Воды текут, берега остаются

когда еще не приступали к копке картофеля и на

полях кое-где виднелись невывезенные копны, начались

дожди. Из-за дождей работа на полях з а тянулась,

поэтому занятия в школе начались в

этом году позже —двенадцатого сентября.

Канай Извай решил приступить к исполнению

задуманного плана в первый же день учебы в школе.

Жена еще до рассвета ушла в поле, дома остались

они с сыном вдвоем.

Веденей собрал свою холщовую сумку, положил

в нее учебники, тетради, кусок хлеба.

—В школу собираешься, сынок? —подойдя к

сыну, спросил Канай Извай.

—В школу,—настороженно ответил Веденей.

В вопросе отца он почувствовал какой-то подвох.

—Так, так,—пристально глядя в глаза сыну

тяжелым взглядом, продолжал Канай Извай.— А про свой грех забыл?

—Какой грех?

—Значит, забыл,—сказал Канай Извай.—Я тебе

напомню. Грех надо искупить.

Веденей отшатнулся, думая, что отец опять будет

его бить. Он схватил сумку и попытался проскользнуть

к двери, но Канай Извай преградил ему дорогу,

схватил за плечо цепкими твердыми пальцами.— Отец, пусти! Я на урок опоздаю! —Голос

мальчика дрожал.

Но Канай Извай крепко держал его.

—Велик твой грех: ты предал отца. Сегодня

снился мне сон, будто ты строишь мне новый дом.

А дом, увиденный во сне,—это могила. Видать,

сынок, ты еще не раскаялся в совершенном грехе,

не замолил его перед богом. Поэтому должен я тебя

наказать. Полезай в подпол, посиди в темноте день-

другой, пока дьявол не отступится от твоей души.—

Канай Извай говорил это и подталкивал сына к

дверце, ведущей в подпол.

—Отец, пусти в школу! Пожалей, родненький!..— молил Веденей.

—Делай, что приказываю,—зло сказал Канай

Извай.—Ну, лезь в подпол!

Веденей, плача, поднял дверцу, спустился вниз.

Канай Извай захлопнул дверцу, поставил на нее

сундук, чтобы Веденей не мог открыть ее изнутри,

и вышел из избы.

Веденей сначала попробовал открыть дверцу,

она не поддавалась. Вдоволь наплакавшись, он стал

думать, как бы выбраться из подпола. ≪Видно,

придется сидеть до вечера, пока мать не вернется

с поля≫,—решил он, но тут вспомнил, что из подпола

есть отверстие на улицу, оставленное для того,

чтобы проходил воздух. Отверстие было закрыто

снаружи прислоненными к стене досками. Веденей

повалил доски и выбрался на волю. Он подхватил

сумку и со всех ног пустился в школу.

Между тем в школе, как обычно, новый учебный

год начался с молебна.

Потом Вениамин Федорович поздравил учеников

с началом занятий, и ребята пошли по классам.

Вениамин Федорович заметил, что среди учеников

пятого класса нет Веденея.

—Где Изваев? —спросил учитель.—Ты не знаешь,

Прокопьев?

—Не знаю,—ответил Эчук.

—А ты, Асмелык?

—Я тоже не знаю.

—Странно,—проговорил Вениамин Федорович.— Надо будет после уроков зайти к нему.

Может, заболел?

—Вчера вечером был здоров, я его видел,— сказал Васли.

—Да, странно, странно,—повторил Вениамин

Федорович.

Но когда все уже разошлись по классам и

Вениамин Федорович направился в свой кабинет,

вдруг прибежал Веденей, растрепанный, запыхав53

шийся. Он остановился перед Вениамином Федоровичем.

—Иди на урок. Потом объяснишь, почему опоздал,— сказал ему учитель.

Веденей побежал в класс.

Немного погодя дверь школы распахнулась

со стуком, и в сенях послышались громкие крики.

Вениамин Федорович вышел из своего кабинета

в сени и увидел Каная Извая и Ороспая.

—Куда дел моего сына? —бросился Канай Извай

с громким криком к учителю.—Куда Веденея

дел, спрашиваю? Мало того, что ты нашу веру

оскорбляешь, детей наших губить начал!

Канай Извай стучит об пол кленовой палкой,

а старый карт хватает его за руку, останавливает

и при этом приговаривает сладким елейным голосом:

—Брат Извай, погоди, грех перед богом так

разговаривать с людьми. Хоть русский учитель

не нашей веры, но он верит в своего бога, к тому

же ученый человек, ты объясни ему спокойно, потихоньку,

он лучше поймет тебя.

—Где мой сын? Куда ты дел Веденея? — не успокаиваясь, выкрикивает Канай Извай.

—Успокойся, Извай Канаевич, твой сын в классе,

на уроке,—громко и четко выговаривая каждое

слово, ответил Вениамин Федорович.

—Как на уроке? —опешил Канай Извай и растерянно

поглядел на Ороспая.

—На каком уроке? —так же растерянно переспросил

старый карт.

—Да, да, на уроке,—спокойно ответил Вениамин

Федорович.

—Врешь! —закричал Канай Извай.—Врешь,

учитель!

—Может, правда —на уроке? —подозрительно

глядя на Каная Извая, проговорил карт Ороспай.

—Не может быть, не может быть,—твердил

Канай Извай.

—Пойдем в класс, своими глазами увидишь

своего сына,—сказал Вениамин Федорович.

—Нет, нет,—замахал руками Ороспай.—В школе

—и хорошо, а то вот братец Извай прибежал

ко мне, говорит: ≪Сын пропал≫. Я ему говорю:

≪В школу, наверное, пошел≫. А братец Извай говорит:

≪Я мимо школы шел, не видал его. Пришел домой,

тоже нет. Видать, в школе с ним что-то случилось≫.

—Что же могло случиться с Веденеем в школе?

—спросил Вениамин Федорович.

—Уж не знаю что,—торопливо говорил карт,

не глядя на учителя.—Ты извини, отцовское

сердце —беспокойное. Показалось братцу Изваю,

что с сыночком случилось что-то худое. Но если не

случилось, то и слава богу. Извини нас, господин

учитель, извини.—Ороспай потянул Каная Извая

за рукав.—Пошли отсюда, братец Извай. Слышишь,

ничего с твоим Веденеем не случилось, пошли

домой.

Карт и Канай Извай ушли. Спускаясь по ступеням

крыльца, Ороспай недовольно выговаривал

Изваю:

—Думали учителя очернить, вместо этого сами

опозорились.

—Сам не понимаю, как Веденей очутился в

школе,—оправдывался Канай Извай,—я же его

в подполе закрыл и сверху сундук поставил.

—А отдушину во двор завалил?

—Забыл про отдушину. Да она узкая.

—Мальчишке большую и не надо. Эх ты, голова

пустая! Не голова —кочан капустный!

Карт Ороспай в сердцах плюнул и пошагал

домой, даже не простившись с Канаем Изваем.

Глава X

«КАК ЖЕ ТАК»

Васли каждую свободную минуту берется за

книгу. Читает он много, прочел всю небольшую

школьную библиотеку, теперь Вениамин Федорович

дает ему свои книги.

Как-то отец глядел, глядел на сына, склонившегося

над книгой, и сказал:

—Ты, сынок, не очень уж зачитывайся, от книг,

говорят, с ума свихнуться можно.

—Книги с ума не сводят, они освещают человеку

жизненный путь,—ответил Васли.—Так говорит

Вениамин Федорович.

—Ученье, бывает, до беды доводит. Вон те,

которые против даря идут, все ученые люди, книжники.

Нам бы только маленечко поучиться, а з а учиваться

не дай бог... И книги не всегда добру

учат, не всегда в них правда пишется.

Васли и сам об этом задумывался. Прочел он на

первой странице учебника ≪Начатки грамматики≫:

≪Добрым бог помогает≫ —и подумал, что много хороших

и добрых людей в их селе живут бедно, а карт

Ороспай, совсем недобрый человек, живет богато.

Все у него есть: и крепкий дом, и скотина, и амбар

всегда полон. Ороспай про свое богатство любит говорить:

≪Бог дал≫. Так что же, разве бог не знает,

какой человек Ороспай? Почему же он ему помогает?

Многое еще непонятно Васли в жизни, но он

твердо верит, что должны быть такие книги, которые

объясняют жизнь правдиво и правильно.

Васли читал и дома, и в школе.

Как-то раз, во время перемены, устроившись