Потерявшиеся в мирах

— И я так думаю, — горестно покивала Верна. — Но внучек мой с самого начала восхищался волшебником: мол, он благодетель нашего княжества. И вот, однажды он пошёл к нему и взял гороскопы для своих родителей, моего сына и невестки. В грамотке им запрещалось в ближайшую ночь выходить из дома. Но сын мой, как и я, не верил Маландрину, и в сумерках вывел в ночное коней. Жена его побежала за ним, чтобы его остановить… С тех пор мы не видели ни моего сыночка, ни его жены, ни коней…

Старушка заплакала, спрятав лицо в свой белый платок. Ася положила ладошку на её вздрагивающее плечо и прошептала:

— Пожалуйста… не плачьте… может быть они живы… — хотя сама не очень-то верила в это: она ведь видела Мруста!

— Милое дитятко, — Верна грустно посмотрела на Асю, — как бы хотелось мне в это верить… Но как верить в невозможное?! Мы, я и внучёк мой Небензя, обшарили всю округу… Он один остался мне опорой и утешением… но ненадолго! После того, как подтвердилось предсказание проклятого гороскопа, мальчик ещё сильнее уверовал в силу Маландрина. Он всё твердил, что сам он хочет быть таким же, как чародей, — помогать больным и несчастным! И в один недобрый день внучек мой оставил меня, чтобы стать учеником звездочёта! С той поры я и его не видала боле… — слёзы вновь заструились из старческих глаз, окружённых добрыми лучиками морщин.

Ася проглотила горький ком, подкативший к горлу, и прошептала:

— Бабушка, может быть, мне попробовать уговорить его вернуться? Только скажите, как попасть в башню Углынь!

— Что ты, что ты! — замахала руками старушка. — И не думай! Ведь Маландрин — чародей, и, хоть многие мнят его добрым, боюсь, тебе не поздоровится там! Давай-ка лучше ложиться спать, заговорила я тебя совсем, а ты ведь устала! Вот тут комнатка для тебя, постелька чистая, и ночная рубашечка свежая… — и она, взяв со стола свечу, отворила дверь в маленькую, уютную комнату.

Ася, которая и впрямь еле держалась на ногах, послушно стала устраиваться спать.

Но заснуть она не смогла. Верна оставила на столике у её кровати маленький масленый ночник и Асин букет. Как больно было теперь смотреть на эти чудесные цветы, которые они так недавно с такой весёлой надеждой собирали вместе с Сергеем. А теперь он, быть может, потерялся в ночи, — в непроглядной ночи, где бродит чудовище. И у него даже нет кольца тревоги, ничто не предупредит его об опасности! Утром она побежит в этот лес, обшарит там всё, обойдёт всю округу… но до утра ещё целая вечность, и если он там один, во тьме… Асю охватил ужас. Тихонько, чтобы не разбудить старушку, она поднялась, порылась в своём рюкзачке, поставила перед цветами икону Божией Матери, и стала молиться…

Когда слёзы утихли и сил совсем не осталось, она снова легла и до подбородка укуталась в мягкое пёстрое одеяло. Безмолвная, глубокая ночь царила вокруг. На душе у неё стало так тихо и мирно, как бывает только когда тёплый свет утешения, посланный из высшего мира, касается нас в ответ на молитву.

Ася заснула.

Глава 6

Светодолье

Она проснулась от мелодичного звука. Ася босиком подбежала к окну и отвела в сторону занавеску. Перед ней открылась деревенская широкая улица, по которой неспешно брели коровы. За ними, выводя на дудочке затейливую мелодию, шагал худенький пастушонок в широкополой шляпе. Небо по-прежнему хмурилось серыми тучами, сея мелкий унылый дождь на пастушка, на понурых коров, на бледную травку и поникшие листья кустов и деревьев. Да, улица была по-осеннему грустная, но вот дома! Девочка залюбовалась на них. Двухэтажные, с высокими красными крышами, с верандами и башенками, они были сложены из красивых жёлтых и розовых камней. Вокруг дверных проёмов и окон вились затейливые тёмно-красные узоры.

«Интересно, каково-то там внутри?» — подумала Ася и сейчас же сообразила, что она находится в таком же доме. Она огляделась. Комнатка, в которой она спала, была совсем небольшой, но светлой и радостной. Стены её были из такого же камня — жёлтого и бледно-розового вперемешку, а на уровне глаз был выложен волнистый узор из бордовых блестящих ромбовидных камней. Покрывало кровати, салфетка на столике и даже домотканый половичёк — всё было подобрано в таких же тонах, а на бежевых занавесках кто-то искусно вышил тёмно-красные розы. Даже в это ненастное утро казалось, что комната сохранила свет солнечного весёлого дня.

«Да, — подумала Ася, — я вижу, что я действительно — в Светодолье!»

Это почему-то придало ей уверенности и сил, и она бодро принялась за обычные утренние дела: оделась, причесалась, застелила постель и прочитала утренние молитвы. Потом тихонько приотворила дверь, чтобы не разбудить старушку. Но та уже хлопотала у печки и, заслышав звук открывшейся двери, обернулась к Асе.

— Да ты ранняя пташка! — ласково улыбнулась она. — Молодец! С добрым утром! Умойся на дворе и скорее к столу: сейчас завтрак поспеет. Вон на гвозде полотенце — возьми.

— Доброе утро! — весело откликнулась Ася. — Иду!

Она вышла из горницы, чувствуя себя первооткрывательницей. Из полутёмных сеней вели две небольшие лестницы: одна направо, к двери, через которую она накануне вошла, другая — налево, куда-то вглубь дома. Ася спустилась по ней, прошла бревенчатым коридором, отворила дощатую дверь в его конце — и оказалась на поросшем травой широком дворе, окружённом сарайчиками. По двору бродили куры, в дальнем углу паслась коза, а слева, возле деревянного сруба колодца, на толстом бревне висел умывальник, похожий на чайник. Девочка подбежала к нему, поёживаясь от холода и дождя, и быстро умылась.

«Приключение!», — бодро сказала она себе, чтобы не мечтать о тёплой ванне и горячей воде, и, на ходу вытираясь, поспешила в дом.

— Ну… и что же ты думаешь делать? — спросила её старушка после того, как они поели и помыли посуду. — Чем я могу тебе помочь?

Ася, которую всё это время терзала тревога, сейчас же представила, что, может быть, Сергей лежит сейчас где-нибудь в мокром холодном лесу, раненый и беспомощный, и быстро сказала:

— Я боюсь, что мой друг в беде. Может быть, он ранен, или ударился, или сломал ногу, когда мы упали! Я должна его найти. Или хотя бы убедиться, что здесь его нет. Ведь днём ходить по лесам и полям не опасно?

— Да, днём бояться здесь некого, — кивнула Верна. — Только смотри, не заблудись!

— Постараюсь! — обрадовалась девочка. — Тогда я пойду прямо сейчас и… можно потом вернусь снова к Вам? Я здесь больше никого не знаю…

— Нужно! — старушка ласково улыбнулась. — Одна или с другом, — непременно возвращайся до сумерек! Я буду ждать и поспрашиваю пока соседей: может, кто-нибудь что-нибудь видел или слышал. И вот ещё что: одень-ка ты вот это… — Верна открыла большой расписной сундук и извлекла из — под разноцветной груды аккуратно уложенной в нём одежды синий плащ с капюшоном. — Он будет тебе в самую пору, и в нём тебе дождь не страшен! — заботливо сказала она и добавила, кивнув на свёрток, лежавший на столе: — И возьми вот ещё пирожков: себе на обед.

— Как Вы добры… — благодарно улыбнулась Ася.

Ей очень хотелось поцеловать добросердечную бабушку, но она не посмела, не зная, принято-то ли это в здешней стране. Вместо этого она низко ей поклонилась, положила пироги в рюкзачок, оделась и вышла на улицу…

Целый день бродила она по окрестным полям и лесам, но напрасно: Сергея не было нигде.

Светодолье оказалось обширной долиной, окружённой вдали, у самого горизонта, туманными зубчатыми горами. И было оно очень красиво. К полудню тучи рассеялись, небо стало хрустально прозрачным, и на пологие склоны холмов полился солнечный мягкий свет. И тогда леса, расцвеченные багрянцем и золотом осенней листвы, показались Асе многоцветным дивным ковром. Чистенькие деревушки, разбросанные тут и там, напоминали сказку. Быстрые речки сверкали серебристыми блёстками, струясь меж зелёных, как изумруд, берегов. Но Асю не радовало ничто.

Сергея не было нигде!

Смертельно усталая, она в подступающих сумерках вернулась к домику Верны.