Мето. Дом

Я нахожу своего друга в кабинете наших бывших начальников.

— Мы начали разбираться с их бумагами, — рассказывает мне Клавдий. — Правда, пока не нашли досье на детей. Если захочешь нам помочь, будем очень рады.

— А что в тех папках, что вы уже просмотрели?

— Описи, ведомости, таблицы, расчеты по потреблению энергии, продуктов питания в Доме, чертежи…

— Чертежи Дома?

— Не думаю. Расположение помещений не совпадает.

— А какие-нибудь письменные пояснения к ним есть?

— Есть, но они все зашифрованы: ряды цифр вместо подписей. Посмотри сам, ты ведь у нас специалист по таким загадкам.

— Вы какие папки смотрели?

— Те, что расставлены по цветам и благодаря которым ты подобрал код к сейфу с ключами. Думаю, все секреты спрятаны в том металлическом шкафу, потому что его невозможно вскрыть. Ни один ключ не подходит.

Мой друг уходит. Если ум не помог ему в решении проблемы, то остается применить грубую силу. Придется дать выход своей энергии. Я иду за топором, который заприметил в тайнике с оружием. Я молочу по шкафу как ненормальный, с бешеной силой. Металл гнется, однако дверь не поддается. Я быстро выбиваюсь из сил. Грохот привлекает зрителей. Многочисленные добровольцы предлагают мне свою помощь. Вскоре приходит Тит вместе со своей маленькой армией. Он говорит громко, чтобы я мог его расслышать:

— У тебя плохо получается, Мето. Положи топор и отойди.

Я даже не успеваю ответить, как он уже выстреливает пять раз подряд в замочную скважину, и дверь открывается.

— Еще помощь нужна?

— Нет, благодарю.

Зрители расходятся, а я приступаю к своим изысканиям.

Документов очень много, но я хочу подробно все исследовать. Я перелистываю по страничке каждую папку, каждую книгу, начиная с верхнего ряда. Под конец третьего часа мне попадается тонкая тетрадочка, заложенная в одной из папок среди технических схем. Это, вне всяких сомнений, список детей в хронологическом порядке с указанием наших здешних имен и прикрепленными фото. Каждому снимку соответствует буква. Есть три варианта: П, В и Э. Я — Э, а Клавдий — В. Как же узнать, что это значит? Может, это та роль, которая предусмотрена для нас в дальнейшем? В таком случае, никакого выбора у нас не будет, что бы ни говорил Ромул… А может, наоборот, это связано с прошлым, с местом, откуда мы пришли?

В зеленой папке я нахожу страницы, вырванные из наших учебников. На них картинки на тему размножения человека. Думаю, мои товарищи мечтали бы сейчас оказаться на моем месте. Я останавливаюсь на фото какой-то мамы или, быть может, сестры, у которой длинные волосы и две груди в форме конусов, которые, по всей вероятности, служат для вскармливания. Я засовываю эти листы под рубашку с тем, чтобы вечером изучить их во всех подробностях.

В той же папке я обнаруживаю и схемы мозга, рисунки бритых голов, расчерченных на части. Внизу следуют пояснения к различным отделам мозга, ответственным за чувства, моторику, интеллект, память 1, память 2… На следующих страницах рассказывается о видах памяти: автобиографической, семантической, краткосрочной и долгосрочной. Сейчас мне все это непонятно, но когда-нибудь эти документы прольют свет на эксперименты над людьми, которые проводятся в комнатах над медсанчастью.

На дне шкафа я вижу тонкую металлическую папку с кодовым замком. Код состоит из десяти цифр. Я уверен, что наконец-то нашел что-то очень важное. В этом «ларце» определенно скрыта часть секретов Дома. И понятно, что пройдет немало времени, прежде чем мне удастся его открыть.

Ужин очень быстро превращается в настоящее поле битвы. Начинается все со стола Синих. Сначала в ход идут хлебные мякиши, потом целые куски, а потом вода и все, что лежит в тарелках. Старшие быстро «разоружают» малышей и расставляют их вдоль стен. Двум особо буйным приходится наподдать.

— Все Синие остаются без еды.

— Я ничего не сделал! — кричит один малыш в слезах.

— Я сказал: все Синие! — повторяет Нумерий. — А теперь на выход, шагом марш!

Нумерий назначает шестерых старших для сопровождения малышей. Они быстро выстраивают их в колонну и молча выводят из столовой.

— Сбор Сепаратистов через пять минут. Ешьте и думайте, как их наказать.

Мне не по себе, потому что он упомянул о «наказании», словно речь идет о врагах. А они такие же, как мы. Просто младше.

Ужин заканчивается в гробовой тишине. Потом каждый берет свой стул, и мы садимся вкруг.

— Что вы предлагаете? — спрашивает Клавдий.

Я хочу высказаться и уверен, что со мной согласятся:

— Не надо их наказывать. С ними надо поговорить, объяснить ситуацию и последствия их глупого поведения. Им надо дать какое-нибудь задание, чтобы они были при деле и…

— То есть, по-твоему, я был не прав, наказав их? — перебивает меня разгневанный Нумерий.

— Я этого не говорил. Твоя реакция, хотя и жестковатая, на мой взгляд, была оправданна, но она ничего не решает.

— А я считаю, их надо наказать, — вмешивается Мамерк. — Мы не можем использовать холодильник, поскольку там Цезари и их прихвостни, но мы можем устроить им публичную порку. Это послужит примером.

— Мы не имеем права уподобляться Цезарям, — говорит Марк.

— На войне как на войне! — орет Нумерий. — У нас нет времени изобретать гуманные наказания!

— Можно накачать их лекарствами, у нас полно снотворного. Тогда они будут спать днями напролет, — предлагает Тиберий.

— Давайте их накажем или вообще избавимся от них, — говорит Фиолетовый по имени Брут. — Только что, когда я успокаивал одного из них, он мне угрожал. Они могут быть опасны.

— Если предложений больше нет, голосуем.

Я вновь беру слово:

— Дайте мне шанс уладить конфликт словами. Это же малыши, мы сами были такими же. Мы не должны враждовать с ними. Если завтра они начнут по новой, я позволю вам их наказать.

— Хорошо, — говорит Клавдий, — я согласен. Бери это на себя. Но сегодня мне представляется разумным их усыпить. Нам надо решить срочные вопросы. Нельзя терять ни минуты.

Мы идем в спальню, где царит полная тишина, хотя никто не спит. У входа пятеро детей стоят на коленях, держа руки за головой. На рубашках у них кровь.

Нумерий объявляет:

— Раздача воды перед сном. Завтра узнаете о нашем решении. Вставайте в очередь.

Сепаратисты снова собираются в столовой. К нам присоединяются слуги. Нумерий ведет собрание:

— Сначала я изложу ситуацию, а потом мы все вместе решим, что будем делать. Мы не можем оставаться в изоляции. Когда солдаты вернутся на остров, будет очень сложно, а точнее, невозможно им противостоять без поддержки. Они вооружены и натренированы. Они отрежут нас от остальных, блокируют снабжение, и мы умрем с голоду. Мы должны объединиться с нашими союзниками по всему острову против солдат, чтобы подготовиться к бою, который состоится по их возвращении.

Проблема в том, что до сегодняшнего момента все наши контакты с внешним миром осуществлялись посредством письменных посланий. Мы не можем быть уверены в том, что они не написаны Цезарями или их союзниками.

Поэтому нам необходимо выйти из Дома и оценить ситуацию самостоятельно, несмотря на то, что это крайне опасно. Поскольку я стою у истоков мятежа и чувствую ответственность за вас всех, то сам буду одним из участников вылазки. Предлагаю идти вдвоем сегодня же ночью.

Все молча кивают в знак одобрения.

— Я пойду с тобой, если ты, конечно, не против, — говорю я.

— Только не ты! — умоляет Марк.

— Почему?

Он мнется, подыскивая слова:

— Потому что без тебя мне… то есть я хочу сказать, что нам… нам здесь страшно. Никто из нас не знает, как реагировать и…

Все смеются, Марк хмурится. Нумерий снова берет слово и продолжает как ни в чем не бывало:

— Есть другие добровольцы, помимо Мето?