Милый Каин

Сейчас я немного успокоился, начал думать, что в какой-то мере не только приручил его, но и лишил индивидуальности. Странный парадокс. Раньше я видел перед собой мальчишку, отчаянно отстаивавшего свое право быть не таким, как все, в этом конформистски настроенном мире. Теперь он, похоже, отказался от вооруженной борьбы, старается постепенно вписаться в общие рамки.

Впрочем, вполне вероятно, что мой подопечный просто притих и занят созданием своей новой индивидуальности. Может быть, он, как змея, сбросил свою старую кожу, вот только в отличие от пресмыкающихся новый защитный покров к этому моменту у него еще не образовался. Теперь мальчишка боится пораниться, поэтому старается вести себя очень осторожно. Что ж, внутренние перемены никогда не бывают безболезненными. Николасу еще предстоит это осознать и научиться воспринимать такие трудности как должное.

Я всячески пытаюсь убедить себя в том, что все идет хорошо. Кораль, кстати, тоже довольна результатами моих занятий с ее сыном. Вот только… достаточно ли того, что я сделал, или нам предстоит еще много работы?

Не предупредив брата, Патрисия решила заглянуть к нему вечерком, часов в девять, когда он обычно бывал дома. Она позвонила в квартиру от дверей подъезда, но ответа не дождалась. Патрисия удивилась, уже собралась было уходить, как вдруг увидела то, что поразило ее до глубины души. Из-за поворота показался Хулио, возглавлявший целую процессию. Он шел домой, у него на плечах сидела девочка, напевающая какую-то веселую детскую песенку. Рядом шли Кораль и Нико. В общем, со стороны они могли показаться самой настоящей семьей.

Хулио увидел сестру, поджидавшую у подъезда, и смутился, словно его поймали на чем-то некрасивом или недостойном. Он сразу же опустил Диану на землю. Кораль поздоровалась с Патрисией и почувствовала, что брата с сестрой сейчас лучше оставить одних. Напряжение, возникшее между ними, было ощутимо физически. Кораль испытывала неловкость, будто пробралась в этот дом без ведома хозяина и теперь была вынуждена держать ответ перед ним и его родственниками.

— Ладно, мы, наверное, поедем, — сказала Кораль. — Поужинаем сегодня у моих родителей.

Она остановила такси, проезжавшее мимо. Все произошло так быстро, что Хулио даже не успел помешать ей.

Едва перешагнув порог квартиры Хулио, Патрисия увидела чужие вещи и детские игрушки, раскиданные повсюду. Не стоило и пытаться скрыть от нее очевидное. Любой нормальный человек сразу понял бы, что эта семья обосновалась здесь всерьез. Патрисия не могла понять, как Хулио, так любивший одиночество, мог сосуществовать с этой женщиной и ее детьми в столь маленьком пространстве. В том, чтобы закрутить роман с замужней женщиной, тоже хорошего мало. Но впустить к себе в дом мать с двумя детьми — это уже ни в какие ворота не лезет.

С того дня, когда Хулио признался сестре, что случайно встретился с Кораль, прошло не больше четырех месяцев. На протяжении этого времени он становился все более замкнутым и куда меньше общался с Патрисией. Сестре казалось, что брат о чем-то умалчивает, пытается скрыть от нее нечто важное.

Патрисия предполагала, что он мог предпринять какие-то решительные действия, не посоветовавшись с нею. Такая перспектива, естественно, беспокоила Патрисию, но то, что она увидела сегодня, не могло бы присниться ей и в самом кошмарном сне. Надо же было братцу оказаться таким идиотом, чтобы устроить, извините, приключение не только для себя и этой женщины, но и для всей ее семьи. Было похоже, что старая любовь, разгоревшаяся с новой силой, изрядно помутила рассудок Хулио.

Эти мысли, судя по всему, были просто написаны на лице Патрисии. Брату не составило большого труда догадаться, о чем сейчас думала сестра. Выражение ее лица было более чем красноречиво.

— Я всегда считала, что знаю тебя, — сказала Патрисия. — Но признаюсь, на этот раз ты сумел меня удивить.

Хулио пошел на кухню приготовить выпить. Несколько глотков чего-нибудь крепкого были ему сейчас просто необходимы. Как, впрочем, и Патрисии.

Глаза сестры просто сверлили его, пока он раскладывал лед по бокалам. Больше всего на свете Хулио не любил оправдываться. В данной ситуации ему требовалась хорошо разработанная линия защиты. К сожалению, Патрисия застала его врасплох. Он не успел подготовиться.

Брат сел рядом с сестрой и стал рассказывать ей все с самого начала. Он поведал об этой семье, показавшейся ему просто образцовой, упомянул и о том, как постепенно узнал, что и в этом тихом омуте водится немало чертей. В роскошном, со вкусом обставленном доме имелись свои тайны. По ночам здесь звучали какие-то голоса, появлялись кошмарные рисунки, дыры в стенах. Наконец дошла очередь и до той страшной и омерзительной тайны, которая в конце концов и разрушила столь добропорядочную семью.

Патрисия всегда очень чутко реагировала на все, что так или иначе касалось семейного насилия и развратных действий в отношении детей. Она внимательно выслушала Хулио и не стала расспрашивать его о подробностях, о которых он предусмотрительно умолчал.

Сестра практически не курила, но на этот раз не сдержалась и попросила у брата сигарету.

— Ну вот, теперь ты тоже все знаешь, — мрачно сказал он. — Сама понимаешь, в такой ситуации я не могу бросить дело на полпути. Я должен помочь Кораль выбраться из этого чудовищного положения, потому что чувствую себя ответственным за эту женщину и за ее детей.

Патрисия вздохнула и задумчиво потушила окурок в пепельнице, стоявшей на столе.

— Значит, они расстались, а ты тут как тут — оказался в нужное время в нужном месте. Не слишком ли удачное для тебя совпадение?

Хулио даже обиделся на сестру за эти слова.

— Это ты к чему клонишь? Я вовсе ничего такого и не собирался делать. Неужели ты думаешь, что я все это сам подстроил? Слушай, ну за кого ты меня принимаешь? Разве я когда-нибудь был циником?

— Ты, конечно, можешь жить так, как считаешь нужным, дело твое. Но не забывай, что ты все равно не перестанешь быть моим братом. Так что я тоже вправе переживать за тебя и желать тебе добра. Я еще не забыла, как ты мучился, когда вы расстались в прошлый раз. Хулио, эта женщина приносит тебе несчастье. Ты опять наступаешь на те же самые грабли.

Омедас промолчал, но при этом осуждающе покачал головой.

— Кроме того, я уже и так замечаю, что ты просто сам не свой, — продолжала сестра.

— Ерунда. Каким я был, таким и остался.

— Неправда. Сам посмотри! Мне пришлось прийти сюда и застать тебя врасплох, чтобы ты сподобился объяснить, что происходит. Вообще-то я полагала, что мы друг другу доверяем, а теперь вижу, что твое поведение просто выходит за всякие рамки.

— Я прекрасно понимаю, что ты, мягко говоря, не одобряешь эти отношения. А мне, если честно, не хочется постоянно чувствовать себя виноватым.

— Я не собираюсь лезть в твою жизнь, но хочу, чтобы ты мне все-таки чуть больше доверял, хотя бы в самых важных делах и вопросах. Ты поступаешь достаточно рискованно, и я…

— Я рискую своей жизнью, как ты только что сама сказала.

— Между прочим, меня эта часть твоей жизни тоже в какой-то мере касается. Посмотри на Лауру и Николаса. Скажешь, они подружились? Так я тебе отвечу. Они не просто подружились. Их отношения стали уже немного другими. Честно говоря, я считаю, что имею право знать, с кем общается моя дочь.

— Я тоже заметил, что Лауре он, наверное, нравится.

— Нравится, говоришь? Да она в него по уши влюблена!

— Девчонка сама тебе так сказала?

— Об этом и говорить не нужно. Неужели ты думаешь, что я, как мать, не почувствую, если моя дочь влюбилась? — Патрисия немного помолчала и сказала уже спокойнее: — Хулио, по правде говоря, я волнуюсь. Не нравится мне этот парень. Ты можешь хоть немного меня успокоить?

— Я тебя уверяю, Лаура знает, что делает. Она ведь уже не ребенок.

— Тоже мне, нашел чем успокоить.

— Но что я тебе могу сказать?