Воды текут, берега остаются

голодная, дети просят есть... Вот пришел он на

мельницу, а пузатый мельник ему говорит: ≪У тебя,

мужик, зерна слишком мало, не буду столько молоть,

зря мельницу гонять, иди отсюда≫. Выгнал

хозяин бедного мужика. Делать нечего, ушел мужик.

Метель между тем становится все сильнее

и сильнее, но домой возвращаться нельзя: дома

ждут его с мукой. И побрел мужик в другую

деревню, на другую мельницу...—Тут Васли посмотрел

в книгу, на картину, и продолжал: —Но

не один этот бедняк бродил в злую непогоду по

полю. Навстречу ему попался нищий, который сбился

с пути. Он очень обрадовался встречному. ≪Как

выйти к жилью?≫ —спрашивает. Мужик показал

ему, в какой стороне деревня. ≪Пойдем вместе в

деревню≫,—говорит нищий. ≪Нет,—отвечает мужик,— не могу, меня дома ждут с мукой, надо идти

молоть≫. И побрел мужик в Черке-Солу к Длинному

Метрию. А нищий стоит и смотрит ему вслед...

Васли замолчал.

—Ты кончил? —спросил Вениамин Федорович.

—Кончил.

—Садись, Васли, молодец.

—Вениамин Федорович, у меня вопрос,— послышался голос Асмелык.

—Говори, Чепакова,—разрешил учитель.

—Васли говорил про какого-то мужика, пузатого

мельника, их на картине нет. Он неправильно

рассказал.

—На картине нет, зато в жизни есть. Ты своего

отца спроси, пусть расскажет тебе, как в буран

прогнал бедного мужика, отказался молоть ему

зерно из-за того, что зерна было мало,—сказал

Васли, покраснел и уткнулся в книжку.

—Ребята, вам понравился рассказ Васли? — спросил Вениамин Федорович.

—Очень хорошо рассказано, правильно,— отозвался Коля Устюгов.

—Я тоже считаю, что Мосолов умеет составлять

устные рассказы по картинкам,—заключил Вениамин

Федорович.—Теперь откройте ваши книги на

странице пятьдесят шесть...

Г л а в а XI

Н ЕОЖИДАННЫЙ КОНЕЦ

Веденей очень изменился после того, что случилось

с ним в первый день учебы. Он стал как будто

старше и добрее. По-другому стал он относиться

и к одноклассникам. Его тянуло к Эчуку, Васли,

Коле Устюгову, они не отталкивали его, приняли

в свою компанию.

Как-то мать сказала ему:

—Гляжу я на тебя, сынок, и радуюсь: раньше-

то от тебя слова ласкового не услышишь, а теперь

и разговор другой, и даже взгляд изменился.

—Отца благодари, он заставил меня по-

иному на мир, на людей глядеть.

Мать уголком платка смахнула слезу, припомнив,

как Канай Извай ≪воспитывал≫ Веденея.

Отец тоже заметил перемену, произошедшую с

сыном, но теперь он, видимо, махнул на него рукой:

не ругает, будто вовсе не замечает; живут рядом

с сыном, словно два пенька в лесу стоят.

Прошла дождливая, слякотная осень. Наступила

зима. Дни стали короткие, как заячий хвост, зато

ночи долгие-долгие, два раза выспишься да рассвета.

Канай Извай часто проводит вечера у Ороспая.

Старый карт зимой почти не выходит из дома, на

морозном воздухе он не может дышать —задыхается.

А придя с улицы, кашляет до пота. Но

одному сидеть дома тоскливо, поэтому Ороспай

всегда рад гостю и всякий раз, провожая Каная

Извая, приглашает его приходить и в следующий

вечер.

Старый карт любит поговорить. Слова у него

льются, как ручей: говорит-говорит —кажется, никогда

не остановится. Его уж и слушать устанут,

а он все говорит. Давно в Турекской стороне

не было такого ловкого на язык божьего служителя,

да и в окрестных деревнях тоже нет.

Последнее лето оказалось для Ороспая плохим:

пошатнулась вера у людей. К размышлениям об

этом Ороспай возвращается постоянно, об этом же

он часто заговаривал с Канаем Изваем.

—Молодых надо перетягивать на нашу сторону,

молодых,—говорил старый карт Канаю Изваю.— Старики-то и без нас не забудут нашего марийского

бога. Как прежде ходили на мольбище, так и будут

ходить. Над ними наша власть крепка. А вот молодежь

безусая, ребятишки...

—Так-то оно так,—соглашается Канай Извай

с Ороспаем,—но как же привлечь их на нашу

сторону?

—У меня детей не было,—вздохнул старый

карт,—я не умею с малыми ладить, не знаю, как

к ним подойти. А ты должен знать, у тебя сын.

Канай Извай подумал о Веденее, вспомнил, как

тот молил его не сажать в подпол и отпустить

в школу, вспомнил его испуганные, заплаканные

глаза, и у него при этом воспоминании холодок

пробежал по спине.

≪То-то, не знаешь, что такое дети,—подумал он

и с укором посмотрел на Ороспая.—Кабы знал,

не посоветовал бы так измываться над мальчишкой...≫

Карт долго смотрел на притихшего гостя, потом

спросил:

—Что притих, браток?

—Про Веденея подумал,—тихо ответил Канай

Извай.

—Вот-вот,—подхватил Ороспай.—Твоего Веденея

надо запустить в их компанию, как козла

в огород, своего козла... Хе-хе-хе!.. Правильно,

очень правильно соображаешь, брат Извай.

Канай Извай не стал объяснять, что он думает

совсем о другом. ≪Для тебя козел в огороде, для

меня сын родной,—с раздражением подумал он.— Нет, больше не буду впутывать Веденея в наши

дела≫.

—Не со мной, тебе бы поговорить с Мосол

Петыром,—сказал Канай Извай.

—О чем? —спросил карт.

—Про ребятишек. Мой Веденей не вожак у них,

его не послушают. Васли Мосолов там верховодит.

Его товарищи слушают, ему верят. Да и правду

сказать, умный, толковый парнишка.

—Не тот ли это Васли, что на мольбище шум

поднял?

—Он, брат Ороспай.

—Тогда зачем о нем говоришь! —сердито глянул

на Каная Извая старый карт.—Зря язык

чешешь.

—А может, не зря,—возразил Канай Извай.— Из-за чего он тогда шумел? Из-за гуся; жалко ему

стало выхоженную им птицу. Разве дети понимают,

что для бога ничего жалеть нельзя? Мал он, по

недомыслию шумел. Вот если бы возвратить ему его

гуся, он бы сразу в бога поверил: мол, бог взял, бог

и отдал.

—Как же его теперь вернешь?

Канай Извай придвинулся к Ороспаю и горячо

заговорил:

—Другого гуся вернем, еще лучше того.

Ороспай встрепенулся, оживился.

—Погоди, погоди! —воскликнул он радостно.— Дельно ты придумал. Хм, хм... Значит, бог взял* бог

и отдал?

—Выйдет Мосол Петыр во двор, а во дворе

неизвестно откуда взявшаяся птица,—продолжал

развивать свой замысел Канай Извай.—Откуда

явилась? Чужая забрела? Не может того быть:

в эту пору каждый хозяин держит своих гусей

в хлеву. Да и сам гусь по такому холоду на улицу

не пойдет. Вот тогда Мосол Петыр и подумает: ≪Бог

послал≫.—Глядя на внимательно и радостно слушающего

его карта, Канай Извай заговорил с еще

большим жаром: —И сын его Васли, как увидит

белого гуся да еще с крылом, помеченным зеленой

краской, как у выхоженного им подранка, тоже

поверит, что бог вернул ему гуся. И станет мальчишка

во всем слушать нас.

—Только бы исполнилось, как ты говоришь,

брат ИзЬай.—Старый карт поднялся с места, повернулся

к востоку, воздел вверх руки.—О великий

боже, наш владыка и хранитель! Не губи нас, но

помоги нам. Если мы грешны перед тобой, прости

грехи наши. Ниспошли нам, детям твоим, удачи,

пусть не будет пути врагам нашим, а наш путь будет

ясен и светел. И пусть сгинет и рассеется черная сила!

Два дня спустя, ранним утром, еще потемну, Иы-

ван Петыра разбудил резкий гусиный крик, раздавшийся

со двора. Петыр долго прислушивался: не померещилось

ли со сна? Но крик повторился. Петыр

поднялся, накинул на плечи армяк, выглянул во

двор.Под навесом, возле коровника, что-то белело.

Петыр подошел ближе.