Смертельное наследство

Ворота начали закрываться.

Джулио предположил, что Ромуальдес не относится к тому типу людей, которые слишком часто смотрят в зеркало заднего вида, и прибавил шагу. Добравшись до ворот в тот самый момент, когда между створок осталась только узкая щель, Роблес проскользнул в нее и оказался на территории домовладения Ромуальдеса. Поприветствовав слугу, сразу же узнавшего его, Джулио как ни в чем не бывало двинулся по подъездной дорожке к дому.

Между тем дверца машины мэра распахнулась, и первый человек в Медельине начал медленно выбираться наружу, все еще не догадываясь о присутствии Роблеса в своих владениях. Взгляд Джулио упал на грубо забинтованную левую руку мэра, которую он, вылезая из машины, держал на отлете, помогая себе одной только правой.

— Добрый вечер, сеньор мэр! — Джулио сделал шаг вперед, чтобы Ромуальдес увидел его. Он улыбался, но сознание агента просчитывало возможные реакции мэра на его появление.

Некоторое время Ромуальдес в изумлении созерцал его, как если бы отказывался верить своим глазам. Окончательно осознав, кто перед ним находится, он испытал мгновенный приступ гнева, трансформировавшегося, впрочем, в следующую секунду в животный страх.

— Вы! — вскричал мэр, словно увидел призрак. — Как вам только взбрело в голову вернуться сюда?

— Нам необходимо поговорить. Сию же минуту, — твердо сказал Джулио. Ткнув пальцем в бинты на руке Ромуальдеса, агент осведомился, не приключилась ли с ним какая-нибудь беда.

— Убирайтесь отсюда! — взвизгнул мэр. — Или вы убьете меня!

По идее после этих слов Джулио должен был насторожиться. Что значит: «вы убьете меня»? Почему? Если бы Ромуальдес держал рот на замке, встреча мэра Медельина с представителем «Эль-БИД» не заключала бы в себе ничего угрожающего. Джулио, однако, был слишком сосредоточен на своем задании и не обратил особого внимания на слова Ромуальдеса.

— Как я уже сказал, нам надо поговорить. Немедленно. И наедине. — Роблес приблизился к машине мэра и помог ему окончательно выбраться из салона.

Когда они вошли в дом, им навстречу выплыла миссис Ромуальдес, которая поприветствовала их и даже выразила особенное удовольствие по поводу присутствия Джулио, чьи красота и молодость оказывали сильное воздействие на сердца женщин бальзаковского возраста. И тут она увидела бинты на руке:

— Что случилось, Мигель?

— Так, небольшой инцидент. Ничего страшного. — Ромуальдес постарался придать своему голосу уверенность и беззаботность. — Позвони доктору Пальмиро и попроси прийти к нам.

Когда они уединились в кабинете мэра и дверь за ними захлопнулась, Джулио перешел к делу:

— Полагаю, сеньор Ромуальдес, у вас серьезные проблемы.

— Вы обещали оставить меня в покое! Почему вы вернулись? Я сообщил вам все, что знал!

— Мы помним об этом и выражаем вам благодарность за содействие. Кстати сказать, я сдержал слово: нашему общему другу с виллы «Кармен» не звонил и о том, как мы заполучили его деньги, не рассказывал.

— Но что вы хотите от меня сейчас? У меня нет ничего, что могло бы заинтересовать вас.

— Я приехал сюда, Ромуальдес, не для того, чтобы что-то забрать у вас. Наоборот, я хочу кое-что передать вам. — Джулио вынул сигарету из стоявшей на крышке стола серебряной сигаретницы, вставил ее между подрагивавшими губами мэра и щелкнул зажигалкой. Когда мэр прикурил, Джулио заговорил негромким увещевающим голосом, каким говорят с детьми, когда хотят внушить им некую важную мысль: — Похоже, до сих пор вы хранили молчание относительно наших маленьких секретов. В противном случае вас бы убили, не так ли?

Ромуальдес кивнул.

— Насколько я понимаю, ситуация складывается следующим образом: если наш общий друг не внесет дополнительно пятьдесят миллионов, то фонд Моралеса ни за что не сможет оплатить счета по строительству.

Ромуальдес никак на это не отреагировал, хотя знал, что Моралес действительно собирается задействовать еще пятьдесят миллионов. Наличными, как он сказал.

— Ну так вот: Моралес этого не сделает, — твердо заявил Джулио, — поскольку сейчас мы точно знаем, как он отмывает и обналичивает свои деньги. Так что в скором времени все они окажутся в копилке у Дяди Сэма! Ваш Моралес просто с ума сойдет от злости.

— Он уже зол дальше некуда! Ну зачем, спрашивается, вы все же вернулись сюда?

— Чтобы окончательно прижать Моралеса к ногтю.

— Вы никогда до него не доберетесь.

— Нет, доберусь, даю вам слово. И вы мне поможете.

— Забудьте об этом! Как говорится, с меня хватит! Я сделал все, что вы просили. Но больше и пальцем не пошевелю. Так что проваливайте!

Ромуальдес сделал попытку подняться с места, но Джулио остановил его жестом:

— Похоже, мой друг, здравомыслие отказывает вам.

Далее он спокойным голосом перечислил возможные варианты развития событий. Фонду Моралеса не удастся положить в городе ни одного кирпича. Даже если наркобарон изыщет какие-нибудь средства, их перехватят еще на дальних подступах к Медельину. В результате Ромуальдес как мэр и политический деятель кончится и обратится в полное ничтожество. Это в том случае, если Моралес сохранит ему жизнь. Но возможен и худший вариант. Тут Джулио напомнил Ромуальдесу, что все еще может сделать тот самый звонок, предоставив решение судьбы мэра на усмотрение Моралеса.

Ромуальдес болезненно поморщился и прикоснулся здоровой рукой к своим бинтам.

— Что все-таки с вами случилось? — Во взгляде Роблеса проступало скорее любопытство, нежели озабоченность.

— Кажется, я сломал себе пальцы. Зажал случайно створкой ворот.

Джулио рассмеялся.

— Вам следует проявлять большую осторожность. Особенно в свете нынешних событий, — со значением добавил он. Потом, решив прибегнуть к козырной карте, наведался в карман, достал некую бумажку и положил ее на стол перед мэром: — Чек на пятьдесят тысяч долларов в «Национальном банке» во Флориде. Счет выписан на имя Мигеля Ромуальдеса. Деньги внесены службой ДЕА. Чек существует в единственном экземпляре. Хотите — берите его себе. Нет — отошлю Моралесу.

— Что я должен ради этого сделать?

— Все очень просто: побудьте образцовым мэром хотя бы раз в жизни. Вы ведь озабочены нынешним положением вещей, не так ли? У вас и в банке скопилось неоплаченных счетов на сумму более десяти миллионов долларов. Помимо всего прочего, под угрозой выплата зарплаты рабочим. Так у вас скоро могут начаться беспорядки… Хороший мэр обязательно должен что-нибудь предпринять, чтобы не допустить этого.

Ромуальдес смотрел на него непонимающим взглядом, баюкая свою больную руку.

— Полагаю, вам необходимо устроить завтра утром в мэрии общее собрание: пригласить руководителей ведомств, полицейских и рассказать о том, что строительные проекты могут быть заморожены и вы ожидаете в этой связи крупные беспорядки, включая погромы, поджоги и прочие насильственные действия. Положитесь на инициативу людей, предоставьте им возможность высказаться, внести свои предложения. Пусть говорят что в голову взбредет. Главное — продержите их там часа два, не меньше. Итак, два часа — это все, что нам нужно. О’кей?

— И что я за это получу?

— Для начала пятьдесят тысяч долларов. Потом мы вам еще подкинем. Главное, вы должны оставаться мэром и беречь свою жизнь.

— Вы хотите сказать, что сами разберетесь с Моралесом?

— К тому времени, когда вы закончите исполнять свои служебные и общественные обязанности, он станет историей.

Ромуальдесу эти слова понравились. Неожиданно и рука стала меньше болеть. Что бы там ни говорили, а гринго сильнее всех. И богаче. Если он сможет стать их человеком в Медельине, то будет просто купаться в деньгах.

В дверь заглянула миссис Ромуальдес и сообщила, что доктор Пальмиро ждет.

Мэр попросил ее удалиться, сказав, что ему нужно ровно две минуты, чтобы договорить с сеньором Роблесом.

— Сто тысяч долларов, — твердо объявил он, придя к окончательному решению, — тогда дело будет. — Мэр подумал, что выбрал хороший момент, чтобы поднять свой гонорар. А еще Ромуальдес подумал, что он, похоже, снова на коне.