Снежные псы

– Сейчас я вас буду туда кидать! – Кипчак свирепо шевельнул ноздрями и направился к желтым. – По одному! А потом замурую! Всех! Никого не останется! Крапивное семя! Никого…

Кипчак замолчал и хлюпнул носом.

– Всех до одного замурую…

Это Кипчак сказал уже совсем негромко. Затем отвернулся от гномов, отошел в сторону, приложился рукой к стене и уткнулся лицом в рукав.

Гобзиков подумал, что Кипчак не просто стоит – Кипчак плачет.

Кипчак действительно плакал. И только тут, к своему огромному удивлению, Гобзиков разглядел, что Кипчак совсем мальчишка. Великий Кипчак Беззаветный, воин и темник Алмазной Орды, был совсем маленьким. Гном-подросток. Во дела…

– Ладно, шагайте отсюда, – сдулся Кипчак через минуту. – По норам. Эту тварь сжечь. Очистить территорию. Старший, ко мне!

Старший подбежал.

– Значит, так… – Кипчак смотрел в глаз предводителю желтых гномов. – Отныне и навсегда территория объявляется пустынным улусом Алмазной Орды. Ты, одноглазый, назначаешься полномочным протектором, Левой Рукой Кипчака Беззаветного. А все остальные назначаются моими вассалами. Я наведу здесь порядок! И давай расскажи по-нормальному, что здесь произошло, пока я не впал в животную ярость и не побросал вас всех обратно в колодец!

– Да-да, я расскажу. Расскажу, как тут все происходило… Оно появилось, мы увидели и спустились в колодец. Потом оно ворвалось сюда.

– Понятно, дальше можешь не продолжать. Иди, работай, – отпустил его Кипчак. – И чтобы все было сделано. И еще…

Жильцы пуэбло разбежались.

Кипчак обозрел опустевший внутренний двор и вдруг рявкнул:

– Ко мне!!! Все быстро ко мне! Сюда!

Гномы шустро появились обратно.

– Памятник! – провозгласил Кипчак. – Вы должны воздвигнуть памятник!

Кипчак извлек из-под своей брони похожий на термос футляр, а из футляра небольшую статуэтку, изготовленную, как показалось Гобзикову, из глины, смешанной с соломой. Статуэтка изображала карлика с гигантскими руками, поднятыми к небу. Карлик зачем-то показывал всем большие фиги.

Гобзиков снова чуть не рассмеялся.

– Оригинальное скульптурное произведение, – прошептал он Ларе.

Та кивнула.

– Вот по этому образцу вы должны здесь, во внутреннем дворе, воздвигнуть памятник… Большой… – Кипчак оглядел пуэбло. – Вровень с крышей.

Желтые гномы вздохнули.

– Да, вровень с крышей, – повторил Кипчак. – Рецепт приготовления материала для памятника я изложу дополнительно. Но памятник должен быть. Неукоснительно.

– А зачем он нам? – спросил кто-то из желтой толпы.

– Памятник – это символ власти, – тут же ответил Кипчак. – Только памятник может вам помочь стать цивилизованными гномами. Поставите памятник – и все наладится, поверьте.

Гномы недоверчиво переглянулись.

– Ну, конечно, не сразу, – поправился Кипчак, – не сразу все наладится. Вот если бы мы могли захоронить мощи…

Гобзиков едва не поперхнулся. Оказывается, Кипчак был человеком… то есть гномом с масштабом. Ему памятника мало, ему еще мощи подавай!

– Вот если бы мы могли захоронить мощи, тогда бы все точно сразу завелось. По воле небесных сил! Поверьте, стоит захоронить какие-нибудь мощи, как дело сразу на лад начинает идти. Будто само собой!

– А что такое мощи? – спросил кто-то из гномов.

– Мощи… Мощи – это мощи. От слова мочь. Мощи – это могущество, собранное в одной точке. – Кипчак погрозил гномам кулаком. – Если вы захороните мощи, то могущество их будет распространяться и на вас.

– Как хоть они выглядят, мощи-то? – снова спросили из толпы.

– Ну, как… – слегка замялся Кипчак. – Никто не знает! Потому что они хранятся в мощехранительницах. А если кто откроет мощехранительницу, тот сразу ослепнет! Да, ослепнет от мощи мощей.

Лихо вывернулся, подумал Гобзиков. Вот ведь демагог.

– Постройте сначала памятник, затем я дам… то есть дарую вам мощи нетленности, – объявил Кипчак. – И тогда жизнь наладится, вот увидите. А теперь снабдите нас отборными припасами. И мы отбудем в распоряжение Великого Персиваля, а он уж вас не забудет.

– Кому памятник-то? – громко поинтересовалась Лара.

– Великому Безымянному, – автоматически ответил Кипчак. – Тому, кто стоял по правую руку от Персиваля Безжалостного. Тому, кто не знал пощады к кобольдскому отродью. Тому, кто только в одном бою уничтожил их полторы сотни.

Чем, интересно, он их уничтожил, святотатственно подумал Гобзиков. Своими фигами, что ли? Если фигами, то и в самом деле могучий человек, фигой далеко не каждый убить может. Тем более кобольда.

– Мы поставим памятник…

Вдруг Кипчак понял, что разговаривает он уже совсем не с гномами. И обернулся.

Лара выступила вперед.

Кипчак окаменел. Его самого можно теперь было как памятник ставить. Куда-нибудь.

– Я рада тебя встретить, Кипчак! – сказала Лара. – И у меня есть к тебе дело. Ты готов мне помочь?

Кипчак не ответил. Кипчак грохнулся в обморок.

Глава 18

Слезы не замерзают

Лара опустила воздухолет на остров. На маленький такой остров посреди большого озера. Метров десять в поперечнике. Кипчак собрался было развести костерок с прицелом на перекус, но Лара запретила.

– Надо торопиться, – сказала она, – так что никаких завтраков-ужинов. Завтра позавтракаете.

– К чему так спешить? – спросил Кипчак. – Зачем так спешить? Летим, как ненормальные…

Лара отмахнулась и стала выгружать из багажного отделения пластиковую канистру. Гобзиков хотел помочь, но Лара не разрешила, сказала, что в заправке нужна точность и аккуратность, а то запросто взорваться все может. Она скрутила крышку и принялась насыпать в круглый бак мелкую, почти жидкую синюю пыль.

– Что это? – поинтересовался Гобзиков, наблюдая за процессом.

– Воздух прессованный, – ответил во всем осведомленный Кипчак. – Его всегда в пердолеты заправляют. Для лету.

Кипчак принял у Лары полупустую канистру, осторожно завинтил и спрятал в багажник. Достал большую бутылку с мутной жидкостью, по виду весьма похожей на самогон, и передал Ларе, а та стала чуть ли не по каплям заливать ее в другой бак.

– Напалм? – усмехнулся Гобзиков.

– Нет, слезы, – благоговейно поправил Кипчак. – Пердолет работает на слезах. Они смешиваются с воздухом, происходит реакция – и полетели.

– Пердолет, значит… – сказал Гобзиков. – На слезах, на прессованном воздухе… Ну да, что может быть проще…

Гобзикову захотелось пить. Вода была прозрачная и с виду холодная, он наклонился, собираясь зачерпнуть водички горстью, но Лара предупредила:

– Осторожно!

– Что так?

– Пираньи, – ответила Лара. – Тут часто встречаются. В любом озере могут быть.

– Пираньи? – удивился Гобзиков. – Здесь?

– Конечно. – Лара сосредоточенно считала капли. – Мы же в Стране Мечты.

– То есть?

– Сейчас объясню… – Лара наклонила бутылку в другую сторону. – Только я просто, без мудростей. Ты не против?

– Да не, не против. Я сам люблю без мудростей.

– Все в мире имеет оборотную сторону, такой закон. Мечты тут сбываются, это точно. Ну, и все остальное тоже сбывается. А что может сбыться? Только самое распространенное, самое укоренившееся… Ты про архетипы слыхал?

Гобзиков вспомнил занятия по психологии в Лицее им. Салтыкова-Щедрина.

– Слыхал. Идеи из коллективного бессознательного. Типа свет олицетворяет добро, темнота – зло. И что?

– Тут тоже что-то вроде. Вот ответь быстро, не раздумывая. Рыба-убийца?

– Акула, – не раздумывая, ответил Гобзиков.

– Да… – Лара усмехнулась. – Точно, акула. Ну а если так… Вторая рыба-убийца?

– Пиранья.

– Вот видишь. Я не знаю механизма, но тут все это как-то осуществляется.

– Ерунда, – фыркнул Гобзиков, – нету никаких пираний. Здесь холодно слишком для них.

Он достал из-за ворота булавку, ткнул себя в большой палец. Выступила кровь. Капля. Гобзиков дернул пальцем, кровь попала в воду. Секунду капля плыла по поверхности, затем рассосалась.