Воды текут, берега остаются

подумал Васли.—Не надо было бы собираться возле

школы≫.

—Ну, отвечай, Васли, ты что-то придумал? — продолжал Вениамин Федорович.

—Мы все вместе,—ответил Васли.

—А меня примете к себе в компанию?

—Примем, примем! —послышались голоса со

всех сторон.

—Если принимаете, то объясните, куда вы собрались

и что хотите делать.

—Вениамин Федорович,—начал Васли,—мы

решили все-таки разбить школьный сад.

—Но ведь отец Иван отказался дать землю!

—Мы без его земли обойдемся,—вступил в

разговор Эчук,—посадим сад на Энгербалском

холме.

—На Энгербалском холме? —переспросил Вениамин

Федорович.—Постойте-постойте. Что вы там

собираетесь сажать?

—Смородину!

—Малину!

—Рябину, калину! —наперебой отвечали ребята.

—Еще шиповник и черемуху,—заключил Коля

Устюгов.

—Ну что ж, желание ваше похвально, как

и то, что не отказались от задуманного,—с улыбкой

проговорил учитель. Потом, помолчав немного, добавил:

—Но вы упустили из виду, что все эти

кустарники и деревья любят влагу. Возьмем, например,

смородину или черемуху. Где они растут?

У реки или на берегу озера, в тени. А Энгербалский

холм гол, как стриженая овца. Его сушит ветер,

дождевая вода стекает по склонам не задерживаясь,

подпочвенные воды стоят на большой глубине. Кусты

и деревья там не приживутся.

Ребята приуныли.

—Если так, то, конечно, какой толк сажать

их...—тихо сказал кто-то.

Вениамин Федорович посмотрел на грустные лица

ребят, улыбнулся и продолжал:

—Так вот, значит, надо посадить их на таком

месте, где они будут расти. Давайте посадим кусты

вот здесь, вдоль школьного забора. Когда кусты

подрастут, они нам заменят забор. Будет у нас

забор с ягодами. Согласны?

—Согласны! Согласны! —снова оживились

ребята.

—Тогда приступайте к работе.

На школьном дворе закипела работа.

На следующий день после троицы —это было

третье июня —Васли сказал:

—Ну, мама, сегодня поедим молодой картошки.

—Думаешь, выросла? —Мать с сомнением покачала

головой.

—Думаю, выросла.

Васли достал с чердака старый туес, взял лопату

и вышел в огород. Поставил туес возле гряды,

воткнул в землю лопату. Прежде чем начать копать,

принес ведро воды.

Потом он обрезал с четырех сторон землю вокруг

крайнего куста, подвел лопату поглубже и вынул

ком земли, не повредив при этом ботвы. На первом

кусте Васли насчитал двенадцать клубней: три были

довольно крупные —с куриное яйцо, остальные — мелочь. Он сорвал крупные клубни, положил в туес.

Потом плеснул воды в яму и посадил картофельный

куст обратно. Со стороны даже не заметишь, что его

трогали.

Со второго куста Васли снял пять картофелин,

с третьего —опять три! С шести корней он набрал

двадцать две картофелины и с торжеством принес

туес матери.

—Картошка! Да какая крупная! —в удивлении

воскликнула мать.—А мелкой картошки, что ли,

совсем нет?

—Мелкую я не брал, пусть растет.

—Если выкопал, надо всю брать. Все равно уж

расти не будет.

—Будет,—уверенно ответил Васли.

Отец в это время вил в сарае вожжи. Услышав

разговор про картошку, он вышел во двор.

—Ну-ка покажи, сынок, покажи.—йыван Петыр

достал из туеса одну картофелину, повертел,

оглядывая со всех сторон.—Ну, какая выросла!

Что-то, я гляжу, вся картошка у тебя уродилась

крупная.

—Мелкая тоже есть, но я оставил ее расти.

В конце июля сниму второй урожай, еще штук по

семь-восемь с куста.

Йыван Петыр в душе сомневался, он думал, что

подкопанные кусты повянут. Но прошло несколько

дней, ботва не вяла, и теперь Йыван Петыр, выходя

на огород, как взглянет на грядку, посаженную

сыном, так просветлеет лицом.

ГлаваVII

ВЕД НЕЙ

Наступило время жатвы.

Васли с отцом и старшим братом Иываном

с утра до вечера в поле. Стоит жара. Солнце печет.

Лицо и спину заливает пот. Солома и жабрей колют,

царапают руки. Но Васли работает, не отставая

от старших.

Йыван Петыр с малых лет приучал младшего

сына к крестьянскому труду. Сядет плести лапти,

и Васли сажает рядом, дает в руки лыко, кочедык,

говорит: ≪Учись≫. Идет запрягать лошадь, и сына

зовет. ≪Из сына тогда толк выйдет,—любит повторять

Йыван Петыр,—когда он отцовскую дорожку

торит≫.

Васли не сторонится никакой работы: надо боронить

—боронит, пошлет отец косить —идет косить.

йыван Петыр не нарадуется на него: настоящий

крестьянский сын.

Вечером, после работы в поле, после дневной

жары, приятно искупаться, посидеть возле воды.

Редко кто пройдет мимо пруда не остановившись,

не сполоснув нагревшейся за день водой руки, лицо.

А ребят и не жди домой, пока не накупаются вдоволь.

Едва только солнце скрылось за горизонтом,

потянулись к пруду возвращающиеся с поля жнецы.

Люди, словно стая гусей, заполнили берега, плещутся

в воде.

Эчук и Коля Устюгов, поднявшись на высокий

берег, высматривали кого-то среди купающихся.

—Вон он! —сказал Эчук.

—Где?

—Да вон они с йываном только из воды вылезли,

одеваются.

—Вижу, пошли скорей!

Ребята побежали. Еще издали Эчук крикнул:

—Васли!

Васли обернулся:

—Что?

—Погоди!

Эчук и Коля подошли к другу, и Эчук тихо сказал:

—Дело есть.

—Какое?

—Очень важное.

—Ну говори.

—Поужинаешь и выходи скорее. Мы тебя

за вашим домом подождем. Тогда все узнаешь.

—Ладно.

Стемнело. Над прудом поднялся белесый туман,

качаясь, выполз на берег и растекся по всему селу.

На улицах тихо, темно. Летними вечерами мало

кто зажигает огонь, поужинают в сумерках —и

спать.

Васли даже не сел за стол, взял ломоть хлеба,

две вареные картофелины —и к двери.

—Куда ты? Поел бы по-человечески,—пыталась

остановить его мать.

—Надо,—ответил Васли —и бегом на улицу.

Эчук и Коля Устюгов уже ждали его.

—Молодец, что быстро пришел,—сказал Эчук.

—Ну что? Говори,—торопит Васли.

—Надо Веденея припугнуть,—ответил Коля.

—Зачем?

—Ладно, пошли скорее,—сказал Эчук.—Если

совсем стемнеет, Веденея ни за что не выманишь

из дому. Мы тебе по дороге все расскажем.

Мальчики вышли на улицу и быстро пошагали

в ту сторону, где светился четырьмя окнами высокий

дом Каная Извая.

Эчук начал рассказывать:

—За обедом отец говорит: ≪Вчера у нашего

хозяина собиралась вся воронья стая≫. Так он

называет карта Ороспая и его приятелей. Я спрашиваю:

≪Зачем же они собирались?≫ Отец говорит:

≪Видать, опять по деньгам соскучились. Хотят снова

выводить народ на мольбище≫. Потом отец говорит:

≪К чему-то поминали имя Вениамина Федоровича.

А к чему, не разобрал...≫ Я говорю: ≪Ороспай давно

на учителя зубы точит≫.—≪Конечно, не к добру

завели они речь про учителя,—говорит отец.— Они как вороны, птицы злые, хищные≫. После обеда

я разыскал Асмёлык Чепакову, говорю ей: ≪У вас

вчера гости были?≫ —≪Были,—отвечает.—И Канай

Извай с Веденеем были≫. Ну, я тогда бегом к Коле,

и решили мы от Веденея узнать, что эти вороны

против Вениамина Федоровича замышляют.

—Правильно,—сказал Васли,—если Веденея

припугнуть, он все расскажет.

Вот и дом Каная Извая.

—Коля, ты повыше, постучи в окно, а говорить

я буду,—шепнул Эчук и встал напротив окна в

полосу света.

Коля Устюгов постучал по стеклу. Окно открыл

сам Веденей.

—Выйди-ка, поговорить надо,—позвал Эчук.

—Чего выходить, говори так,—недовольно проворчал