Оборотни

— Вы же обещали. Вы обещали! — театрально негодовал жирный малый. — Вы говорили! Вы говорили!

— Что я обещал? — заинтересованно спросил Эдем.

— Тысячу баксов. Тысячу баксов.

Эдем рассмеялся, а жирный малый начал приплясывать вокруг него, повизгивая:

— Тысячу баксов, тысячу баксов.

Металлические ворота сент-луисского Старого Номер Один распахнулись, и показался Фруктовый Сок.

— Вырубись, Эрби! — закричал он на жирного малого. — Вырубись сейчас же!

— Но он обещал. Он обещал.

— И он сдержит свое слово. Не так ли, мальчик?

Эдем усмехнулся и вынул из кармана куртки несколько банкнотов.

— Вот пятьсот. И пятьсот потом.

— Он нарушил свое обещание! Он нарушил свое обе… — снова завизжал жирный малый.

— Я сказал — отрубись! — рявкнул на него Фруктовый Сок. Он повернулся к Эдему: — Но у него есть довод.

— Я просто хотел убедиться.

— Деньги. Мать моя мамочка, это отвратительно между друзьями — считать деньги. О’кей, мальчик, пусть будет по-твоему. Но не меняй своих решений. У меня друзья… в потаенных местах. — Он повернулся и повел их на кладбище. — Пошли. Время вуду.

Эдем подошел к Билли и взял ее за локоть.

— О’кей? — спросил он.

Билли кивнула, но он почувствовал ее неуверенность. Эдем мягко пожал ей руку, чтобы ободрить и успокоить.

— Фрэнки? — Эдем повернулся к таксисту.

— Нет. Вы, ребята, развлекайтесь сами. Я подожду вас. Помните, в одиннадцать вы должны быть в отеле. Воспринимайте все легко, здесь и так почва из-под ног ускользает.

Фрэнки смотрел, как они миновали ворота. Последним шел жирный малый. Металлические створки закрылись, и опустилась тишина ночи. Фрэнки захлопнул дверцу, поднял стекло, щелкнул замком. Не такое здесь место, чтобы расслабляться поздним вечером. Он уселся поудобнее, положив пистолет рядом с собой на сиденье.

У гробницы со свеженачертанными мелом знаками «Икс» было только шестеро.

Эдем ожидал, что будет больше, но его представление о церемониях вуду было почерпнуто из случайных газет и фильмов.

Группа, собранная с разных участков Старого Номер Один, в ожидании начала действа пританцовывала, издавала какие-то негромкие, неясные звуки. Небольшая полянка была освещена несколькими пылающими факелами, ненужными при ярком лунном свете, но, как понял Эдем, необходимыми для создания должного эффекта.

Когда они подошли, группа, приветствуя гостей, расступилась, образовав подобие открытого треугольника. На земле у основания гробницы лежали три большие коробки, закрытые крышками.

— А где же танцовщицы? — спросил Эдем.

— Я думал, вы хотели увидеть подлинный обряд, — ответил с пренебрежением Фруктовый Сок, подчеркивая слово «подлинный». — Все эти танцовщицы и джазы — для сопляков. Здесь нет Барона Самди.

Присмотревшись к группе, Эдем увидел, что она состояла из четверых мужчин и двух женщин. Мужчины были одеты в длинные черные пальто и шляпы, лица их были закрыты весьма выразительными масками животных. Они изображали обезьяну, козла, курицу и свинью. Маски были покрыты белой краской.

Женщины, обе небольшого роста, были в длинных сатиновых платьях, напоминавших стиль 1820-х годов. На одной была маска обезьяны, другая стояла с открытым лицом. Это было лицо поразительное, креольская смесь африканской и испанской кровей, какая-то гипнотическая и ошеломляющая красота.

Она подошла к Эдему и Билли, взяла их за руки. Подведя к гробнице, она пригласила гостей сесть у ее основания. Один из мужчин, козел, взял барабан и начал тихо выстукивать на нем какой-то ровный ритм, немного более звучный, чем тиканье старых часов.

— Вуду, — сказал Фруктовый Сок, — это не то, что вы видели в кино. Йоруба как основание вуду утверждает существование жизненной силы, которая объединяет всех живущих, мертвых и еще не родившихся. Поэтому мы носим маски. Вся жизнь едина, во всех вещах существуют духи. Когда мы приносим жертвы, мы убиваем не цыплят, козлов или змей, а ту самую жизнь, в которой мы с вами пребываем.

Раздался звук другого барабана, в игру вступил мужчина в маске обезьяны. Ритм стал более интенсивным, первый барабан как бы перекликался со вторым, но мягкость звучания оставалась.

— Маска и барабан — это одно и то же, — комментировал Фруктовый Сок. — Они выражают язык и образ духа. Когда наших прародителей обращали в католическую веру в те далекие годы на Гаити, они смешали все лучшее из двух религий. Они приняли Высокую Мессу и обратили ее К нашим целям. Кровь, которую пили католические пастыри, стала кровью наших жертвоприношений. Таким образом мы сумели наконец объединить мертвых, живущих и не родившихся. Духи стали единой сущностью.

— В гробнице, у которой вы сидите, находится Мари Лаво. В ее жилах текла кровь черных, индейцев и белых. Она была королевой вуду в Новом Орлеане. Она первая стала прокалывать булавкой куклу, чтобы навредить духу личности через боль и даже смерть. Для нее секс был объединяющим началом, порывом духа через флюиды тела. Когда она умерла, ее дочь, тоже Мари, продолжала эту идею и ввела экстатические танцы и сексуальные оргии, которые люди называют вуду. Но если, мать вашу, вы хотите секса, то ступайте на Бурбон-стрит. Там секс на все вкусы. Если же вы хотите духа, то вы обнаружите его здесь. Именно здесь живет вуду.

— По тысяче долларов за раз, — прошептал Эдем Билли.

— Нет, брат! — воскликнул жирный малый из-за гробницы. — Это вы захотели заплатить за это. Вы сами этого хотели.

Эдем был изумлен, не подозревая, что его могут услышать.

— Довольно, — распорядился Фруктовый Сок. — Помните, что быть здесь — это привилегия. На ваши деньги просто куплено ваше время. Вы здесь для того, чтобы увидеть обряд. В обряде нет смысла, если вы не подключитесь к нему. Мы собираемся обнаружить твой дух, мальчик! — крикнул он Эдему.

Потом, подойдя к основанию гробницы, вместе с креольской красавицей поднял Эдема на ноги. Они стояли замерев, обращенные лицом к гробнице, — креолка, Фруктовый Сок, Эдем между ними. Билли, оставшись одна, вовсе струхнула.

Барабанный бой усилился. Теперь в унисон били все четыре барабана.

— Зачем ты носишь оружие, мальчик? — спросил Фруктовый Сок у Эдема, придвинувшись к нему вплотную и ощущая пистолет в его кармане.

— По той же причине, что и вы. Для охраны здоровья.

Фруктовый Сок рассмеялся, удивленный, что англичанин вычислил пистолет, который у него был. Он раскрыл перед Эдемом свою ладонь.

— Ну, англичанин, отдай его ради самого себя.

— Нет.

— Дай сюда.

— Зачем?

— На всякий случай. Некоторых заносит, и они не знают, как с этим справиться. Другие просто теряют контроль над собой.

— Нет. Я ни за что его не отдам.

— А если ты…

— Я никогда не теряю контроля над собой.

— О’кей. Но если произойдет что-нибудь неладное… — Фруктовый Сок оглянулся на остальных, — здесь у всех есть оружие.

— Я понял.

Фруктовый Сок шагнул вперед и знаком попросил креолку сделать то же самое. Затем он поднял взгляд на луну, ярко светившую высоко над городом. В отдалении можно было время от времени слышать сирены полицейских машин, которые носились по улицам. Ничего больше. Тишина.

— Начнем! — прокричал он с вытянутыми к луне руками. — Пусть этот человек встретится со своим духом. О, Вадун, взываю к тебе. Пусть твоя кровь прошлого смешается с той, которая должна пролиться сегодня, да будет так!

И пока он обращался к богу вуду, заклиная его проявить силу жизни, креолка танцевала перед Эдемом медленный чувственный танец. Затем Эдема стали осыпать белым, наводящим чары порошком, известным как пыль грис-грис, средство магической защиты.

Женщина в маске обезьяны присоединилась к креолке, но ее движения соответствовали карнавальному образу животного. Она прыгала и дергалась перед четырьмя барабанщиками, все время обращенная к ним спиной. Наконец она высоко задрала свое стильное сатиновое платье, дразня их голым задом. И тогда барабанщик в маске обезьяны, возбужденный ее наготой, начал громко стонать и производить такие движения, будто уже обладал ею.