С утра и до вечера

живых (надолго ли?) начинают держаться подальше от

людей в ластах.

Животные быстро узнают о беде, случившейся с их

собратьями, узнают и какое существо его убило, хоть, может

быть, при этом не присутствовали, и уже не доверяют тому

существу, как прежде. А если оно продолжает убивать, то

убегают и прячутся от него.

Как они сообщают друг другу об опасности, о

«натянутых» отношениях с новым членом бионеноза —

зоологического сообщества,— пока не совсем ясно. Возможно, тут

играет роль особая, им одним понятная звуковая, химическая

или иная сигнализация, возможно, что и телепатическая

Подробнее о том, как животные информируют друг

друга о вещах, им всем интересных, я расскажу в главе,

посвященной их языку.

Как едят

Тигр очень хитер. В Индии говорят, что он самый умный

после слона зверь в джунглях. Говорят также, что тигр,

подражая криком оленю, приманивает его. Но когда гоняет

обезьян, рычит страшно. Они, пугаясь, прыгают с дерева на

дерево и часто от страха падают на землю. Тут он их и

хватает.

Тигр чистоплотен: добычу свою, прежде чем съесть,

потрошит, сдирает зубами шерсть и даже кролика или утку

может начисто ощипать, не повредив кожи. Кишки не ест,

а брезгливо, подцепив зубами, относит в сторону. (Леопард

же ест все, не ощипывая и не потроша.) После сытного обеда

тигр, если поблизости есть вода, полощет в ней пасть.

Орел и ястреб тоже ощипывают добычу, а сокол клюет

ее по кусочкам, оставляя перья на крыльях и хвосте.

Совы же любят глотать птиц и мышей целиком. Только

ежа не глотают. А почему — сами понимаете.

Филин, когда поймает ежа своими длинными когтями,

выклевывает по кусочкам его живот: там иголок нет.

Енот-полоскун перед едой берет передними лапами

свою пищу и полощет в воде. Утки часто с куском, который

найдут на берегу, бегут к воде и, намочив его, глотают.

И цапли, и ибисы, и журавли запивают водой сухую еду.

1 Некоторые футурологи (деятели новой науки о достижениях

будущего — футурологии) всерьез утверждают, что уже через сорок лет люди,

вооруженные знанием, научатся читать мысли на расстоянии, и тогда

телепатия станет таким же обиходным явлением, как и телефон.

Змея-яйцеед, которая живет в Африке, ест только птичьи

яйца. Она глотает их целиком. В змеиной глотке есть

«консервный нож» — костяные выросты позвоночника,

специально предназначенные для вскрытия яичной скорлупы. Белок

и желток вытекают прямо в желудок змеи, а скорлупу она

выплевывает.

Зверям «консервные ножи» не нужны: у них есть зубы.

У слона, правда, только четыре коренных зуба, но зато они

меняются шесть раз в жизни.

Когда животные жуют, зубы их выполняют немалую

работу. Я бы никогда не поверил, глядя на жующую овцу, что

в минуту ее челюсти движутся туда-сюда 60—70 раз! У

оленя поменьше — 30 раз. Каждый клок травы, прежде чем

его проглотить, бизон жует 15—30 раз, жирафа — 14—20,

овца — 5—12, а лошадь — 40 раз.

Сначала жуют пять—десять раз на одной стороне, потом

столько же — на другой. При этом у животных расходуется

много слюны: у лошади за день 40 литров (больше, чем у нее

крови!), а у бизона — даже 60 литров (40 из них идет на

жвачку).

Резцы у грызунов покрыты эмалью только спереди.

Поэтому сзади, где нет эмали, а только более мягкий дентин,

зубы снашиваются быстрее и оттого всегда острые. Когда

грызун грызет что-нибудь, его резцы самозатачиваются, а

не тупятся. Они без корней и растут всю жизнь.

У белок, сурков и бобров особые мышцы могут

раздвигать нижние резцы. Белка воткнет два сдвинутых вместе

резца в скорлупу ореха, а потом с силой раздвинет их — и

скорлупа лопается. Тогда она, резцами же, как пинцетом,

вынимает по кусочкам ядра из скорлупы.

Впрочем, звери жуют не только зубами.

Панголины убедительно это демонстрируют. Живут они

в Африке, уцелели еще в Индии и кое-где в Индонезии.

Панголинов часто принимают за ящеров: все тело их одето

роговой чешуйчатой броней. Чешуи крупные и, как на еловой

шишке, ложатся одна на другую.

Но панголины — не ящеры, не пресмыкающиеся, а

млекопитающие звери. Кровь у них теплая, и детенышей они

кормят молоком. Это панцирь вводит в заблуждение;

подобно древним динозаврам и ныне здравствующим

крокодилам, панголины спрятались от врагов в своей ороговевшей

шкуре.

Хоть и в панцире, но панголин ловко карабкается на

деревья. И в дупла залезает, и под корнями роется — ищет

муравьев и термитов. Найдет — сейчас же с удовольствием

высовывает длинный язык свой и кладет в муравейник.

Муравьи облепят язык, и панголин их на языке, как на липкой

бумаге, увлекает на верную гибель — себе в пасть.

Жевать некогда — все муравьи разбегутся! Да и нечем

жевать панголину: у него нет зубов. Они у него в желудке.

Много рядов острых роговых зубцов.

Панголин, поев, может быть, уже спит давно,

свернувшись в норе, а желудок его работает: жует, кусает, давит

насекомых, которыми ящер пообедал.

У птиц тоже, как известно, нет зубов. Нет даже в

желудке. Корм размельчается стенкой мускульного или

жевательного отдела желу#ка, который особенно развит у

зерноядных птиц (верхняя, ближайшая к пищеводу часть

желудка не участвует в этом процессе). Особые железы устилают

жующий сектор желудка белковым, быстро твердеющим

веществом — каолином, который напоминает рог.

Силу мышц птичьего желудка исследовали еще старые

натуралисты — Сваммердам, Реомюр и Спалланцани.

Накормили индюка грецкими орехами, через четыре часа

убили его и посмотрели, что с ними стало: все орехи вместе

с кожурой превратились в муку (вернее, в тесто из ореховой

муки).

Тогда Реомюр заставил другого индюка проглотить

железную трубку, которая выдерживала давление в тридцать

пудов и не сминалась. Через сутки желудок индюка так

основательно над ней поработал, что «прокатал» ее в пластинку.

Спалланцани испытывал давление в индюшином желудке

стеклянным шариком: шарик превратился в порошок1.

Стальная игла и острое стекло, проглоченные курами,

быстро становятся тупыми и не причиняют курам вреда.

Птичий желудок работает особенно эффективно, если

снабдить его зубными «протезами», подобранными на дороге,

попросту говоря, камнями. Все птицы, а зерноядные в

особенности, глотают камешки. У иных треть желудка набита

ими — почти тысяча камней!

Крокодила без зубов, кажется, еще никто не видел. Но и

1 Однако манометр, введенный треть века назад одним ученым в

птичий желудок, показал совсем невысокое давление; у утки 178, а у

курицы 138 мм ртутного столба.

эти весьма зубастые твари на манер птиц глотают камни,

чтобы облегчить труд своему желудку. Впрочем, камни

нужны крокодилу и как балласт — недавно английские зоологи

убедились в этом. Крокодил без камней в желудке, когда

плывет, с трудом сохраняет равновесие и должен энергично

работать лапами, чтобы не перевернуться вверх брюхом.

Камни служат животным «пищеобрабатывающую»

службу не только в желудке, но и вне его. Для грифа, например,

съесть закованную в панцирь черепаху не проблема. Он

хватает ее, поднимает высоко в воздух и бросает сверху на

камни: панцирь разбивается. Кидает он вниз с высоты и

большие кости, чтобы потом поклевать костный мозг. А вороны

и чайки бросают на камни моллюсков. У синиц и дятлов

тоже есть наковальни, на которых они разбивают твердые