Динка прощается с детством

к, Марина принялась за уборку.

Брезгливо вытирая стул, на котором сидел сыщик, она думала о том, что с этого дня неприкосновенность хутора нарушена, и как только приедет Леня, надо немедленно переезжать в город...

Когда девочки вернулись, в комнатах уже было чисто и ничто не напоминало о посещении полиции.

- Ах, какие свежие цветы! Смотрите, в чашечках еще дрожат капли! - сказала Марина, принимая от Мышки букет желтых болотных ирисов и по-осеннему блеклых васильков.

Глава пятьдесят пятая

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЛЕТА...

Через два дня Ефим отвез в город приезжего железнодорожника и солдата.

Перед их отъездом Марина долго думала, где устроить Ничипора Ивановича. Везти его на свою городскую квартиру было опасно, и она решила временно устроить его на явочной квартире вместе с железнодорожником, но Жук решительно запротестовал:

- Солдат теперь наш, он будет жить с нами. Кое в чем поможет нашей старухе, будет шить сапоги, хозяйство у нас общее, прокормимся!

Солдат ничего не имел против этого решения, и Ефиму пришлось отвозить его на квартиру Жука.

- Там у них все так прилично, куда там! - рассказывал дома Ефим. - Две комнатки с кухонькой, живут без квартирантов, чисто живут. Старуха ихняя, мать Конрада, видно, соскучилась за лето по своим хлопцам, все об Иоське спрашивала, чего долго не привозят. Ну и меня, конечным делом, накормила, напоила, Ничипору тоже обрадовалась. "Живите, говорит, живите! Мне сынок плохого человека не пришлет". Это она Жука, значит, сынком называет, а Иоську внучком. Да, сдружились наши хлопцы с солдатом. Иоська так от него ни на шаг не отходит, а как узнал, что солдат может сапожничать, так и совсем прилип. "Я, говорит, дядя Ничипор, помогать тебе буду, я папе помогал". Ну и, конечно, вцепился, чтобы столик отцовский взяли. Низенький такой столик, негодящий, весь ножом изрезанный. - Ефим развел руками и мягко улыбнулся: - Ничего не сделаешь, отцовская память. Перевез я и этот столик...

- А портрет Катри? - быстро спросила Динка.

- Ну, это в первую очередь. Сам Жук в бричку принес. И на городской квартире повесили, над этим сапожным столиком. Солдат хлопотал. Он, бедняга, видно, тоже семью почувствовал... И вот, скажем, железнодорожник. Образованный человек, прямо можно определить, не чета Ничипору Ивановичу, и уважали его ребята, и со всеми он за руку попрощался, а вот поди ж ты, к солдату больше привыкли...

- Ну что ж! Ничипор многое может им дать, он человек понимающий. Значит, все устроилось к лучшему! - сказала Марина.

Мышка подняла на нее умоляющие глаза.

- Значит, теперь мы можем уехать отсюда, мама? - нетерпеливо спросила она.

- Да, я думаю, тоже надо переезжать! - согласилась Марина.

Но Динка вдруг запротестовала:

- Нет, нет! Я никуда не поеду, мама! Я останусь здесь до приезда Лени! Вы уезжайте, а я останусь!

Сестры поссорились.

- Ты прекрасно знаешь, что одну тебя никто не оставит! Ты просто делаешь мне назло! Видишь, что я ни на что не могу смотреть