Очертя голову (ЛП)

Я добавил, что сейчас поеду в больницу, но умолчал о том, что меня привезут на «скорой».

Мне оставалось еще кое-кого проведать. Расс сидел на валуне и глядел на каменоломню. Я встал рядом, у самого обрыва. Не могу сказать, что разучился бояться высоты, но вполне мог стоять на краю и не орать от страха. Теперь внизу не было видно ничего, даже утреннего тумана.

— Тебе придется поехать на скорой, — начал я. — Если будешь хорошим мальчиком, могут даже разрешить сесть впереди.

Он не посмотрел на меня, лишь кивнул, давая понять, что пойдет с нами, когда будет готов. Я не знал, что ему сказать, поэтому просто скинул ногой с обрыва камешек. Мы оба ждали, когда он упадет на землю.

— Слушай, я тебя прощаю, понял?

Он горько усмехнулся:

— Ясное дело. Ты простил бы даже Кассандру, если бы она посмотрела на тебя щенячьими глазами.

Наконец он поднял на меня взгляд. Не знаю, что я в нем увидел. Злость? Чувство вины, вроде того, за которое я цеплялся столько лет? Или навязчивое воспоминание о колесе обозрения? Он так и не сказал, что сделало с ним испытание, и, думаю, уже не скажет. Сегодня мы все много о себе узнали, и не думаю, что Расс был особенно доволен своими открытиями. Я видел, что он понес внутренние потери, а они поважнее любых физических травм. Не знаю, оправится ли он когда-нибудь.

— Между вами с Мэгги что-нибудь есть? — спросил Расс наконец.

— Не знаю. Может быть.

Он выпятил челюсть, поглядел на свою руку и сжал кулак так, что побелели костяшки. Не знаю, кого он хотел ударить. Подержав кулак несколько секунд, он разжал его, потряс рукой и снова уставился в овраг.

— Не думай, что я буду писать тебе в Колумбию. — Но я почему-то был уверен, что будет.

Когда я вернулся к развалинам «вольво», двое медиков внимательно изучали разбитую машину. Я подумал, что они просто удивлялись, как нам удалось уцелеть, но, оказалось, дело было в другом.

— Когда-нибудь видел что-то подобное? — спросил один другого.

Тот склонил голову набок и прищурился. Подойдя поближе, я тоже это разглядел. Кузов прогнулся таким образом, что при определенном освещении можно было поклясться — в складках металла отпечаталось лицо. Скулы, глазные впадины, нос и рот.

— Оптическая иллюзия, — ответил второй фельдшер. — Игра света, как то лицо на Марсе.

Может быть. Однако я узнал это лицо. Кассандра!

Я уставился в глаза на изуродованной машине, и взгляд ведьмы долго не отпускал меня. Не знаю, чего я искал. Не знаю, почему не мог отвернуться. Надо было идти. Меня ждала скорая. Меня ждала моя жизнь. Но я смотрел на кузов машины, пока солнце не зашло за тучу и лицо не исчезло.

Кассандра, мертва ты или только спишь? Оплакивать тебя или проклинать за все, что ты сделала? Думаю, она всегда будет где-то неподалеку, но я не собирался позволять ей мешать мне жить.

— Вам что-нибудь нужно из машины? — спросил пожарник, когда подъехал буксир.

— Нет, ничего. Совсем ничего.

Направляясь к скорой бок о бок с Мэгги и Рассом, я размышлял о завтрашнем дне и вообще о будущем. При мысли о том, что скоро я отсюда уеду, в животе запорхали знакомые бабочки. Но это ощущение больше не было неприятным.

Если честно, оно мне даже нравилось.