» хорошо работает.

— Нет — решительно сказал Исаак Абрамович. — Ногами бить по барабану я не позволю. И трешку вашу заберите: тоже мне, нашли деньги!

Мама, пытавшаяся засунуть три рубля в карман Исаака Абрамовича, покраснела и объяснила: «Я больше не взяла. Я не знала, что у вас так дорого».

— Хозрасчет! — солидно пояснил Исаак Абрамович и начал подталкивать гостей к выходу.

Удрученные бабушка, мама и Поля добрели до вестибюля и остановились.

— Куда теперь? — спросила мама.

— К звездам! — ответила бабушка. — Советские люди всегда идут к вершинам.

И они начали взбираться на второй этаж. — «Совет ветеранов», — прочитала бабушка надпись на двери. — А они что здесь делают?

— Ветеранят, наверное, — предположила Полина.

— Нет, — досадливо поморщилась мама. — Здесь, наверное, филиал дома для престарелых. К тому же — не в обиду вам сказано — сами знаете: старое и малое — одно и то же. Вот их сюда и определили!

— Мама! — позвала заглянувшая в одну из дверей Полина. — Смотри: рисуют!

Поспешившие на ее зов мама и бабушка с интересом начали рассматривать уткнувшихся в рисунки ребят.

— Это все — будущие художники? — с почтением спросила мама у руководителя кружка Рамиза Андреевича, делавшего вид, что он в упор не видит посетителей.