Пташка Мэй среди звезд

Мало кто из духов видел Бо Кливила, но, судя по рассказам, Буккарт по сравнению с ним был примерным мальчиком. Год от года Кливил набирал силу. Он скупил (или обманом присвоил) самые лучшие дома и земли, собрал целое полчище гоблинов и гулей, которые утаскивали невинных духов в его крепость на северо-востоке, и возвел в морских глубинах логово под названием Южное местечко. Это по его приказу Буккарт отлавливал живых людей, которые скрывались в стране Навсегда, и превращал их в ничто с помощью ужасных воронок на пальцах.

Мэй даже не знала, что хуже — исчезнуть или встретиться с обладателем этих жутких глаз. А вот Книга Мертвых сказала, что она может с ним встретиться. Может… если все не повернется иначе.

— Говорят, Бо Кливил — наполовину вампир, — боязливо шепнул Фабио.

— Я читала, что каждый раз, когда раздается звон колокола, Бо Кливил запирает в подземелье своей крепости нового духа, — добавила Беатрис. Она поправила на талии кушак — широкую ленту из голубого шелка, слегка истлевшую по краям. — А еще он путешествует на гигантской летучей мыши.

Мэй бросила на подругу испуганный взгляд:

— А разве он не выгнал животных из страны Навсегда?

Беатрис наморщила лоб:

— Как знать… Наверное, оставил при себе кого-то из любимчиков.

— Нет-нет-нет, — возразил Тыквер. — Бо Кливил — автостопщик. Он бродит по дорогам и ждет, кто согласится его подбросить.

Все умолкли, размышляя о чем-то своем. Мэй думала о Книге Мертвых. Стоило девочке вспомнить, какие предсказания она там прочла, сердце у нее так и холодело.

— На воротах написано, что это Кливилград № 135, — наконец сказала Беатрис. — Думаете, такое и с другими городами случилось?

Как ни тяжко было соглашаться с подругой, в глубине души Мэй знала, что это правда. Девочка подняла с тротуара какую-то книгу, всунула между страницами палец и поглядела на обложку: «Новейший разговорник тульского языка».

Томик раскрылся на странице 28.

Чем дальше Мэй читала, тем сильнее сжималось у нее горло.

Беатрис отыскала среди хлама полусгоревшую газету. Девочка осторожно развернула ее и перелистала. Голубые глаза быстро забегали по строчкам.

— Про нас ничего не пишут. Добрый знак. — Она с надеждой посмотрела на Мэй.

Та почесала Пессимиста за ушком:

— А можно я посмотрю?

На первой полосе кривилось каракулями название: «Ежедневные фу». Первую полосу занимала статья о привидениях, объединившихся для защиты любимого склепа, из которого хотели сделать ночной клуб. В местных новостях сообщали, что кто-то ворвался на территорию монетного двора и утащил целую партию жетонов для телепорта. Это значило, что по стране разгуливает какой-то дух, который, к превеликой зависти остальных, может перемещаться, куда его душе угодно. Жители Западного Сглаза собрали дружину для поимки трех полтергейстов, сбежавших из местного зоопарка.

— А я говорю на языке полтергейстов, — сообщил Тыквер.

— Замечательно! — ответила Беатрис, взяла у Мэй тульский разговорник и положила его в сумку.

— Но я правда умею.

— Конечно-конечно, — вежливо согласилась Мэй.

— Хотя они все равно жуткие.

Мэй улыбнулась. Раньше она думала, что Тыквер и сам порядком жутковат: когда-то она считала призрака самым страшным чудовищем на свете, — пока не узнала его поближе.

— Они с ума сводят, — со знанием дела сказала Беатрис. — Начнут орать всякую чушь — и все, пиши пропало. Это в моей книжке про духов тьмы написано. Поэтому с ними всегда надо уши затыкать. А еще… — Она задумалась, покусывая нижнюю губу. — Ах да, они воняют, как гнилые бананы.

Мэй продолжала листать газету. В разделе «Аналитика» обсуждались плюсы и минусы каннибализма, хотя один из участников дискуссии заметил, что данная проблема имеет значение только для некоторых пигмейских сообществ. Один из местных жителей нашел у себя в палисаднике говорящий череп и пытался выяснить, где остальное тело.

О бегстве друзей из Призрачного города нигде не было ни словечка, если не считать крошечной заметки в рубрике «Объявления». На странице 27 Мэй прочла:

— Вот повезло, что Джона Бом-Кливера с нами нет, — пошутил Тыквер, но Мэй посмотрела на призрака так печально, что улыбка сползла с его лица. — Прости.

Их бывший спутник, Джон Бом-Кливер, предал друзей, когда они проникли в Вечное Здание. Уж он-то обменял бы их на золотую мумию, даже глазом не моргнув. И все же Мэй содрогнулась, вспомнив, как его душа исчезла в страшных воронках на кончиках пальцев Буккарта.

Она с расстроенным видом перелистала последние страницы:

— Про нас нигде не пишут.

На странице 6 опубликовали афишу вечноградского кинотеатра: «Угадай, кто на ужин?», «Могилка с видом», «Призрачные танцы».

— Похоже, фильмов тут больше не увидишь, — заметила Беатрис, и все умолкли.

Тыквер поежился и забрал у Мэй газету.

— Я вам лучше гороскопы почитаю… — Призрак выяснил, у кого какой знак зодиака, и начал с Беатрис: — Близнецы. Будьте осторожны. Вам предначертана страшная участь… Лев. — Он повернулся к Фабио. — Неплохо бы поубавить спесь. Над вами тяготеет злой рок.

Мэй сказала, что Пессимист — Водолей. Тыквер нахмурился, вздохнул и, закатив глаза, без околичностей сообщил:

— Чутье Водолеев не обманывает. Для вашей печали есть причины.

— Миау, — задумчиво ответил Пессимист. Он был печален с рождения.

Тыквер поглядел на Мэй.

— Стрелец, — устало ответила она.

Тыквер поискал глазами строчку.

— Вот. — Он ткнул в страницу пальцем и помрачнел. — Сегодня оставайтесь в постели.

Все окончательно расстроились и понурили головы.

— А у тебя что? — спросила Мэй.

— А… — Тыквер сунул палец в рот и покраснел. — У меня ничего.

Он так расстроился, что даже Пессимист его пожалел. В отличие от привидений — Беатрис и Фабио — Тыквер был простым призраком. А это значило, что он никогда не рождался.

— Это быть суеверия, — холодно сказал Фабио, подняв подбородок. Он шмыгнул носом и добавил: — Я не спесивый. Я самый скромный на свете!

Он глянул на Беатрис и сник. Девочка задумчиво накручивала на палец длинный локон.

— Что будем делать, Мэй? Поезд встал, а Северная ферма в тысячах миль отсюда.

— Не знаю. — Мэй подумала. — Но мы это выясним.