«Ракета» выходит на орбиту

— Что вы знаете о красоте современной науки? Мечтаете ли о том, чтобы самим проникнуть в тайны космоса, или предоставите решать эти задачи другим? А что, если вас привлекут ещё не раскрытые загадки атомного ядра? Я не верю, заметьте, не верю, что человек будущего может быть равнодушен к физическим наукам во всём их великолепном многообразии.

Как это было не похоже на прежнюю учительницу. Мы не просто слушали Фёдора Яковлевича. Он как бы повёл нас путешествовать в край неизведанного. Вот видите, как цветисто стал выражаться редактор «Ракеты». Тех, кто интересуется современной физикой, Фёдор Яковлевич пригласил на организационное собрание кружка «Физические проблемы».

— А теперь… Давайте выясним, что вы знаете, что вас интересует.

Когда до звонка оставалось четверть часа, физик вызвал: «К доске пойдёт Меньшов!»

— Фёдор Яковлевич, — начал вкрадчиво Васенька, — но ведь нам уже неделю по физике ничего не задавали.

— Тем лучше, — подхватил старый учитель. — Полная свобода выбора темы. Прошу к доске.

Васенька поплёлся. Он проверил, на месте ли тряпка, ещё раз тщательно протёр и без того чистую доску, затем пошёл в угол за указкой.

Фёдор Яковлевич расхаживал по кабинету, рассматривая приборы и таблицы, точно здороваясь со старыми знакомыми. Наконец потребовал:

— Прошу, Меньшов, мысли…

Когда все возможные оттяжки были использованы, Васенька Меньшов завёл:

— В текущем учебном году, после того как мы начали курс девятого класса, по физике мы проходили ряд важных тем, в которых (Васенька вдруг воодушевился) не было отражено современное состояние физических наук.

Он хотел посмотреть, какое впечатление произвела последняя фраза на Фёдора Яковлевича, но тот сидел к нему спиной.

— Вы думаете? — прервал его учитель. — Ну, так до важных тем мы не скоро доберёмся.

Те, кто занимался у Фёдора Яковлевича, знали, что переход на «вы» не предвещает ничего хорошего. Но Васенька, видимо, считал, что первая часть поединка сложилась в его пользу. Он выиграл почти пять минут.

— Ну-с, мыслей нет, перейдём к фактам, — не поворачиваясь, сказал Фёдор Яковлевич. — Как известно, вас и вашего одноклассника Марева в школе называли «капитанами». (Ребята, притихшие было, оживились). Вы вместе с присутствующим здесь вашим коллегой Маревым обосновались в радиорубке (Костя встал, но Фёдор Яковлевич рукой показал ему, чтобы он оставался сидеть на месте). Произошла авария, за которую товарищ ваш единолично расплачивался. Скажите, из-за чего, по-вашему, перегорел трансформатор, какие физические явления там произошли и какую работу нужно проделать в подобных случаях, чтобы вернуть в строй трансляционную установку? Вам понятно? Повторите вопрос.

— Фёдор Яковлевич, — заелозил Васенька, — так ведь это не по программе.

— Вы считаете? — грозно переспросил учитель.

Васенька выглядел растерянно и смотрел на нас умоляюще. Но это не была обычная формула, которую можно подсказать или показать на пальцах.

— А вы? — обратился он к Косте Мареву.

— Я этим всем перемучился, — едва слышно сказал Костя.

— И правильно сделал. Но меня сейчас интересует не психологическая часть, а техническая, физическая, если хочешь.

— Так я у ребят всё повыспросил. У Лёни и Оскара, которые к нам приходили. А потом Саша Кореньков мне показывал. Вы не глядите, что он в седьмом классе. Вот он какую штуку сам смонтировал — позавидуешь!

Костя вытащил портсигар из кармана, что-то подкрутил, и мы услышали негромкое раздумчивое «Степь, да степь кругом…» Пел хор мальчиков. В портсигаре был смонтирован приёмник на полупроводниках.

Нет, я думаю, никогда такого урока в физическом кабинете не было. Я посмотрел на часы. До звонка оставалось ещё восемь минут. Но где Васенька? Он уже с невинным видом сидел на своей парте и перелистывал учебник физики.

Но отвечать ему пришлось. Фёдор Яковлевич подошёл к доске и крупным размашистым почерком написал три вопроса.

— Прочтите, Меньшов, — снова вызвал он Васеньку. — Вооружайтесь мелом и отвечайте, в письменном виде. Ну-с.

Снова Васенька у доски. Лицо у него становится выразительным. Он приказывает, настаивает, просит, умоляет: «Подскажите, ну!» Взгляд Фёдора Яковлевича устремлён куда-то рядом с Васенькой. Но одновременно, мы в этом убеждены, он видит всё, что делается в классе. Подсказывать невозможно.

Когда Меньшову показывают на пальцах, что осталось пять минут до звонка, Фёдор Яковлевич, не оборачиваясь, поправляет вслух:

— Не пять, а шесть минут.

Ни у кого сегодня нет охоты выручать Меньшова. Из наглого он становится жалким. Что-то пишет на доске. Стирает. Снова пишет, начинает фразу и не доканчивает.

— Не знаете! — со звонком подытоживает Фёдор Яковлевич, — простейших формул.

— Я знаю, — пытается возражать Васенька, — но забыл, смутился.

В классе раздаётся хохот. «Васенька смутился!» Это неправдоподобно и невыразимо смешно…

— Да, физика из вас не выйдет, — говорит Фёдор Яковлевич. — А вот артист миманса превосходный. Вы так очаровательно изображали нищего у школьной доски. Вы просите не ставить двойку? Конечно, не поставлю. Двойка — это оценка неудачного или неверного ответа ученика. Заметьте, ученика. А я, запомните, нищих в наше время не признаю. И даже двойки вам не подам. Получайте дневник.

Когда новый, вернее старый, учитель физики ушёл из класса, Васенька приободрился.

— Ловко я его обвёл. Учитесь жить, дети! Он даже двойку побоялся мне поставить! — хвастался Меньшов. — А вы? — набросился он на должников. — Продаёте? Засыпаться боитесь! Козлы!

А ему в ответ:

— Нищий у доски! Здорово он тебя.

После уроков я ждал в библиотеке Володю Антонова, с которым надо было, наконец, поговорить начистоту.

К Григорию Павловичу подошёл Меньшов, спросил: «Вы не скажете, что такое миманс?»

— Миманс — это группа артистов, играющих характерные роли без слов. Кажется, так. Впрочем, для точности посмотри в словаре иностранных слов.

Уходя из библиотеки, Васенька столкнулся с Володей Антоновым и сунул ему в руку сложенный вдвое листок из тетради:

— В стенгазету. Не струсишь?

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

„БОЛЕТЬ НАДО УМЕТЬ”

Рассказывает Анюта

Я познакомилась с обаятельным человеком. Вот таким должен быть врач. Во дворе его знают все и он знает всех. Если иногда и забудет имя, то припоминает: «У тебя отморожены были уши? Значит, Оля?» Или: «Это ты в прошлом году наглотался арбузных косточек? Владик?» Есть у него и маленькая слабость. Обожает кофе. Чашечку. По вкусу и запаху может рассказать своим маленьким пациентам, откуда эти кофейные зёрна, из Гватемалы или с Цейлона.

Света, Слава и Валерик очень метко его прозвали «доктор Айболит». Света утверждает, что с ним можно разговаривать, как с лучшей подругой. Он часто запаздывает, но если уж обещал, то в этот день придёт обязательно.

Так вот, доктор Айболит, или, как его называют взрослые, Терентий Фёдорович, подал Свете замечательную идею. Бедная девочка с осложнениями лакунарной ангины совсем было закисла. Теперь у её кровати столик с будильниками, один голубой, другой коричневый круглый с дырочками-гнёздами на циферблате, который отзванивает начало уроков и перемен.

Я как-то днём, по дороге из райкома, забежала к ней. Представьте, не пустила в комнату. «Анюта, не обижайся, у меня сейчас алгебра. Через десять минут вторая большая перемена, посиди, почитай, ты услышишь звонок».

И я услышала. Действительно, не прошло и четверти часа, как поднялся страшный трезвон. Сразу зазвонили: на кухне, телефон и коричневый будильник Светланы. Я помчалась и нечаянно смахнула со столика голубой, самодельный. Он упал на пол и тоже затрещал со страшной пронзительностью. Надо было ещё открыть дверь на кухне и снять телефонную трубку. Оказывается, это пришла давать английский урок мама Валерика, а по телефону звонил Прохор Степанович. Он передавал, чтобы Света не беспокоилась. Завтра придёт беседовать по пройденным темам.