Неприкрытая жестокость

— Полагаю, ты прав. — Кармайн осушил свой стакан и встал. — Спасибо, Патси. Я выложу все перед Джоном.

Идя по зданию окружного управления, Кармайн взглянул на часы. Шесть часов. Уже слишком поздно для того, чтобы Дездемона отложила приготовление ужина, но слишком рано, чтобы она убрала приготовленное в холодильник. Он не любил портить плоды ее трудов, однако у него еще оставалась работа, которая не требовала отлагательств.

Она повела себя как образцовая жена полицейского.

— Не переживай, любовь моя, — сказала она ему по телефону. — У нас сегодня ростбиф. Что останется, пойдет завтра в пастуший пирог. С какими приправами сделать фарш? Карри? По-итальянски? Или по старому английскому рецепту?

— По-английски, — без тени сомнений ответил Кармайн. — Как мальчишки?

— Как фасоль — растут прямо на глазах. Я только надеюсь, что они не вымахают за два метра.

— Я тоже. Иначе нам грозят сделанные по заказу кровати, матрасы, одеяла, простыни, а еще постоянный контроль, чтобы не сутулились…

— Кармайн, остановись! Они могут унаследовать свой рост от тебя.

— Ну, мой род тоже не особо маленького роста. Мой папа был выше метра восьмидесяти, а Черутти еще выше, чем Дельмонико. Нравится тебе это или нет, но наши сыновья будут играть в баскетбол.

— Лучше уж в баскетбол, чем в американский футбол! Разбуди меня, пожалуйста, когда будешь ложиться спать.

Он позвонил в «Мальволио» и попал на Луиджи.

— Ты когда-нибудь уходишь домой, Луиджи? — спросил Кармайн, идя на поводу у своего любопытства.

— Мой дом в «Мальволио». Я живу прямо над ним.

— Бог ты мой! Как давно я уже тебя знаю?

— Хм-м… С пятидесятого или где-то так, Кармайн.

— И мне потребовалось всего восемнадцать лет, чтобы узнать, где ты живешь. А семья есть?

— Четыре мальчика, и все в вооруженных силах.

— А жена?

— Убежала с моряком в сорок четвертом.

— Выходит, ты воспитывал ребят один.

— Семья помогала.

— Я даже не знаю твоей фамилии!

— Сильвестри. Что я могу для вас сделать, капитан?

— Луиджи, мне может кто-нибудь через часик принести порцию мясного хлеба с рисовым пудингом?

— Конечно. У меня есть очень сочные креветки. Хотите коктейль?

— Почему бы и нет?

Кармайн принес в кабинет все важные документы и положил их на стол. Единственной возможностью разобраться в деле Didus ineptus было просмотреть все заново, от начала до самого конца, в тишине опустевшего здания. Задумчиво взглянув на стопы бумаг и на поверхность своего стола, он отправился в кабинет Стеллы Пуласки и взял оттуда два складных обеденных стола, прежде стоявших за дверью. Разложив их, он решил, что теперь у него достаточно пространства, и начал распределять бумаги, располагая их на столах подальше друг от друга, чтобы в случае необходимости положить на свободное место отчеты или показания. Последние свидетельские показания жертв, которые брали Хелен и Делия, разошлись по разным стопкам, для каждой женщины отдельная.

Потом он принялся разбирать отчеты: рапорты полицейских, детективов, свидетелей, жертв. Когда все наконец было разложено в соответствии с его желаниями, появилась Мини с его ужином, который вместе с огромным термосом кофе от Луиджи занял весь его кухонно-рабочий стол.

Сначала Кармайн принялся за ужин — Луиджи оказался прав, креветки действительно были сочными, — а когда тарелки опустели, отправил их обратно в «Мальволио» с дежурным полицейским. Во времена Дэнни Марчиано сделать подобное было гораздо проще; теперь же, согласно указаниям Фернандо Васкеса, Кармайну пришлось заполнить специальную форму, объясняя, почему он использует полицейского в качестве личного посыльного. Господи, как он ненавидел бюрократию! Какой-то бесенок нашептывал ему заполнить форму с объяснениями, зачем он заставил полицейского начистить ему до блеска ботинки, но Кармайн отогнал эту мысль — он слишком занят для подобных выходок.

Желудок полон, кофе в кружке испускает пар; капитан приступил к работе.

Размышляя над тем, что первое знакомство полиции с Додо состоялось после изнасилования Мэгги Драммонд во вторник, 24 сентября, Кармайн осознал, что еще ни разу не имел возможности проследить за течением всего дела от самого первого изнасилования и до сегодняшнего дня, 19 ноября. Если Додо перейдет на двухнедельный цикл, то завтра у них появится еще одна жертва, и она будет мертва. Однако он не был в этом уверен. Додо мог говорить себе, что его нападения ни от чего не зависят, но все же нападал каждые три недели.

Ширли Констебл, его первая жертва, — в воскресенье, 3 марта. Неопытный Додо, даже еще безымянный, потому что девушка не запомнила его записки, которую он показывал следующим жертвам. Во время последней беседы с доктором Мейерс, прошедшей уже после нескольких недель лечения, девушка сказала, что нападавший точно не Мейсон Новак. Прикосновения Додо были совсем иными, чужими. Нападение на Мерседес Мендес произошло спустя десять недель, в понедельник, 13 мая. Даже после нескольких недель реабилитации она продолжала утверждать, что у нее нет молодого человека; затем доктор Мейерс выявила один факт, разрешивший эту головоломку: Мерседес была лесбиянкой. Леони Каустейн изнасилована во вторник, 25 июня, через шесть недель после Мерседес. Додо набрался опыта, приобрел уверенность в себе. Потом интервалы не превышали трех недель. Эстер Дубровски — во вторник, 16 июля, Мэрилин Смит — во вторник, 6 августа; Натали Голдфарб — в пятницу, 30 августа, Мэгги Драммонд — во вторник, 24 сентября; Меланта Грин — во вторник, 15 октября, попытка нападения на Катрин Дос Сантос — во вторник, 5 ноября. Кармайн не мог понять, почему некоторые нападения происходили в другие дни недели. Особенности характеров жертв, тесно связанные с выбранной профессией и стилем жизни, были столь же разнообразны, как и их этнические корни, вероисповедание, семейное воспитание. Две девушки придерживались согласно своей вере целомудрия, две были лесбиянками, остальные не отвергали сексуальные связи, но и не спали с кем попало. Если у них и было нечто общее, то это — профессиональная карьера. Додо явно не увлекался простушками. Все были сильными, сформировавшимися личностями. Кармайну пришло в голову, что Додо мог испытывать ненависть к независимым и успешным женщинам. Может быть, он был публично высмеян такой женщиной? Например, своей первой жертвой. Ширли Констебл до изнасилования славилась своей выдающейся честностью. Она поймала золотую рыбку — Мейсона Новака, который с момента их встречи не смотрел больше ни на одну женщину. Это она была одной из набожных девственниц — сначала обручальное кольцо, потом секс.

Понятно, почему после Мэгги Драммонд он не стал оставлять своих жертв в живых. Она укусила его побольнее птицы додо тем, что не скрыла факт изнасилования.

Меланту Грин Додо убил. У нее был постоянный молодой человек, которому она дала ключи от своей квартиры. Почему Додо выбрал именно ее для первого убийства? Из-за черного цвета кожи? Нет, как-то не вписывается. Додо четко следовал своей логике. Что же в ней уникального?

Катрин Дос Сантос признала, что она не девственница, однако сексуальные удовольствия позволяла себе не часто. Ее с большой натяжкой можно было даже отнести к женщинам-монахиням. Почему Катрин так обрадовалась, когда нашла квартиру с решетками на окнах? Загадка! Кармайн чувствовал, что какая-то часть ее средств защиты — особенно сирены — несла в себе элемент некоего грубого розыгрыша. Она безумно хотела опробовать их в деле! Что ж, они выполнили свою работу. Она избежала Додо только за счет своей изобретательности; полиция в этом ей нисколько не помогла, как и склочные Хохнеры.

Всех их объединяло только одно: желание Didus ineptus разрушить счастливую и устоявшуюся жизнь успешных женщин, которые почему-то раздражали его сильнее других представительниц слабого пола, решил Кармайн уже за полночь, потягиваясь и разминая мышцы. Он только не мог понять природы сексуальных мотивов Додо. Ни одну из жертв он не порезал, не искалечил, не поджег и не устраивал для них изощренных пыток. Он насиловал, наносил им побои, использовал удавку. Если его не поймать, перейдет ли он к новым формам истязаний? Кармайн считал, что нет.