Мила Рудик и загадка Сфинкса

— Это человек, Берти! Мы должны защищать!

Берти издал звук, похожий на смесь гнева, отчаяния и согласия.

— Ладно, — простонал он, — только быстро!

Они подскочили к лежащему на полу без сознания бродяге и попытались поднять его, но это оказалось не так уж просто. Это был взрослый человек, и он был очень тяжелый.

— Давай вместе, — сказал Берти. — Забрасывай его руку себе на плечи. Ну!

С трудом они обхватили его с обеих сторон. Берти был выше и почти весь вес приходился на него, но, сжав зубы, он упрямо потянул бродягу к выходу. Втроем они еле втиснулись в узкий проход, и в тот же миг позади них раздался страшный грохот.

— Быстрее! — закричал Берти.

Задыхаясь, они тащили бесчувственное тело вперед. У Милы было такое ощущение, что она несет на своих плечах груду камней. Они передвигались так быстро, насколько им позволяла их ноша. В одном месте, где коридор резко уходил вверх, Мила споткнулась и, оглянувшись назад, увидела, как серой, непроницаемой волной катится следом за ними поднятая в воздух каменная пыль — дыхание пещеры. Это придало ей сил — она поднялась на ноги, и они с Берти поспешили дальше. Миновали плиту, которая, упав, отрезала Милу от Ромки с Тимуром, и наконец оказались в нижней зале пещеры, в другом конце которой маячил выход.

Теперь эта зала была пуста. Не было ни скелетов, ни черепов с костями. Здесь, как и позади, в глубине пещеры, гудели стены и каменный свод. Берти и Мила из последних сил потащили бесчувственное тело через залу. Под их ногами уже стелился туман из каменной пыли, которая забивалась им в ноздри. Берти и Мила начали кашлять, глаза слезились, и влага, смешанная с пылью, нарушала видимость. Щурясь, почти вслепую, они продолжали идти. Миновали больше половины залы, когда за их спинами раздался громоподобный звук — камнепад догонял их. Мила слышала, как совсем рядом с лязгом ударяются о пол камни. Потом она уже видела, как эти же камни отскакивают от пола и катятся вниз, к выходу, опережая беглецов.

Проход в виде перевернутого полумесяца был уже рядом. Мила почувствовала, как тело бродяги сползает с ее плеч, но все равно продолжала тащить его, цепляясь пальцами за рукава его рваной одежды. Рядом вскрикнул Берти — один из летящих им в спины камней угодил ему в голову, но Берти не останавливался.

Наконец проход… Каменный навес, где пришлось согнуться почти до земли… Дважды Мила падала на колени и поднималась из последних сил… Воздух… Еще пара метров…

Мила и Берти упали без сил на землю, уронив бесчувственное тело рядом. Из пещеры посыпались камни, разлетаясь в стороны, — Мила и Берти прикрыли руками головы. Грохот в какой-то миг усилился… А через несколько секунд все стихло.

Мила подняла голову и обернулась — вход в пещеру был завален. Туда уже никто не войдет.

Какое-то время они молчали, не в силах сказать ни слова.

— Если он там, он не сможет выйти, — сказал Берти, первым нарушив молчание; он задыхался и говорил с трудом.

Мила поняла, кого имел в виду Берти, но, вместо того чтобы согласиться, промолчала. Тяжело дыша и глядя на заваленный камнями вход пристальным, долгим взглядом, Мила не просто была не согласна с Берти — она точно знала, что он ошибается. Многолик нашел способ выжить в огне — значит, сможет выбраться и отсюда. Выживет и выберется. В эту минуту Мила во многом сомневалась, но в этом… В этом она была уверена.

— Эй, смотри! — вдруг воскликнул Берти, показывая куда-то в сторону. — Кто-то бежит сюда.

Мила проследила взглядом за его рукой и увидела, что несколько человек спешат к ним на помощь. Когда они приблизились, Мила и Берти узнали Тимура и Ромку, а вместе с ними — Ориона и Улиту.

Глава 17

Давно забытая история

— Живы? Живы? Все? — взволнованно вопрошал Орион, опустившись над Милой и Берти. — Помогите их поднять! — крикнул он остальным.

Улита и Ромка подбежали к Миле, а Тимур подскочил к Берти. Мила заметила, что у Улиты взволнованное лицо, даже какое-то растерянное, глаза широко раскрыты. Она помогла Миле подняться. Мила встала на ноги и тут же охнула.

— Что с тобой? — подхватил ее Ромка. — Обопрись о мое плечо.

— Кажется, вывихнула ногу.

Мила даже помнила, как это произошло — она споткнулась, когда они бежали из пещеры, но тогда боли она не почувствовала.

Орион и Тимур подняли на ноги Берти.

— Э, парень! — воскликнул хмуро Орион. — Да у тебя голова вся в крови!

Мила быстро взглянула на Берти: в одном месте, на затылке, пепельно-русые волосы действительно были мокрыми и слипшимися от крови.

— Камень угодил, — ответил Берти, отмахиваясь. — Ерунда. Царапина. Жить буду. Вон с этим что-то делать надо.

Он кивнул на лежащего до сих пор на земле бродягу Тот не шевелился и словно не дышал, поэтому, наверное, его никто и не заметил.

— Батюшки! — Орион наклонился над лежащим без сознания человеком. — Да это ж… Это же не маг, как он здесь оказался?

Мила, хромая на одну ногу, подошла к тому, кого совсем недавно приняла за Поллукса Лучезарного. Он лежал, уткнувшись лицом в землю, а длинные седые волосы выглядели на каменистой почве как грязная, выгоревшая на солнце солома. У Милы вдруг мелькнула жуткая мысль: а если он мертв?! Она помогла Ориону перевернуть его лицом вверх, потом наклонилась над ним и услышала слабое дыхание. Мила подняла глаза на остальных.

— Нужно найти профессора Лучезарного, — сказала она и снова опустила глаза на бродягу. — Этот человек… Этот человек — его родной брат.

Она услышала, как охнула Улита, а Орион озадаченно пробурчал:

— Однако…

Он поднес руки ко рту и, подняв голову, издал какой-то звук: громкий и свистящий, похожий на птичий крик.

Мила посмотрела вверх и заметила кружащую высоко в небе птицу. В темноте трудно было разглядеть хорошо ее очертания, но Мила могла поклясться, что над их головами парил большой черный гриф — Бетельгейзе. Сделав несколько кругов, черная птица стремительно полетела в сторону города, не издав ни малейшего звука, словно призрачная тень.

— Что произошло здесь? — спросил Орион, напряженно вглядываясь в заваленный камнями ход пещеры.

Мила и Берти переглянулись.

— Это я виноват, — угрюмо произнес Берти и опустил голову.

Орион качнул головой и неодобрительно хмыкнул.

— Хорошо хоть все живы, — сказал он и подозрительно посмотрел по очереди сначала на Берти, потом на Милу. — Я надеюсь, все живы? С вами больше никого не было?

Мила растерянно смотрела на Ориона, не зная как сказать обо всем том, что они пережили с Берти за последние пару часов. Она понимала, что должна рассказать все от начала до конца. Но никак не могла заставить себя произнести вслух имя Многолика. Мила чувствовала, что Орион ждет, и все остальные ждут, когда она хоть что-нибудь скажет, и наконец она произнесла:

— Здесь был еще один человек… Он пришел сюда не сегодня. Он был тут раньше… Но здесь его больше нет, он… Он исчез.

Орион подошел к ней, положил обе руки ей на плечи, крепко сжал и испытующе посмотрел ей в глаза.

— Что значит — «исчез»? О каком человеке ты говоришь? Что с ним?

Мила смотрела вверх, на смуглое лицо Ориона, которое сейчас, ночью, в обрамлении серых, словно припорошенных пеплом, седых волос казалось почти черным, и молчала. Ей хотелось бы, чтобы он не спрашивал. Она сейчас не могла об этом говорить. Только не сейчас. Сейчас у нее не было никаких сил.

— Что с ним? — громче повторил Орион, встряхивая Милу.

— Он… он…

Мила пыталась выжать из себя хоть что-то вразумительное, но слова словно застряли в горле. И в этот момент она почувствовала, как на ее лицо лег яркий свет.

— Посмотрите… — раздался пораженный шепот Улиты. — Посмотрите!

Она смотрела в ту сторону, где находилось пересохшее озеро Долины Забвения. Сияние исходило оттуда, и все невольно повернули головы, привлеченные этим сиянием…

При лунном свете вода в озере казалась огромным круглым зеркалом, в котором словно купались небо и звезды. А еще на ее глади отражалось величественное и прекрасное создание.