Потерявшиеся в мирах

Сергей молча слушал его, и что-то смутно тревожило его во всех этих историях, но думать у него не было сил. Он благодарил за еду, устало откидывался на подушки и вновь засыпал. Ни о доме, ни о родителях, ни об Асе он за всё это время ни разу не вспомнил.

Только одно удивляло его. «Если Небензя действительно ученик звездочёта, — думал он, — то почему он не учится, а выполняет всю работу по „дому“ („то есть по башне“) — готовит, убирается и даже стирает?» Наконец, он спросил об этом у друга. Тот удивлённо улыбнулся в ответ:

— Да ведь это же так всегда: у любого мастера ученик сначала служит по-чёрному и помогает во всём, а не только в деле. Ученичество длится годы, и у меня ещё будет другое время — время овладения знанием! Ради этого я готов всё терпеть! Но я уже и сейчас прислуживаю в чтилище и бываю на смотровой! — добавил он радостно.

Время шло, болезнь отступала, и вскоре Сергею уже не терпелось встать с надоевшей лавки и подняться на верхние этажи башни Углынь, где жил звездочёт и где были, как он теперь знал, смотровая башня и смотровая площадка вокруг неё, чтилище с таинственным камнем Инфиды, мастерская и множество других помещений непонятного назначения. Загадочный звездочёт теперь занимал все его мысли.

И вот однажды утром Небензя принёс ему тёмно-коричневую широкую мантию, точно такую же, как у него самого. Сергей обрадовано вскочил, оделся и пошёл следом за другом, с любопытством оглядываясь вокруг. Они миновали просторную кухню, с широкой закопченной плитой и большим рабочим столом, вышли на лестничную площадку и стали подниматься по винтовой каменной лестнице, от одной узкой площадки к другой, от одного стрельчатого окошка к другому. Эти крутые веерные ступени о чём-то смутно напомнили вдруг Сергею, но он так и не понял, о чём. Может быть, он когда-то точно так же взбирался, кружа и спеша, где-то ещё?… Но где?! Память его словно была покрыта туманной тёмной завесой… Он попытался вглядеться вглубь этого непроницаемого тумана, но голова сейчас же заболела и закружилась. И мальчик отбросил неуловимые воспоминания, причиняющие такую боль, ухватился за поручень и сосредоточился на том, чтобы не упасть и не отстать от Небензи. Наконец, ученик звездочёта остановился на квадратной площадке возле арки, за которой виднелся освещённый факелом коридор.

— Нам сюда, — он кивнул в сторону арки и тревожно всмотрелся в Сергея: — Ты в порядке?

Сергей подтянулся, повыше поднял подбородок и ответил как мог бодрее:

— Конечно! Идём?

Небензя подошёл к первой слева двери, полукруглой, чёрной, даже на вид тяжёлой, взялся за массивное кольцо и три раза размеренно стукнул им о железную скобу.

Из-за двери донёсся резкий звон медного гонга. Тогда ученик звездочёта с усилием потянул за кольцо, втолкнул Сергея в приоткрывшуюся щель, и вошёл следом за ним.

Внутри царил полумрак. Здесь горел только слабенький огонёк масляной лампы, выхватывая из темноты только высокую худую фигуру звездочёта. Небензя поклонился, и Сергей последовал его примеру.

— Рад видеть тебя здоровым. Однако ко мне уже идут, — нетерпеливо кивнул в ответ Маландрин, — поэтому поторопитесь. Приступайте к делу. Я скоро вернусь с просителями! — и он так быстро направился к выходу, что полы его фиолетовой мантии разметались, как крылья.

— Да, господин, — с готовностью поклонился вслед ему ученик и деловито обратился к Сергею: — Сначала зажжём огни!

Он достал из чёрной гранёной тумбы, на которой стояла лампа, пучок лучин, зажёг две из них, отдал одну Сергею, а с другой пошёл куда-то во тьму. Сергей поднял свою лучину и огляделся. Это было поистине странное помещение!

Они находились в просторной округлой зале со стенами, сплошь покрытыми тёмными гобеленами. В дальнем её конце на задрапированном бархатом постаменте возвышался огромный серый камень необычайной формы: словно чья-то фигура напряжённо склонилась и замерла под окаменевшей тканью. Взглянув на причудливые, оплывшие линии глыбы, мальчик сразу же догадался, что перед ним громадный метеорит. Тени от него дрожали на соседних гобеленах, словно перешёптываясь с вытканными на них чудовищами: гигантским, хищно изогнутым скорпионом и жутковатым оскалившимся скелетом с весами в костлявых руках.

Перед постаментом изгибались два высоких полукруглых стола, тоже тёмных, заставленных бесчисленным множеством круглых чёрных склянок.

— Ну что же ты?! — услышал Сергей голос Небензи. — Зажигай на левом столе, а то мы не успеем и учитель рассердится!

Оказалось, он всё это время зажигал огоньки в тех самых чёрных чашках, что стояли на столах: это были масляные лампы. Сергей поспешил к другому столу, схватил ближайшую плошку, зажёг плавающий в ней фитилёк… и едва не выронил её. Едва лишь огонёк внутри разгорелся, как стало видно, что склянка чёрная не целиком: спереди на ней, словно ожив, засветились красным узкие, длинные, коварные щели глаз и хищный, растянутый рот. Это «лицо» показалось мальчику отвратительным.

— Ты что?! — испугался Небензя. — Осторожно, не урони! Никогда не видел такого, да? — и, в полутьме не поняв эффекта, произведённого лампой на друга, похвалился: — Впечатляет, верно?! Это учитель сам отливает и красит! И нас научит когда-нибудь. Это жертвы огня, от чтителей. Дарины. Ну, поторопись!

— Учитель отливает?! — с почтением повторил Сергей, и жуткая рожа перестала казаться ему отталкивающей.

Он бережно поставил плошку на место и послушно принялся зажигать огоньки в бесчисленных соседних даринах.

Вскоре чтилище озарилось ярким светом, и Сергей разглядел и то, что раньше скрывала тьма. За серым камнем оказалась тонкая занавеска, за которой угадывалось что-то высокое и плоское, вроде доски. На занавеску теперь падала чёрная резкая тень метеорита, до ужаса напоминающая силуэт склонившей голову женщины. У левой стены стоял на резном высоком столе небольшой, окованный металлическими шипами сундук. Мальчика поразило, что он был заперт на целых четыре замка: они свисали вряд с выпуклой крышки. Над сундуком, на слегка колыхавшемся гобелене, темнело изображение буйного, взметнувшегося козерога. Дикий зверь изогнул спину и шею в яростном гневе. В его суженых чёрных глазах явственно читалась угроза смерти… Сергей поёжился, перевёл глаза на соседние изображения, и комната показалась ему окружённой хороводом чудовищ, устремившихся на него в неистовой злобе.

— Это знаки зодиака! — благоговейно прошептал возле него Небензя.

Сергей смутно припомнил, что нечто подобное он видел когда-то… словно в какой-то нездешней жизни… Он обрадовался воспоминанию, но в ответ такая острая боль пронзила его виски, что он со стоном схватился за голову.

— Всё ещё болит? — сочувственно спросил его друг. — Ну, ничего, мы уже всё приготовили, теперь можешь и отдохнуть. Просто встань у этого гобелена и молчи. Молчи и не двигайся, что бы ни случилось. Как будто тебя здесь нет.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Мальчики встали по обе стороны от входа на манер караула и замерли. Дверь медленно распахнулась…

Глава 9

Отдай то, не знаешь что

— Ты — перед чтилищем богини Инфиды, Прилетающей со звезды, — раздался из коридора торжественный голос Маландрина. — Тихо войди и встань у порога!

— Да, господин, — пискнул придушенный страхом женский голос.

В чтилище вступили двое: сам звездочёт, шагавший величественно и неспешно, и следом за ним — маленькая затравленного вида женщина в скромном широком платье. Она, съёжившись, замерла между мальчиками.

Маландрин остановился у гранёной тумбы и величаво простёр руку в широком ниспадающем рукаве к серому камню. В зеркально-гладких складках метеорита, завораживая, играли блики огней, — так, что Сергею вдруг показалось, что камень шевелится. Звездочёт громко, медленно произнёс, обернувшись к просительнице:

— Здесь, перед этим даром Прилетающей со звезды, перед каменной тенью богини, поведай о том, зачем ты пришла. И она, если ей будет угодно, в урочный час откроет мне, как тебе помочь!