Калитка, отворись!
Калитка, отворись! читать книгу онлайн
Две девочки, две двоюродные сёстры, Нюрка и Зина, стоят перед закрытой калиткой. Это, ребята, не просто калитка — это двери в будущее. Откроются ли они перед обеими девочками? Каким нужно быть человеком, чтобы попасть в будущее? И каким быть не нужно?
Действие повести происходит на Алтае.
Нюрка, обидевшись на лицемерную Зинину маму, уходит бродить, и Зина идёт с нею. Они думают, работают, ссорятся, мирятся. Вот они в школьной производственной бригаде. А вот — в пионерском лагере помощниками вожатых...
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Нюрка, в телогрейке поверх жёлтого сарафанчика, растянулась, удобно подложив руки под голову, как дома на постели. Зина же сидела, свесив ноги, одной рукой упёрлась в край телеги, другой придерживала рюкзак. Капроновые бантики в её косах вздрагивали, как две тропические бабочки.
Дорога была вся в росе. Роса покрывала два бесконечных узора от автомобильных колёс, подобных вышивке на украинской рубахе. Даль становилась румяной, лениво зарделось облачко, заискрились капли на кустах боярки и жимолости, а за кустами справа и слева шевелились без ветра колосья, стряхивая сон, сливаясь вдали в живой солнечный ковёр. Само же солнце появилось за спиной неожиданно, и, так как Зина забывала почаще взглядывать на него, ей казалось, что оно выходит из-под земли толчками, будто кто-то, поднимаясь по лесенке из погреба, выносит его на поднятых руках. Она попыталась вспомнить, когда видела в последний раз, как восходит солнце, и вдруг поняла, что еще никогда не видала рассвета летом…
Лупа всё резче взмахивала хвостом: просыпались мухи и принимались за своё исконное дело — всем мешать.
Дорогу перебежал суслик, потом заяц, больше ничто не нарушило её великого однообразия — всё то же большое поле тянулось справа и слева, всё те же кусты стояли у дороги, и, если бы не солнце, казалось бы, что телега едет не вперёд, а по кругу.
Нас всех с раннего детства автомобили, кино и книги приучили уже к быстроте, к постоянной смене одного интересного кадра другим, не похожим на первый, — а как всё же велика, однообразна и подробна земля! И как необходимо для человеческого счастья прожить её всю, шаг за шагом, каждый куст и каждый колосок, а не махать ей рукой из автобуса, поезда или самолёта!..
Нюрка не выдержала, соскочила и, сняв босоножки, пошла пешком. Зина последовала её примеру. Земля просохла, была тёплой и мягкой. Под кустами рос дикий горошек, его малиновые кораблики пахли розой. Дед снял стёганку, солнце припекало его обтянутую красной рубахой спину; он дремал и думал о том, как заедет к куму и какое его там ожидает угощение.
— Это пшеница? — робко спросила Зина, кивнув на поле.
— Пшеница, — ответила Нюрка и прибавила: — Люминисценс.
Папа немного учил Зину латыни, и она теперь сообразила, что значит это слово — сияющая.
— Красиво! — сказала она; но это относилось уже не к слову, а ко всему, что было вокруг. — Хоть бы дорога никогда не кончалась!
Нюрка свистнула и махнула рукой в неопределённую даль:
— Ничего, там будет ещё лучше, вот увидишь…
— Пожалуй, — неуверенно протянула Зина. — Мы там будем работать. Сами. И ловить бабочек. И собирать фольклор.
— Чего?
— Будто не учила в школе! — Зина рассердилась и тряхнула головой так, что тропические бабочки взлетели над сё плечами, а когда сели снова на спину, долго не могли успокоиться. — Устное народное творчество. Здесь его никто и никогда не записывал. А мы запишем. Первые. Понимаешь?
— Н-но, — без особого интереса ответила Нюрка; «но» у неё означало «да».
А впереди уже виднелись дома.
Это не была ещё Алтайка, где находился лагерь. Маленькое селеньице даже не имело имени, а называлось цифрой — «пятый». Должно быть — Пятый участок. Посреди единственной улочки стоял большой дом с резными ставнями. Половину его занимала изба-читальня, где временно хранились овощи, во второй половине жил и работал фельдшер. Остальные домики были маленькие. На седых деревянных крышах росла трава. Стояли домики не строем, а вольно. Какие смотрели на улицу, какие на зады, а одна избушка даже повернулась к улице углом, красиво сложенным «в клеть». Дворы разъединялись плетнями и покоробленными заборами. Эту картину старого-престарого селения дополняли ряды новеньких столбов, две телевизионные и пять-шесть радиоантенн на крышах и прислонённый к забору возле лавочки пыльный мотоцикл.
В недисциплинированной избушке как раз и жил дедов кум, старец с толстыми ушами, из которых рос зеленоватый пух. Он один в целой деревне, кроме фельдшера, сидел дома в такую пору. То ли ему по старости вышел отпуск, то ли у него был выходной, а может, его двор служил здесь детским садом… Во всяком случае, по двору ползало и ходило вперевалочку много малышей. Двое из них тянули друг у друга вечное перо и тихо ругались:
— Отдай! Тоже мне — авторучки не видел!
— Сам не видел! Я её чинил!
Кум в это время устанавливал на крыльце пол-литра, предварительно обтерев бутылку полой пиджака, и, слушая этот спор, ухмылялся:
— Вот видишь, Петрован, как они спешат присвоить? То-то! А нам говорят: сдавай телёнка, корову, не сегодня-завтра всё будет общее. Или вот ещё: вся ребятня из Алтайки к нам на сортоучасток прикатила. Школьная бригада называется. На полном доверии — без учителей. Поверили то есть, что от них без присмотра работа будет. Ещё у батьки с мамкой да если погрозишься ремнём, ну, то, конечно, будут работать. А так… Неясно мне, как станут жить, если вдруг всё совсем общее — и никакого ремня.
— Без ремня, думаю, не будет сроду и во веки веков. А общее — чего неясного? — Дед Петрован выковырнул ногтем большого пальца картонную пробку. — Становись в очередь, подставляй котелок — и насыпят.
— Стало быть, как в солдатах? Да ведь и там нет полной справедливости. Свой кашевар своему поболе каши насыпет. Петрушке — верхушки, Ивашке — подонки.
— А верно, — неожиданно согласился Петрован. — Уж на что наш доктор Василь Константиныч святой — и тот о себе беспокоится. Он потому и лекарствий вам так быстро прислал, что ему своих девок до Алтайки надо отвезть. Не могли пешочком, барыньки. Слышите, девки? Уж если так охота кататься, походите-ка пока, разомнитесь. Ну, хоть в бригаду эту, к девкам. Вечерком, уж так и быть, отвезу, по холодочку.
— И пойдём! — буркнула Зина, старательно отворачиваясь от Нюрки: не хотелось, чтобы Нюрка видела, как задели её вроде бы и незлобивые дедовы обвинения. — Пошли, Нюра.
Малыш, который только что отобрал у своего соперника авторучку, вызвался в провожатые: видно, хотел поскорее унести свою добычу.
Он привёл их на огород. Там девушки, девочки и девчонки убирали раннюю капусту, подсекая под корень каждый вилок. Познакомились. Гостям тут же с их согласия вручили лопаты.
Зине сперва работалось в охотку, обида на деда подхлестывала её. Но, когда солнце поднялось так высоко, что капуста перестала отбрасывать тень, у неё заныла спина. К тому же, сколько она ни силилась, все стали обгонять её. Сперва на полшага, потом на шаг, потом… потом она сказала как могла непринуждённее:
— Девочки, давайте сделаем перерыв!
Они согласились и сели возле капустной пирамиды поболтать. Зина говорила много, чтобы протянуть время, и бойко, потому что в глубине души стеснялась незнакомых людей.
Нюрка же не сразу поняла, что перерыв. Она по-прежнему плавно шла вперёд.
— Вот размахалась! — позавидовала низенькая цыганочка в зелёной косынке, по имени Эльвира.
Зине тоже было завидно: «Не человек — машина какая-то. Вот бы когда спросить — думает она что-нибудь? Наверное, только одно: ах, какая я ловкая, как я здорово работаю, полюбуйтесь на меня».
А Нюрка, и верно, немного любовалась собой, но она вовсе не работала, она играла — или нет, воевала. Из земли росли злодейские головы. Вот это сплетница тётя Феня, которая всегда наговаривает на маму. Р-раз — и голова напрочь! Вот это драчливый Петька. Взмах — и покатилась голова по полю. Вот жулик Погидаев из сельпо. Хрясь! Мой меч — твоя голова с плеч. Тут фамилий и имён Нюрке не хватило. Не беда. Пьяница? Долой! Жадина? Вот тебе! Получай! Лгун — и нет лгуна. Трус — и нет труса…
— Нюрка! — позвала её Зина. — Да Нюрка же! Иди отдыхать!
Нюрка провела рукой по лбу и пошла к пирамиде, волоча за собой лопату. Над зарослями поспевающей ржи показалась мальчишечья фигура верхом на лошади.