Голоса трех миров

И все жб Барди обрадовался, решив, что Дюша выбрал его в друзья. Но и расстроился, когда ему на шею прикрутили обычную губную гармошку вместо транслятора, — это было похоже на издевательство, которое можно было снести только от ребенка. Дюша — мальчик, и Барди заставил себя стерпеть. Он даже поверил ему, серьезно убеждавшему попугая, что это единственный выход. И помог обмануть полицейских, открывая рот в те моменты, когда Серега хрипел у него за спиной, подражая голосу бракованной говорилки. В итоге Барди не забрали в какой–то распределитель. Хорошо это или плохо, он не знал, но раз Дюша считал, что плохо, то, значит, так и было. В тот момент Барди показалось, что Дюша и есть тот самый волшебник, который может совершить для него чудо. Барди готов был уже в это поверить. Но разуверился, когда понял, что он Дюше не нужен. Так сказал попугай. Получалось, что его уже второй раз за этот день обманули.

Тогда он ушел, просто прошмыгнул между ног у входившего в дверь Бюро вакансий незнакомого человека по имени Виктор.

Выскочив со двора, Барди по Горбатому переулку промчался на предельной скорости, а потом бежал и бежал куда ноги несут. Со временем бег замедлился, вернулись мысли. Он стал осматриваться по сторонам. И вдруг не увидел, но почуял еще один лес. Большой лес, такой, который не спрячешь дома под крышей. Откуда он здесь? Его учили, что никакого леса не может быть в городе. Движимый любопытством, он направился на дурманящий и дразнящий запах.

Лес был другой, совсем не такой, как в поселке, и не такой, как домашний. Странный. Деревья стояли в нем ровными рядами, далеко друг от друга, лишь кое–где смыкаясь широкими кронами. Между рядами деревьев пролегали ровные торные тропы, тоже совсем не такие, как в поселке, без единого кустика травы, даже без листика подорожника, почти без опавшей листвы и хвои, усыпанные мелкой оранже- во–красной кирпичной крошкой. Повсюду стояли лавочки и еще какие–то странные коробки из металла. И пах этот лес по–другому, будто и не совсем лес, но и не город. Здесь тоже Барди учуял жизнь. И жизни было сколько угодно. Именно тут он с удивлением увидел много людей. Они встречались повсюду — бродили по тропам, сидели на лавочках, лежали на траве под деревьями. Стаями, парами и поодиночке. «Так вот где они прячутся, — решил тогда он, — в городском лесу». Чудно получалось — улицы города, творения человека, принадлежали собакам и кошкам, а люди скрывались в лесу или передвигались по воздуху на быстрых машинах, как будто боялись даже ступить на асфальт, ими же когда–то положенный. Кроме членов сообщества, Барди подмечал в городском лесу вездесущих насекомых, но совсем не слышал и не видел птиц, даже на улицах города, вернее, над ними, пернатых и то было больше. «Чудно», — не переставал удивляться он.

Потихоньку двигаясь в глубь городского леса по одной из оранжево–красных троп, Барди сначала опасался, что сейчас кто–нибудь опять захочет поймать его как бессловесного и отправить в этот самый распределитель, которым его пугали полицейские, но нет, казалось, что здесь до него никому нет никакого дела. «Ах да, — вспомнил он, — я же как будто с гармошкой». Он ведь так и удрал из Бюро вакансий в строгом допотопном ошейнике с настоящей губной гармошкой, на нем. «Что ж, хотя бы за это Дюше спасибо». Барди вовсе не думал об участии в его судьбе попугая и вороны, для него главным в истории с несостоявшимся чудом являлся лишь мальчик. И почему–то Барди хотелось быть благодарным только ему.

— Постойте, уважаемый, — услышал он неожиданно у себя за хвостом и, вздрогнув, обернулся, даже уши невольно прижал. Вот оно, начинается. Тревога, однако, оказалась ложной. Пара собак — молодой кудрявый эрдель и шикарная колли — спешили за ним по пятам. — Куда вы направляетесь? — приблизился кудрявый. — Вы случайно не бард?

От удивления Барди остановился, неужто он в городе кому–то известен? Пара приблизилась, как и полагается при знакомстве кавалеру, эрдель держался на полкорпуса впереди.

— Вы бард? — повторил он свой вопрос.

«Откуда он меня знает? — ломал в недоумении голову Барди, стараясь разгадать эту непосильную загадку. — В поселке я его точно не видел. Может быть, меня уже разыскивают по экстерьеру, как «нарушителя границ»? Вроде бы рановато. Да и вид у него не полицейский».

— Так бард или не бард? — не унимался Кудрявый. Прикрытая им наполовину красавица только слегка улыбалась.

«Бард», — хотел было ответить застигнутый врасплох Барди, да вовремя спохватился, что выдаст себя с головой одним словом. Ведь вместо этого слова с его уст сорвется самый обычный лай. Барди поскорее отвернулся и побежал дальше, стараясь сделать вид, будто это не его окликали.

— Постойте, уважаемый, это невежливо. — В голосе эрдельтерьера появились нотки недовольства и раздражения. — Як вам обращаюсь, кажется.

Барди предоставил эр делю самому разбираться, кажется ему или нет, и только прибавил ходу. Но кудрявый незнакомец, обращавшийся к Барди по имени, обладал упрямством терьера, поэтому тоже прибавил скорость, и вскоре его голова поравнялась с плечом Барди.

— Почему вы не хотите отвечать? — обиженно и в то же время немного заносчиво спросил эрдель. Не дождавшись ответа, он сделал два легких прыжка и оказался впереди, встав поперек тропы и преградив собой Барди дорогу.

Барди угрожающе зарычал.

— Да вы, оказывается, грубиян и невежа, — возмутился кудрявый. — Теперь я вижу, что вы точно не бард. Вам вообще не место в приличном обществе. Проучил бы я вас, да не хочется становиться у одной миски. Так ответишь ты мне или нет, лохматая псина?

В тот же миг Барди сбил препятствие грудью и вцепился зубами в кудрявый загривок чуть–чуть позади ошейника с гармошкой. Он сам не ожидал от себя таких действий. Просто кровь бросилась ему в голову при звуке этого оскорбления — который раз за пару дней его называют псом.

Несколько секунд, глухо ворча, Барди возил эрде- ля туда–сюда по шершавому покрытию тропы в облаке оранжевой пыли, напирая на обидчика грудью, так же, как это проделывал вчера с ним самим Тигран, но в отличие от последнего никого убивать Барди не собирался. Поэтому, даванув еще разок изо всех сил челюстями так, что почувствовал свежий соленый вкус крови, Барди выпустил назойливого наглеца. Урока оказалось достаточно, эрдель вскочил на свои четыре и бросился наутек, поджав хвост и пугливо озираясь. Лишь отбежав на приличное расстояние и убедившись, что его никто не преследует, он развернулся и разразился тирадой.

— Хам, хам, — надрывался он, — что ты себе позволяешь? Бастар. Зверюга. Место твое в накопителе, пес.

И тут Барди окончательно сорвался — в прямом и переносном смысле слова. Он сорвался с места, бросившись вперед, и, позабыв о благоразумии, зашелся в бешеном лае. Пришел в себя он только тогда, когда увидел, с какой скоростью мелькают далеко впереди пятки эрдельтерьера. «Что я делаю?!» — мысленно ужаснулся Барди и остановился, теперь уже испуганно озираясь по сторонам. Он был уверен, что сейчас все, кто находится в этом лесу, сбегутся на жуткие его «позывные» бессловесного. Но, на счастье, в момент потасовки рядом никого не оказалось, кроме подружки эрделя. А вот она к Барди уверенно приближалась. Без тени испуга. Сияя карими глазами. Грациозно изогнув прекрасную шею, украшенную, будто роскошным воротником, замечательной белоснежной гривой. Ее острые ладные ушки короновали безупречную головку с острой по–лисьи мордочкой.

— Следуй за мной, — бросила она, одарив Барди таким взглядом, что тот сразу понял: он будет ей беспрекословно повиноваться, если даже она сама приведет его в распределитель, накопитель или куда там еще водят в городе нарушителей.

Барди еле поспевал за быстрым и легким галопом этой собаки, все стати и каждое движение которой служили свидетельством благородства породы и натуры.

— Быстрее, увалень, — окликнула она Барди через плечо. — Через пару минут сюда сбегутся все наблюдатели и стражи порядка. Вон уже и патрульная двойка.