«Ракета» выходит на орбиту

— Как ты сказала? — переспросил он.

— Айболитик, — тихонько повторила я.

— Пора бы моей пациентке знать настоящее имя лечащего врача, — проворчал он. — Запомни: Терентий Фёдорович.

— Терентий Фёдорович, миленький, — говорила я, всё ещё держа его руку. — Скажите мне правду. Вы же учились, много видели, на войне были. Только не смейтесь надо мной. Обещаете?

— Если не рассмешишь, смеяться не буду.

— Скажите, пожалуйста, могут дружить мальчик и девочка? Вот так просто дружить?

— Дурацкий вопрос, — пробормотал он и закашлялся.

Я так и не поняла, действительно он кашляет или скрывает смех.

— То есть, я хотел сказать, несколько наивный вопрос.

— Ну всё-таки? — не отставала я.

— Слушай, рыженькая! (Он так хорошо сказал, что я нисколько не обиделась). Если хочешь знать моё мнение, — без дружбы не стоило бы жить на свете. Человек без друзей или урод, или несчастный. И чем раньше приходит дружба, тем радостнее.

— И не обязательно, чтобы он был женихом? Я не хочу жениха.

Тут он уже откровенно рассмеялся:

— Ты знаешь, рыженькая, я тоже против женихов. Невест я ещё признаю, но женихов…

— Значит, можно дружить просто так, потому что дружится? — допытывалась я.

— Не знаю, — подумав, сказал он. — «Просто так» — это какая-то ленивая дружба. Если уж ты меня спросила, — он осторожно высвободил руку и погладил меня по голове, — если уж ты меня спросила, то мне всегда казалось, что дружба — это восхождение к неведомым горным вершинам. Друзья идут, связанные одной верёвкой. И если один сорвётся в пропасть, он должен знать, что его друг не перережет верёвки, даже сам рискуя жизнью. Твой друг идёт вперёд и подтянет тебя. Ты идёшь впереди и помогаешь подняться другу.

В это время тётя Нина принесла кофе. Доктор выпил его и стал собираться.

— Ну-с, моя драгоценная пациентка, — сказал он уже обычным тоном, — не киснуть!..

— Но я хочу в школу!..

— А заниматься можно и дома, — сказал он смеясь и ещё раз погладил меня по голове. — Каждый сам себе может устроить школу на дому… И чтобы послезавтра глаза были весёлые. А то рассержусь.

Когда доктор ушёл, я долго думала, как же это сделать школу на дому.

Есть у нас будильник? Есть. Очень похоже на школьный звонок. Понятно? Хватит ему ночевать под подушкой Славки. Пускай звенит, как в школе. На урок! С урока! На большую перемену! На маленькую! И я буду сама заниматься в то же время тем же предметом, что и ребята. Они географию — и я географию, они историю — и я историю.

Я не выдержала и поделилась своей идеей с тётей Ниной. Она ничего не поняла.

— Всё-то ты придумываешь, Светлана. То крем-брюле, то будильник. Ежели человек болеет, то он должен болеть как полагается. Чтобы и лекарство было, и режим, и никакого умственного напряжения. А то ещё наживёшь разжижение мозгов.

Когда тётя Нина начинает говорить про «разжижение мозгов», — это надолго. Я не стала с ней спорить, а только сказала, что ужасно проголодалась. Она обрадовалась и сразу же побежала на кухню. А я потихоньку встала и взяла к себе в кровать будильник.

Валерик пришёл раньше обычного. У них было всего четыре урока. Он-то сразу всё понял.

— Вот это идея! Я даже удивляюсь, как ты сама придумала. Это настоящая мужская идея.

— Почему мужская?

— У женщин всё-таки не бывает такой силы воли насчёт ученья. Вот если бы я заболел, можно было бы попробовать.

— А Софья Ковалевская, а Зоя Космодемьянская, а Валентина Терешкова?!

Удивительно, откуда у мальчишек столько спеси, даже у самых умных? И что мне было ему ответить, когда он сказал:

«Ну, ты же не Софья Ковалевская». В общем, я ему сказала, что и он не Алексей Мересьев, и не Павел Корчагин, и не Юрий Гагарин.

Пришла тётя Нина, принесла завтрак и начала нас мирить. Валерик ушёл, и мне ещё больше захотелось ему доказать, что сила воли может быть у каждой девочки.

Скоро появился Слава.

— Ну, сестрёнка, ты сегодня лучше выглядишь. Доктор был?

— Был. Долго сердце слушал. Пил кофе. И прописал новое лечение.

— Да?

— Школу на дому…

— Ты шутишь?..

Я подробно рассказала Славику о своей идее.

Сначала он пытался поднять меня на смех. Но потом воодушевился и решил, что сам станет директором новой школы. Скоро мы распределили все должности. Я согласилась, чтобы Валерик стал завучем. А тётя Нина — заместителем директора по хозяйственной части. Оставалось, собственно, только две вещи: будильник и расписание звонков.

Я знала только, когда звонок на первый урок и звонки с пятого и шестого урока. А теперь? Теперь мне нужно было полное расписание — восемнадцать звонков. Тётя Нина даже расстроилась. Она заявила, что не выживет, если будильник будет звонить двадцать раз в день.

Пока мы спорили, влетел Валерик. Он успел побывать в поликлинике — его горло лечат лучами УВЧ. Как он объяснил, это токи ультравысокой частоты, которые мы будем проходить в девятом классе. А Славик уже прошёл. Но дело не в лучах.

В кабинете физиотерапии, на столике у дежурной сестры, стоят необыкновенные часы. Против каждой цифры есть дырочка, в которую втыкается контакт. Когда стрелка дойдёт до нужного времени, раздаётся звонок. И медсестра вытаскивает шнур. Валерик объяснил, что это очень простое устройство, и если мы ему дадим наш будильник, они с Сашей Кореньковым сегодня же вечером разберут его и просверлят в корпусе дырочки. Тётя Нина подняла крик, что она не даст портить часы. Валерик шепнул мне, что он раздобудет другой будильник.

Славик наспех пообедав, побежал проводить редакционную летучку, обещая обязательно что-нибудь придумать и посоветоваться с ребятами из «Ракеты».

Приходили девочки и рассказывали, что задано. День был очень хлопотливый. Я даже не поспала после обеда, как велел доктор. А тётя Нина заявила, что она больше не выдержит такой жизни и не согласна быть никаким заместителем никакого директора никакой школы. Не для того она уходила на пенсию.

Когда пришёл Прохор Степанович, я больше всего боялась, чтобы он не спросил, а что я сегодня делала. Весь день прошёл в суматохе.

Прохор Степанович рассказал мне все новости. Он знает и то, чего ребята не знают. Школа приняла заказ на клетки для белых мышей и кроликов. Проект моей школы на дому одобрил: «Очень хорошо. Я тебе и дам первый урок». И стал очень интересно рассказывать. Так что даже тёте Нине понравилось. Но урок продолжался недолго.

— Не хочу тебя утомлять. И вообще посоветуйтесь с доктором, через силу не занимайся. Если немножко и отстанешь, то мы тебя просто не аттестуем.

Я не знала, что такое «аттестуем». Но когда к нам пришла мама Валерика, узнать, нет ли его у нас, она объяснила, что это значит не выставят отметок, а спросят в следующей четверти, когда я поправлюсь. Она посмотрела почему-то на будильник. И сказала ещё: «Не могу понять, куда делся мой будильник? Я уже час его ищу. Звонила Валерию Валериевичу на работу, не захватил ли он будильника с собой. Он рассердился и заявил, что на работе не спят и никого будить не надо».

И я подумала, что всё-таки Валерик и Саша Кореньков будут приспосабливать часовой механизм для моей школы на дому.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

КРЫШКА ОТ ЛЮКА, ИЛИ КТО ПРАВ?

Рассказывает Слава

Это нужно продумать. И очень основательно, чтобы потом ещё больше не начудачить. Могут ли быть правы два человека, если один говорит да, а другой — нет. Как будто, нет. Тогда, значит, прав один из них? Как будто, да. Но кто? Или, может быть, мы оба не правы?