Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок

Первые секунды перехватило дыхание и отсекло сознание. Глаза автоматически зажмурились, из горла вырвался крик отчаяния. Потом Дима пришёл в себя и почувствовал, что Наяда крепко держит за руку, сдерживая ускорение падения. Внизу растлался разноцветный мир. Вся поверхность, до самого горизонта, равномерно переливается невообразимыми красками, словно огни немыслимого города. "Как волшебно красиво!" — мелькнуло в голове Димы.

Но в следующую секунду рука Наяды выскользнула. "Волшебный" мир качнулся. Всё замелькало, краски перемешались и снизу стремительно стали набегать сливающиеся разноцветные пятна.

Ещё мгновение и все трое плюхнулись в желеобразную воду. Волны с плеском сомкнулись над головами, наши путашественники ушли глубоко под воду.

Вода сдавила, словно в тисках. Равномерная темнота и большая вязкость жидкости затрудняли поиск пути на поверхность. И путь этот, поистине, оказался бесконечным. Томин судорожно грёб руками, не ориентируясь, всплывает вертикально или под углом. В конце концов, от нехватки кислорода "ныряльщик" начал захлёбываться и потерял сознание.

Очнувшись, Дима увидел, что лежит на суше. Рядом крепко спит Андрюша, лёжа на спине. Русалка сидит в головах, склонив лицо. Золотые волосы, бурным водопадом спадают с плеч и слегка поблескивают. Суша представляет стёртые в песок кристалики чего-то твёрдого и прозрачного, наподобие стекла. Только уж очень красиво переливаются эти песчинки даже при тусклом освещении.

Сзади что-то монотонно шумит. Воздух насыщен влагой, солью и йодом. Приподняв голову, Дима увидел… настоящее море. Пенный прибой равномерно и мощно набегает на сушу, словно живой. Густая, белая пена сочными клочьями летит на землю. Море переливается разноцветными огнями и искрится, хотя солнца не видно. Линия горизонта не просматривается, тёмная вода, плавно, переходит в вечернее небо.

Андрюша открыл глаза и краешком губ улыбнулся. Море успокаивало. Разговаривать не хотелось. Томин перевернулся на спину, пытливые глаза уставились на небо. Разноцветное, переливчатое и слегка подвижное, небо завораживало не земными оттенками. Из-за царившего полумрака трудно разглядеть детали. Улавливалось только общее цветовое пятно.

Ощущение, что он не под землёй, и даже не на земле, не покидало Диму. Здесь всё не земное. Ощущения, и те не земные.

Ужасы, перенесённого пути, теперь казались страшным сном. Не хотелось и вспоминать. Дима молча лежал на спине под убаюкивающий шум прибоя, вдыхал полной грудью свежий воздух, всматривался в сказочное небо и улыбался.

— Ребята, как себя чувствуете? — послышался звонкий голос. Наяды, зазвучавший объёмно и громко, как в микрофон. От неожиданности, друзья приподнялись на локтях.

Услышать мелодичный голосок, волшебной музыкой разливающийся по пространству после всего, что испытали, казалось чудом. От переполнившей радости товарищи засмеялись, как дети, искренно и весело.

— Вы, молодцы! — подбадривала Наяда. — Отлично справились, но путь ещё не пройден. Нужно спешить, пока не закрылся туннель.

Путники встали. Дима с ужасом обнаружил, что сумки нет. Холодная дрожь прошла по телу. Внимательно посмотрел под ноги, затем осмотрелся по сторонам и поднял вопрошающий взор на Наяду.

— До нашего "полёта" сумка была. Отлично помню. Значит она в море. — спокойно сказала русалка. — Всё равно плыть морем. Завернём до места где плюхнулись и попробуем отыскать. Только, если опоздаем к закрытию туннеля, попадёте не в своё время.

Осторожно зашли в воду. Барашки прибоя обдали освежающей пеной. За всю жизнь Дима бывал только на Чёрном и Азовском морях. Это море совершенно другое.

Там, заходя в воду чувствуешь сильный холод, пока тело не адаптируется к температуре, а здесь заходишь совершенно не ощущая разницы температур. Тут вода более вязкая, желеобразная и неопределённого цвета, а точнее, разноцветная, но откуда берётся такая гамма цветов, совершенно непонятно. Глядя на воду, можно предположить, что флора и фауна отсутствуют.

Зашедши по горло, путники медленно поплыли, стараясь не делать резких движений, что бы вода не попала в рот. Плылось на удивление легко. Вода выталкивала на поверхность. Запаха море не имело, а пробовать воду на вкус не решались.

Наяда плыла впереди. Ребята еле поспевали за ней. Вот уже скрылся из виду берег, а конца заплыву не видно. Дима постоянно всматривался вдаль, надеясь увидеть чёткую линию горизонта или другой берег. Но впереди, на сколько хватало глаз, по прежнему сверкала разноцветная вода и так же плавно переходила в небо.

Отплыв, по подсчётам Димы, около пяти километров, волнение заметно усилилось. То тут, то там стали появляться взлохмаченные "барашки". Волны задорно играли с пловцами в "горки".

Вдруг, очутившись на гребне волны, "наблюдатель" совершенно отчётливо увидел пенный хохолок там где должно быть небо. "Не может быть!" — мелькнуло в Диминой голове. " Или небо зеркально отражает море, или…море в форме спирали."

"Философ" поднял голову и внимательно посмотрел на "небо". По нему катятся абсолютно морские волны, причём в ту же сторону что и наши путешественники. А волны, на которых "катаются" ребята, двигаются навстречу. К тому же справа намного больше света.

Поднявшись в очередной раз на гребень и сощурившись, "наш пловец" глянул на право и отчётливо увидел плавно ссуживающиеся гигантские кольца спирали, уходящие в бесконечность. Красные, фиолетовые, зеленоватые и жёлтые отсветы грациозно расплываются в разные стороны, перекрываются, образуя невероятную игру света, сверкают всем спектром цветов на миниатюрных волнах, создавая фантастические переливы, а в центре чистейший ярко-белый свет, пружинно бьющий из бесконечности.

Зрелище завораживающее и одновременно гипнотизирующее. Волны то поднимают, то опускают Диму, а свет то исчезает, то появляется, сверкая из-за водяных гор, словно пульсирующая путеводная звезда.

" Это никак не может быть зеркальным отражением. Значит — это спираль. Так вот где главный туннель!"

Вдруг Наяда остановилась, прекрасная головка повернулась к ребятам.

— Вот то место. — уверенно сказала она, хотя со всех сторон однообразно плескалась и пенилась бурливая вода, только со стороны берега проступала бледная линия горизонта.

— Вдохните побольше воздуха и ныряйте как можно глубже. — тихонько скомандовала русалка и ушла под воду. Друзья последовали её примеру.

"Хорошенькое занятие! Пытаться найти сумку в открытом море."- подумал Дима в момент погружения.

Вода слегка обожгла прохладой лицо. Вначале глаза ничего не различали, но вскоре внизу зарябили размытые разноцветные краски. Грудь сдавило от нехватки кислорода, но Дима упорно плыл за приветливо махающим хвостом.

Время, словно, остановилось. С глаз спала пелена, видимость стала безупречно чёткой, как на экране плазменного телевизора. Под ныряльщиками распласталось, размеренно пульсирующее "море" белого света. Ребята не плыли, а парили над этим подводным солнцем.

Дима не дышал, но недостатка в кислороде не чувствовал. Как функционирует организм, не понимал, да и не хотелось в это вникать. "Ныряльщик" чувствовал себя так хорошо, словно во сне, и испытывал волшебное блаженство от возможности безболезненно парить над ослепительно-прекрасным бесконечным светом.

— Это разум океана. — услышал в голове голос Наяды. — У него спросим про сумку, но взять её может только смертный.

Дима глянул на Андрюшу. Тот, с круглыми от восторга глазами, грациозно парит над морем света.

Русалка начала медленно спускаться к поверхности светового "моря", ребята поплыли за ней. Свет вовсе не ослеплял, а завораживал и приводил в восторг. Чем ближе приближались мальчики, тем четче становилось видно, как световая поверхность переливается, медленно пульсируя. Там гуляют настоящие световые волны, грозно набегающие друг на друга, рассыпающиеся миллионами разноцветных искр и бурля продолжают необузданное движение. Гребень волны ярче, впадина темнее. Движение световых волн напоминает невиданное по масштабу пиротехническое шоу.