Юлька в стране Витасофии (сборник)

Лучший друг детей зайчик возник с легкой руки папы, которого судьба предназначила водить в детский садик сначала Полину, а потом и подросшего сына. Плестись по утрам в казенное учреждение, особенно в грязную или холодную погоду, детям не хотелось, и папе, подавляя восстания, пришлось, кроме угроз, использовать принцип материальной заинтересованности, сочиняя, что возле декоративной самшитовой аллеи их ждет зайчик, приготовивший для детей какие-то лакомства, — и доверчивая детвора весело устремлялась вперед, первую часть пути гадая о размерах и количестве подношения, затем бегая вдоль аллеи в поисках яств, а оставшийся отрезок дороги поедая угощение, незаметно подброшенное обманщиком папой, и сравнивая, кому что досталось Рассудительную Полю слегка смущала застенчивость зайчика, предпочитавшего засовывать подарки в кусты, а не вручать их лично, но в целом ситуация подозрений но вызывала, тем более что несколько раз, после провоцирующих возгласов папы, дети видели, как зайчик, оставив в самшите купленные в магазине мамой-зайчихой яства, убегал в свой лесной детский садик. Поля и Родя пытались узнать, какую группу — старшую или младшую — посещает их шустрый друг, но папа упорно ссылался на свое неведение, давая возможность каждому из детей считать зайчика своим ровесником.

Сегодня папа вел детей в садик с особенным удовольствием: у него в кармане лежали полученные недавно в качестве взятки три импортные конфеты. Дети, цепляясь за папины руки, спорили, кого из них зайчик больше любит, аргументируя свои доводы анализом полученных ранее презентов. Когда до аллеи осталось метров двадцать, практичный Родя, перейдя от слов к делу, ринулся вперед, спеша заграбастать приготовленные зайчиком лакомства; за ним потрусила, безнадежно отставая, тяжеловесная Полина.

Аллея была длинной, и дети, суетясь и отталкивая друг друга, заползали на четвереньках вдоль кустарника, с надеждой вглядываясь в переплетенье прутьев. Выждав удобный момент, папа подбросил поближе к Полине первую конфету, сердито наблюдая, как рассеянная дочка проползает мимо угощения, не обращая на него внимания. «Тут поищи!» — наконец вынужден был сказать он Полине, — и сразу настороженно поднял голову застрявший неподалеку Родион.

— Ах, конфетка! — радостно воскликнула Полина, блаженно разглядывая завернутое в красочную обертку незнакомое лакомство, но тут налетевший коршуном Родя схватил заячий подарок и сунул его в карман.

— Отдай! Я нашла! — закричала Полина, жалобно поглядывая на папу.

— Кто первый взял, тот и первый нашел! — отойдя подальше, авторитетно заявил Родя.

Догадавшись, что попытка физически поколебать идеологическую позицию сына закончится скандальным плачем, папа примирительно произнес: «Не расстраивайся, Полечка, зайчик где-то еще две конфеты спрятал», решив отдать дочке и ту — третью — часть взятки, с которой собирался познакомить свой желудок. Успокоенная Полина волнительно заерзала вдоль аллеи, а вслед за ней, чутко прядя ушами и искоса поглядывая на соперницу, пополз Родя.

— Плюх! — неизвестно откуда упавшие конфеты оказались прямо перед Полиным носом и она, протянув руку, начала соображать, какую из этих одинаковых красавиц надо отправить в карман первой, но ее попытку повторить подвиг Буриданова осла прервал быстрокрылый Родион, ловко схвативший одну из конфет и только из-за порыва великодушия, вызванного папиным присутствием, не захвативший в плен третью конфету.

— А-а, — подобрав остатки роскоши и глядя на пустое место, недоуменно протянула Полина. — А где моя вторая конфета?

И она, заглядывая во все обнадеживающие места, отправилась в новое путешествие вдоль аллеи.

. — Не ищи, Полечка, больше конфет нет, — хмуро сказал папа, сердито поглядывая на невозмутимого Родю.

— Как?! — приподнявшись, Поля растерянно захлопала глазами. — Почему тогда у меня одна конфета, а У Родьки две?

— Потому что нельзя быть такой медлительной, — ответил папа. — Пойдемте в садик, а то на завтрак опоздаем.

— Никуда я не пойду, — голубые глаза Поли наполнились слезами, — Родька у меня конфеты забирал, а ты молчишь. Почему у него больше конфет, чем у меня? Это несправедливо!

— Родик, ты Полечке одну конфетку не хочешь отдать? — заискивающе спросил папа.

— Не хочу, — заглянув внутрь своей души, твердо сказал Родя.

— Тогда мне отдай, — решив выступить в роли передаточного звена, потребовал папа.

— И тебе не дам, — голосом, хладнокровию которого позавидовал бы готовящийся к пыткам индеец, произнес разгадавший папину хитрость Родион. — Или отдай конфету, или, чтобы всем было поровну, ее выбрось, — усилил нажим папа, не сомневаясь, что корыстолюбивый Родя, подбиравший на улице и тащивший в дом разный хлам, никогда не выбросит импортный подарок. — Понял?

— Понял, — кивнул головой Родя и, секунду поколебавшись, швырнул зажатую в кулаке конфету в непроходимую чащу кустов.

— Ах! — воскликнула Поля, печально провожая глазами полет не доставшейся ей конфеты.

— Гм! — хмыкнул папа, с уважением подумав: «Мужик растет. Ну и характер!» А вслух, обратившись к детям, строго сказал: «Теперь довольны? У каждого по конфете — как и хотели!».

И, заставив конкурентов взяться за руки, поторопил их на завтрак.

Вечером детей забирала из детского садика и приводила домой бабушка Даша. Позже, заглянув в почтовый ящик, в квартире появлялся папа, избавляя бабушку от охраны посуды, которую регулярно разбивал Родя, и от утихомиривания Полиных эмоций, старавшейся любой спор с братом перевести в плоскость кулачных отношений. Папа начинал готовить ужин и к середине данного процесса в прихожую заходила мама, перехватывавшая бразды кухонного правления в свои могучие руки. Поужинав и обменявшись новостями, семья устремлялась к незавершенным и начинающимся делам или усаживалась созерцать телевизор.

Сегодня предметом обсуждения стало отсутствие писем и газет, которых в доме на Нижнегорской не получали третьи сутки.

— Это из-за Пальмы, — доложила знавшая все сплетни Полина. — Почтальонша сказала: или я, или она!

Пальмой звали жившую во дворе многоэтажного дома огромную овчарку, которую уже второй год кормили и любили дети, но ненавидела недавно появившаяся толстощекая и румяная почтальон Надя, утверждавшая, что собака питает к ней людоедские чувства. Действительно, получив от пугливой Пади несколько ударов кирпичом по спине, овчарка вместо приветливой улыбки стала показывать ей сердитые зубы, демонстрируя рычаньем нежелание видеть толстощеких почтальонов в своем дворе, после чего Надя, чье тело уже не раз кусали собаки, комары и мухи, заявила, что человеческая жизнь ценнее газет и пока Пальму не посадят в тюрьму или не перевоспитают, нога почтальона не будет топтать территорию опального дома. Конфликт продолжался около двух недель и завершился однажды утром громким выстрелом во дворе.

— Пальму убили, — прибежавшая домой Полечка была бледная и напуганная. — Приехали какие-то дядьки на машине, выстрелили, бросили Пальму в кузов и увезли. Мы рядом стояли, все видели.

Полечка заплакала. Мама, обняв дочку, начала ее утешать, в то время как Родя, размахивая руками, воинственно выкрикивал, что он, когда вырастет, возьмет ружье и перестреляет всех плохих дядек.

— Папа, сегодня нельзя смеяться, — сообщила Поля пришедшему обедать отцу. — Сегодня убили Пальму. Все дети во дворе собрались и так решили.

— Конечно! — согласился папа, которого тоже расстроило известие о смерти овчарки.

На следующий день траур закончился и во дворе вновь зазвучал детский смех. Почту приносили регулярно, чему все были довольны. Вот только с Надей почему-то перестали здороваться, да она и сама через месяц перешла работать на другой участок. Наверное, не понравилось, что дети, когда она заходила во двор, останавливались и молча на нее смотрели. А почему смотрели — никто из них так и не смог объяснить.