Как Гитлер украл розового кролика

В течение какого-то времени месье Фернан спорил с ним, а потом неожиданно рассмеялся. Услышав смех, белый кот от удивления раскрыл рот, и оттуда вывалились шоколадные крошки. Анна взглянула на месье Фернана: он подливал папе бренди и похлопывал его по плечу.

— Забавно, — говорил он. — Вы пытаетесь смотреть на ситуацию оптимистически, хотя она должна беспокоить вас больше, чем кого бы то ни было.

Мама и мадам Фернан вернулись в гостиную, наступила полночь. И все, включая детей, подняли тост за Новый год.

— С Новым 1935-м! — воскликнул месье Фернан.

— С Новым 1935-м! — повторили все остальные.

— За нас и за всех наших друзей! — тихо добавил папа, и Анна поняла, что он имеет в виду дядю Юлиуса.

В феврале мама подхватила грипп. А как только ей стало легче, у консьержки разболелась нога. И это было совершенное несчастье. С тех пор как уехала Грета, мама делала большую часть домашних дел сама, но каждое утро консьержка на час поднималась к ним в квартиру и помогала маме с особо тяжелой работой. А теперь мама осталась один на один со всеми делами. Она и в лучшие-то времена не любила заниматься хозяйством, а теперь, после гриппа, это и вовсе нагоняло на нее тоску. Уборка, готовка, стирка, глажка, штопка — все это казалось маме слишком тяжелым бременем. Анна и Макс помогали ей — ходили в магазин и выносили мусор. Но большая часть работы, конечно, лежала на маме, и она постоянно на это жаловалась.

— Я ничего не имею против того, чтобы готовить, — говорила мама. — Но бесконечно мыть посуду, стирать, гладить и штопать — это забирает все силы и время!

Папа вообще не помогал маме. Он не понимал, что нужно делать по хозяйству. И когда мама жаловалась, что устала гладить простыни, он искренне удивлялся.

— Ну и не гладь, — говорил он. — Они снова помнутся, как только на них лягут.

— Ты ничего не смыслишь! — вспыхивала мама.

Маму особенно беспокоило, что Омама планирует навестить бабушку Сару. И мама хотела, чтобы к приезду Омамы квартира выглядела прилично. Но пока мама драила комнаты — а она драила их с такой тщательностью, с которой это не делали ни Грета, ни консьержка, — в кухне скапливалась грязная посуда. Пока она готовила вкусную, хотя и недорогую еду, гора одежды, которую нужно было чинить, все росла и росла. Так как папа совершенно не понимал маминых проблем, ей начинало казаться, что все это происходит по его вине. И однажды они поссорились.

Мама пыталась залатать старую фуфайку Анны и стонала, поглядывая на гору носков и наволочек, ожидавших своей очереди. И тут папа вдруг сказал:

— Думаю, это совершенно не обязательно. Какая разница, есть дырки на нижнем детском белье или нет. Их все равно никто не увидит.

Он должен был бы предвидеть, подумала Анна, что это спровоцирует взрыв.

— Ты ничего не понимаешь — ни-че-го не по-ни-ма-ешь! — кричала мама. — Я разрываюсь между стиркой и готовкой, между глажкой и штопкой. И все, что ты можешь сказать, — что «это не обязательно»!

— Только потому, что ты жалуешься, — объяснил папа. — В конце концов, люди как-то с этим справляются. Посмотри на мадам Фернан.

— Мадам Фернан нравится быть домашней хозяйкой! — опять закричала мама. — И у нее есть домработница и швейная машинка. Вот, взгляни на это! — размахивала она разорванной наволочкой. — Мадам Фернан нужно две минуты, чтобы это зашить, а мне — по меньшей мере полчаса! Как ты можешь сравнивать ее и меня, если ты ничего в этом не смыслишь?

Папа спасовал перед маминой горячностью. Он любил маму и не хотел, чтобы она расстраивалась.

— Я только имел в виду, — сказал он, — что такой умный человек, как ты, мог бы найти способ как-нибудь упростить задачу…

— Об этом тебе лучше поговорить с мадам Фернан, — оборвала его мама. — Все, что я умею делать, — это играть на фортепьяно.

И она вышла из комнаты, хлопнув дверью.

На следующий день, возвращаясь из школы, Анна встретила папу. Папа нес большой деревянный футляр с ручкой. Они вместе вошли в лифт.

— Что это? — удивилась Анна.

— Подарок для мамы, — ответил папа.

Анна сгорала от нетерпения, желая узнать, что же это такое и когда футляр откроют. Но мама при виде футляра изменилась в лице.

— Надеюсь, ты не купил… — начала она.

Папа поднял крышку и сказал гордо:

— Вот! Швейная машинка!

Эта машинка немного отличается от той, что была у мадам Фернан, подумала Анна. У той она была серебристого цвета, а эта — черная с серым и непривычной формы.

— Конечно, она не новая, — сказал папа, — и ее нужно почистить. Но с ее помощью ты сможешь чинить наволочки, и штопать носки, и шить детям одежду, не обращаясь к мадам Фернан.

— Я не умею шить одежду, — заметила мама. — И носки нельзя штопать с помощью швейной машинки.

Мама была просто в ужасе.

— Но что-то ты сможешь ей делать?

Все напряженно рассматривали машинку, стоящую на столе. Как-то не похоже, сказала сама себе Анна, что с ее помощью можно что-нибудь делать.

— Сколько она стоила? — спросила мама.

— Не беспокойся об этом, — успокоил ее папа. — Мне заплатили за срочную статью, которую я сегодня сдал в «Парижанин».

Тут мама впала в неистовство.

— Но нам нужны деньги! Ты что — забыл? Я должна заплатить за квартиру и мяснику, и Анне нужно купить туфли. Мы же договорились, как потратим деньги за эту статью!

Папа выглядел совершенно подавленным. Он действительно ничего такого не помнил! Но перед тем как мама успела сказать что-то еще, зазвонил дверной колокольчик. Анна открыла дверь: пришла мадам Фернан. Занятые машинкой, все забыли, что пригласили ее на чай. Мадам Фернан последовала за Анной в гостиную.

— Только взгляните! — разом закричали мама и папа, но каждый вложил в эти слова свой смысл.

Мадам Фернан с недоверием взглянула на машинку.

— Бог мой, где вы ее откопали? — спросила она. — Она же доисторическая!

— Настолько старая? — переспросил папа.

Мадам Фернан обследовала машинку более тщательно.

— Вы ее купили? — уточнила она, не скрывая удивления.

— Конечно! — ответил папа.

— Но игольчатая пластина — она же сломана! И рукоятка перекошена — должно быть, ее роняли… Да она не работает!

Мадам Фернан заметила сбоку клеймо и протерла его носовым платком. Проступили цифры: дата изготовления — 1896 год. Мадам Фернан убрала носовой платок в карман.

— Как антикварная вещь она, может, и интересна, — сурово сказала она. — Но в качестве швейной машинки никуда не годится. Ее нужно сдать обратно в магазин.

Папа все еще не мог поверить, что его прекрасный подарок оказался совершенно бесполезным.

— Вы уверены? — уточнил он.

— Без сомнения, — заявила мадам Фернан. — Срочно снесите ее обратно и потребуйте свои деньги назад.

— И тогда мне купят новые туфли? — спросила Анна, хотя и знала, что сейчас не самый подходящий момент об этом спрашивать.

Но ее старые туфли совсем сносились, не говоря о том, что они уже сильно жали, и она давно мечтала о новых.

— Конечно, конечно, — сказала мама нетерпеливо. Но папа все колебался.

— Надеюсь, они согласятся, — сказал он. — Человек, продавший мне эту машинку, был не очень любезен.

— Я пойду с вами, — сказала мадам Фернан. — Хочу посмотреть, где продают антикварные швейные машинки.

Анна решила тоже пойти.

Вопреки ожиданиям Анны, в магазине продавались не только швейные машинки. Там были самые разные вещи — старые стулья, маленькие покосившиеся столики и растрескавшиеся картины. Некоторые товары были расставлены прямо на тротуаре перед магазином, а рядом с ними суетился плохо одетый человечек, пытавшийся задрапировать комод облезлой тигровой шкурой. Увидев папу, человечек тут же сощурил свои странные выцветшие глаза.

— Добрый день, — как всегда, вежливо обратился к нему папа. — Сегодня утром я купил эту швейную машинку. Но боюсь, она не работает.

— Да? — переспросил человечек, которого папино сообщение совершенно не удивило.