Любовный спектакль

Сара Морган

Любовный спектакль

Глава первая

— Ангелос, я нашел ее. Она… гм… Да чего уж там, она — богиня! — раздались радостные возгласы отца.

Ангелосу Зувелекису пришлось поспешно извиниться и прервать беседу с греческим послом во Франции.

Удивляясь собственному терпению, он подошел к отцу и подчеркнуто мягко спросил:

— Кого ты нашел, пап? Какую богиню?

Хотя ответ на вопрос не имел для него никакого значения. Следовало порадоваться уже тому, что у отца оказалось достаточно моральных и физических сил появиться этим вечером в обществе. Еще несколько месяцев назад он жаловался на то, что чувствует себя совершенно разбитым и подавленным, и наотрез отказывался покидать пределы своей виллы, чем немало тревожил сына, а все из-за последствий своего уже второго скандального развода, процедура которого растянулась на долгих шесть лет, совершенно истощив старика.

— Сынок, я нашел, да-да, не смейся, нашел идеальную женщину… для тебя, — подойдя вплотную к Ангелосу, полушепотом поделился он сокровенными сведениями и хитро улыбнулся уголками губ и глаз. — Уже несколько лет я был занят тем, что присматривал для тебя подходящую женщину, и вот оно, наконец, свершилось. Я нашел ее! — торжественно возвысил голос пожилой грек. — Поверь, она не просто красавица. Красавиц много… Она сама грация. Совершенное подобие Афродиты… Идем же со мной, сынок, брось эту скуку!

Ангелос не пошевелился и лишь досадливо скривил рот.

— Папа…

— В чем дело, Ангелос? Или ты не мой сын?

— Отец, при всем моем уважении, я не могу с тобой согласиться. То, что ты зовешь скукой, чрезвычайно важно для моего бизнеса. Не могу я оставить этих людей и бежать с тобой разглядывать длинноногих милашек. Со многими из здесь присутствующих я обязан обстоятельно переговорить, такой удобный шанс выдается не так уж часто. У меня сегодня в доме ежегодный благотворительный прием, и если я пропущу собственное мероприятие, вряд ли это встретит понимание среди приглашенных… Ты же прекрасно знаешь: мне предстоит вытянуть как можно больше денег из кошельков собравшихся здесь бизнесменов и всяких знаменитостей, — доверительно шепнул Ангелос пожилому мужчине на ухо.

— Бизнес, бизнес, бизнес… — недовольно пробурчал старый грек. — Куда, спрашивается, подевались приличные люди с нормальными потребностями? Все, о чем должен думать состоятельный молодой человек и к чему устремлять все свои помышления, — дом, семья, дети. А этому не бывать без жены. Не бывать! Ты меня слышишь?! Или ты не мужчина?! Ангелос, к чему тебе такое состояние, если ты ни с кем не делишься радостью от своих удач? Неужели все, что тебе требуется, — это занудные партнеры и их капиталы? А я, например, абсолютно уверен в том, что моему сыну необходима жена. И именно такое сокровище я для тебя и нашел.

Ангелос беспомощно опустил руки и невольно огляделся: несколько любопытных физиономий украдкой поглядывали на их эмоциональную парочку. Некоторые ухмылялись, видимо услышав рассуждения старика.

— Сегодня вечером я делаю деньги, — тоном, не терпящим возражений, процедил Ангелос Зувелекис, склонившись к отцовскому уху. — Оставайся и наслаждайся праздником, отец, но я с тобой никуда не пойду. И у меня к тебе огромная просьба, причем я очень рассчитываю на понимание с твоей стороны: позволь мне самому разобраться с личной жизнью. Не ищи мне жену, а уж тем более — идеальную.

— Я мог бы согласиться с твоими словами, если бы ты сам занимался устройством своей личной жизни. Но нет же, тебе лень палец о палец ударить, а мне стыдно за собственного сына, который пренебрегает единственно важным делом — созданием семьи. И хочешь ли знать мое мнение, сынок?

— Нет, не хочу, — Ангелос попытался пресечь поток взволнованного отцовского красноречия, но тщетно.

— Так вот, если ты так жаждешь знать мое мнение, то пожалуйста: никогда, да-да, никогда ты не найдешь себе стоящую спутницу жизни, потому что представления не имеешь, что такое настоящая женщина. Каким чистым, величественным и волнующим созданием она может и должна быть, — энергично жестикулируя, заключил пожилой грек.

— Я не собираюсь спорить с тобой, отец. Сейчас не самое подходящее для этого время, но, поверь, женщины, с которыми я имею дело, вполне отвечают мировым стандартам и каждая по-своему хороша.

— Ха! Не смеши меня! — резко произнес старик, чем привлек к их разговору еще несколько пар заинтересованных глаз и навостренных ушей. — Знаю я твоих избранниц. Я даже не рискну назвать их приличными дамами!

— Поосторожнее, пожалуйста! Мы не одни, отец, — раздраженно предостерег своего собеседника Ангелос, сильно сдавив отцовское предплечье.

Костас Зувелекис нахмурился, сурово взглянув на сына.

— Ты не будешь счастлив ни с одной из них, сын! Такие никогда не станут вкусно готовить и холить тебя, не станут кормить грудью твоих детей. Женщины, которых ты привечаешь, — жадные и склочные создания, занятые собой, и только собой. Они щеголяют длинными ногами и выбеленными волосами, а нутро их черно, и нет в нем любви. И ты будешь конченым человеком, если свяжешься с какой-нибудь из них узами брака.

— Моя жена не будет для меня готовить, на это у меня есть кухарка. Холить меня тоже не надо. Я не конь. Что касается детей, то ты забегаешь вперед, собственно как и в отношении брака. Этот разговор не актуален, отец. И давай прекратим его или хотя бы отложим. Сейчас не время, да и не место. Ты понимаешь…

— Ну да, ну да, — перебил сына Костас. — Понимаю, ты уже взрослый человек и можешь сам разобраться в собственных проблемах. Однако я хочу, чтобы это все же произошло при моей жизни. Тебя тридцать четыре, а мне и вовсе — страшно сказать! — семьдесят пять. И я был трижды женат. Трижды! Но что с того, я помру в одиночестве… если ты не подаришь мне внуков!

— Отец, ты напрасно разыгрываешь эту трагедию передо мной, ведь мы оба прекрасно знаем, что Ариадна уже дважды сделала тебя дедушкой, — внезапно развеселившись, произнес Ангелос.

— Не путай, сын. Дети дочери совсем не то же самое, что дети сына.

— Слышала бы сейчас тебя Ариадна, пап. Наверняка не порадовалась бы такому противопоставлению.

— Нет, послушай. Я хочу застать первенца своего сына. Запомни это и поспеши.

— Отец, — строго произнес младший Зувелекис. — Я женюсь только тогда, когда сочту нужным, на той, которую сам определю себе в жены. И ни о какой спешке в таком серьезном деле не может быть и речи.

Он решительно взял отца под локоть и повел его через весь зал в направлении балкона.

— Твоему выбору я отказываюсь доверять, Ангелос. Ты не способен отличить дурную женщину от достойной, ты покупаешься на внешний лоск, но все это слишком далеко от требований, которым должна соответствовать хозяйка дома Зувелекисов. И почему ты все больше и больше времени стал проводить в Париже? Почему не мог устроить благотворительный бал в Афинах? Чем тебе плохи Афины, Ангелос?

— Мир не ограничивается пределами Греции, отец. Дела требуют моего постоянного присутствия в Париже. И именно из этих соображений в Париже дается бал. Но мои деловые интересы простираются намного дальше матушки-Европы. Таков нынешний мир, отец. Тот, кто не осваивает континенты, обрекает себя на неуспех.

— Ты мне лекций не читай! — раздраженно бросил Костас Зувелекис. — Я знаю множество людей, что делают миллионы, не выходя из своих кабинетов.

— Ну, это другая специфика… — хотел было пуститься в рассуждения Ангелос, но отец прервал его:

— Молчи! Ты просто ее не видел!

— Кого?

— Эту богиню. Совершенство. Прекраснейшую из женщин, которая должна стать твоей женой. Уж я об этом позабочусь. Ты женишься на ней, Ангелос! Или ты мне не сын! — запальчиво подытожил Костас.

— Я и впрямь заинтригован, отец. Теряюсь в догадках, кто мог привести тебя в такое волнение, с легкой иронией отозвался младший Зувелекис.